Теперь я увидел место, где жила наша семья. Флигель был двухкомнатным сооружением с русской печкой посередине, так что жили мы в тесноте, но не в обиде, втроём занимая внутреннюю комнату, а родители – входную. Наша и соседние улицы относились к городской окраине, так что совсем рядом простирались бескрайние степи, по которым толстой змеёй вилась река Урал.

На дворе стоял август, в школе были каникулы, поэтому дети с утра до вечера носились по улице. Телевизоров ни у кого в округе не было, впрочем, нормальных телевизионных передач тоже, поэтому по вечерам взрослые люди слушали радио, пластинки на граммофонах, собирались на улице, играя на гармошках, баянах или гитарах, забивали "козла" в домино или сражались в ставшие популярными шахматы. Тётки больше тяготели к семечкам и лото на деньги.

Мои родные не были исключением. Женька и Оля уже познакомились с местными ребятами и девчатами, а я это дело немного упустил, потому что практически сразу после переезда умудрился заболеть. Почесав репу, то есть, расчесав волосы расчёской, решил, что всё произойдёт само собой, и я познакомлюсь с новыми друзьями в своё время. Тем более, в теле подростка жил взрослый человек, отчего многие детские увлечения меня не интересовали.

Выпросив у родителей денег, отправился в единственный в городе спортивный магазин "Динамо", где купил футбольный мяч. Размышляя о своём будущем, решил попробовать сделать упор на то, что мне нравилось – спортивные игры. Бокс мне так надоел за прошлые жизни, что заниматься им совершенно не хотелось. Выбор был между баскетболом и футболом. Учитывая, что для баскетбола требовалась площадка и кольца, а для футбола подходило любое место, я выбрал футбольный мяч. К тому же он был популярнее.

Я не ставил никаких великих целей типа "вся моя жизнь будет подчинена тому, что я стану чемпионом мира", потому что на первенствах мира сборная СССР толком ничего не показывала. Через четыре года она выйдет в полуфинал, где проиграет оба главных матча за выход в финал и за 3-е место. Несмотря на детский возраст, я имел опыт и хладнокровие зрелого спортсмена, побывав в одной из реинкарнаций ведущим футболистом сборной страны. Так что шанс пробиться в большой футбол у меня имелся. К тому же футбол был популярен, а футболисты клубов класса «А", как сейчас называют премьер-лигу, зарабатывали очень хорошие по тем временам деньги. Кроме того они ездили по стране и за рубеж. В любом случае жизнь спортсмена высших достижений была намного интереснее, чем у рядового инженера или тракториста.

Моим преимуществом перед жителями этого времени был тот факт, что благодаря телевидению и интернету будущего я имел возможность смотреть видеоподборки игр Роналдиньо, Марадоны, Пеле, Месси, Неймара, Сивори, Джорджа Беста, Бергкампа и других игроков, своими финтами делавших из обычной игры настоящее шоу, при этом забивая много голов. Наблюдая за их игрой, расширял свой футбольный кругозор, беря на вооружение применяемые ими технические приёмы владения мячом. Увы, советское телевидение редко показывало иностранный футбол. Даже "Футбольное обозрение" получасового формата появилось в эфире лишь в 1980 году. Так что нынешние футболисты этой возможности не имели, варясь в собственном соку или котле.

Теперь требовалось определить программу действий. Как сказал Пеле: "Если игрок физически сильный, то его сложнее травмировать". К этому можно добавить, что сильный игрок более координирован, у него тяжелее отобрать мяч, а ему проще выиграть любое единоборство. Сам Пеле был настоящей футбольной машиной – атлетичный, резкий и техничный игрок, принимающий решения на порядок быстрее своих оппонентов. Поэтому его и называют «королём футбола» всех времён.

Таким образом, мне требовалось стать физически сильным и выносливым. Мне не нужны были мышцы Арнольда Шварценеггера – с такой массой я «сдохну» через 10 минут игры. К тому же без стероидов накачать их проблематично, разве что в период роста организма вёдрами кушать чёрную или красную икру и заниматься по индивидуально разработанной программе в тренажёрном зале. Второй важной задачей являлось овладение мячом: надо было научиться вести мяч, не смотря на него, и на «автомате» применять обманные финты. Кроме этого я хотел быть универсалом, а для этого требовалось научиться пробивать пенальти и штрафные удары, благо нервы у меня были крепкими – я не мандражил от ответственности. Как говорят психологи «обладал высокой психической устойчивостью».

В первый же свободный день отправился с мячом на расположенный в конце улицы пустырь. Все великие планы забылись, когда я стал в удовольствие им жонглировать. Мячи в это время были далеко не у всех, так что моё появление на улице с «круглым другом» было быстро замечено. Окрестные пацаны организовались в дворовые команды по пять человек и «на вылет» гоняли мой мяч, пока остальные ждали своей очереди. В одной из команд против меня играл коренастый паренёк, которого звали Лёнька. В отличие от других ребят, прикрыть его у меня не получалось, парень частенько обыгрывал меня и других игроков моей команды, забивая нам голы. Я решил познакомиться с таким вундеркиндом.

Наигравшись, мы отдыхали, пили воду из уличной колонки и знакомились. Оказалось, что Лёнька Киреев тоже новичок в городе, приехавший сюда вместе с родителями из какой-то сибирской деревни. Там на точке базировались военные ракетчики, а его отец был офицером. Так что для Леонида Оренбург стал первым большим городом, который ему очень нравился. Так же я познакомился с ребятами, которые жили на одной со мной улице.

С наступлением вечера народ разошёлся по домам – пришла пора ужинать. Мама готовила еду и читала мне нотации:

– Саша, ты недавно болел, береги себя.

– Хорошо, мама, буду беречь.

На ужин была варёная картошка, салат из помидорчиков, сельдь иваси из железной банки, а вот хлеба не было. По рекомендации руководителей Министерства сельского хозяйства многие колхозы перестали сеять пшеницу, заменив её кукурузой. К сожалению, эта сельхозкультура в ряде регионов давать урожаи не желала – не подходили для неё климатические условия или почвы. А тут ещё природные засухи на Украине и Северном Кавказе добили урезанные посевы пшеницы и ржи. Так что благодаря бездумной сельскохозяйственной политике товарища Хрущева и капризам природы в стране второй год был конкретный неурожай, и последовавший за этим хлебный дефицит. Очереди за низкосортным хлебом выстраивались очень длинные, в руки давали одну буханку, но всё равно всем не хватало.

Утром Женька с товарищами ушёл на рыбалку на реку Сакмару, имеющую между камышами хорошие места и заводи. Я тоже хотел пойти, но у меня не оказалось удочки. По этой причине отправился на рынок, где купил леску, поплавки, грузила, крючки и пару удилищ, сделав себе и Ольге простенькие удочки. После обеда снова играл в футбол с пацанами.

Топать до Сакмары было далеко, поэтому часам к пяти вечера мы с Ольгой отправился на недалеко протекающий Урал. Я показал сестре, как надо готовить удочку, затем наловили кузнечиков и рыбачили на них. В эти времена рыбы в реке водилось много, поклёвка радовала, отчего удить было интересно. Сеструха поймала первой, так выдернув удочку с небольшой рыбёшкой, что запутала леску в камышах. Ничего, повозились, распутали и наловили десяток карпиков и судаков. Так что, порыбачив пару часиков, домой возвращались довольными. Рыбка была небольшой, максимум с килограмм, лишь один судак «тянул» на трёху.

Жека тоже притащил килограммов пятнадцать рыбы, так что занимался её чисткой. Я же на керогазе подогрел кастрюлю с водой и стал засовывать в кипяток рыбу на 15-20 секунд. После этой процедуры чешуя легко счищалась рукой, так что я управился очень быстро. Затем помыл её и принялся чистить рыбу от внутренностей. Брательник посмотрел на это дело и озадачил меня: «Слышь, рационализатор, чисти от чешуи и мою рыбку, а я брюхо от внутренностей освобожу».

Я помог Жеке, а он мне, а затем мама с сестрой жарили рыбу. Сестра обваливала куски в муке и соли, а мама жарила – все оказались при деле. Угостили рыбкой и хозяев. Ужин удался, после чего каждый занялся своими делами. Во дворе собрались соседки, решившие поиграть в лото. Мама приняла участие в этом деле, папа в комнате читал «Графа Монте-Кристо», сестра играла в куклы с соседской девочкой, а Женя умёлся тусоваться со своей компанией. Я поглядел на это дело и пошёл спать.

Со следующего утра приступил к выполнению зарядки. Никаких супер упражнений в ней не было. После лёгкой разминки я отжимался от пола, сидя на полу, выполнял упражнения для мышц живота, а затем растягивал ноги, собираясь садиться на шпагат. После домашней тренировки отправился к школе, где на спортплощадке повисел на турнике дёргающейся сосиской – путь к суперсиле начался с пяти подтягиваний – больше не получалось. После нескольких подходов к турнику пробежал три километра. Такие упражнения я собирался делать каждое утро, отчего придётся вставать в шесть утра, чтобы спокойно успеть в школу.

Как мне надоела эта школа! Но в СССР каждый ребёнок должен был ходить в учебное заведение, а каждый взрослый – на работу. Я всегда считал, что образование и самообразование обязательно нужно, чтобы человек стал человеком, а не остался примитивным дегенератом. Но учиться четвёртый раз в общеобразовательной школе мне казалось перебором. С другой стороны я был очень рад тому обстоятельству, что попал в детство, всей душой ощущая это беззаботное время.

С момента моего выздоровления прошло две недели. Пацаны окрестных улиц теперь меня знали, как владельца футбольного мяча, так что у меня появились кореша. Так получилось, что на нашей улице жили десять мальчишек и девчонок примерно одного возраста, так что компания получилась весёлая. Каждый день, собираясь на улице, мы играли в разные активные игры или толпой ходили в кино, которое в это время являлось основным развлечением для жителей Союза.

В окно флигеля постучали. Я выглянул, увидев соседских парней: Костю, Серёгу, Олега, Виталика, которого из-за цвета волос называли Рыжим, Кольку, приезжавшего на лето к своей бабушке Леху и Лёньку, жившего в конце улицы в многоэтажке. Мы подружились с ним, и парень влился в нашу уличную компанию.

– Привет, Санёк, чего делаешь?

– Валяюсь на кровати.

– Айда сусликов ловить.

– «Щас» выйду, мужики.

Я надел босоножки и вышел во двор. Все мы были в шортах, босоножках и без маек, отчего лица, тела, ноги и руки были загорелыми, а к концу дня ещё и чумазыми. Я поинтересовался:

– Пацаны, а зачем нам суслики?

– Ты чего, Санёк! В заготконторе за шкурку 30 копеек дают. Можно наловить их и хорошо заработать.

– Разве что хорошо заработать. Ладно, пошли.

– Бери вёдра.

Я обратил внимание, что все пацаны имели с собой по два ведра, а у Кости был велосипедный ключ, которым открывалась колонка.

– А где ловить будем?

– Там, на вертолётном поле.

В километре от нас было старое кладбище, рядом с которым находилось вертолётное поле, на котором базировались вертолёты полевой авиации, опыляющие поля разными химикатами. Набрав из колонки полные вёдра воды, мы, худые 10-13-летние пацаны, пыхтя и останавливаясь на «перекур», потащили их на это поле, ёрш его медь вместе со всеми сусликами. Я устал так, как никогда в жизни не уставал – руки просто вытянулись от этой тяжести. Дотащившись до поля, в очередной раз поставили ведра на землю и, разлеглись отдохнуть на травке.

Полежав и поболтав о жизни, приступили к делу. Сусликов было много. Они стояли столбиками возле своих норок, осматриваясь по сторонам. Иногда перебегали между норками, мелькая в траве. Осмотревшись, Костя произнёс: «Что, славяне, пошли ловить».

По двое мы садились возле дырки в земле, куда прятался суслик, и, пока один лил воду, другой держал руку возле норы, чтобы схватить зверька, когда тот выскочит. Промахнёшься, он сбежит или вцепится тебе в палец острыми зубками, повиснув на нём. Ничего, приноровившись, наловили десятка три зверьков.