В этом году первый коридор затмений обещался быть впечатляющим. И как ведьме про него не знать, если наша сила с фазами Луны связана?

Ведьмак, конечно, не просто так спросил.

– Тот, у кого сейчас посох архимага, наверняка тоже слышал. Пока он просто пробует власть артефакта, разминается. Представь, насколько увеличится его сила, если провести обряд во время затмения.

Представлять особо не хотелось. Не хотелось даже спрашивать, как этот клятый камень мог пропасть из хранилища. Потеряться, как сказал ведьмак.

– Я собираю вещи, а ты пока готовься снимать проклятье, – распорядилась я, деловито оглядывая ведьминскую избу, что стала мне домом.

– Контракт подпиши, – напомнил дознаватель Мурадов. – А потом уже посмотрим, что можно сделать.

И перо самопишущее из кармана достал, рядом с бумагами положил. Я, всё ещё не веря в происходящее, взяла перо и поставила подпись. Буквы вспыхнули яркими золотыми искрами, скрепляя договор магией. Ведьмак значительно поднял палец вверх и сказал:

– Контракт подтверждён.

Потом живо подмахнул документ сам, взял со стола и сунул в свой пространственный карман.

– У тебя полчаса.

Я пожала плечами. Это у него полчаса: пока проклятье не снимет, и с места не сдвинусь. Но прибраться в избе стоило, а ну как явится кто в моё отсутствие? Я смела со стола всё, что на нём было, пустила уборочную волну, и скатерть с салфетками сами стали сворачиваться, а после складываться в аккуратные стопочки. Постель тоже стоит припрятать, в погреб кинуть заклинание сохранности, чтобы продукты не пропали, домовому, опять же, еды на прокорм оставить.

– Решила налегке пойти? – вклинился в мои мысли голос ведьмака. – Это правильно, к чему старьё с собой тащить. Только учти, времени по магазинам шататься не будет.

По магазинам… Я нервно вздрогнула. Последний раз в магазине я была четыре года назад, и с тех пор ни ногой. Но ведь сейчас он снимет проклятье! Зачем вспоминать тот кошмар, если уже буквально завтра я смогу зайти куда угодно, как нормальный человек, и купить то, что захочу?

– А ты просто так, на голой силе будешь проклятие снимать? – ласково пропела я. – Думаешь переплюнуть ректора Сильванского?

– Да что эти маги понимают, – хмыкнул он, а потом небрежно поинтересовался: – А кто ещё пробовал?

– Профессор Примаков, столичный ковен, Марта Митрофановна лично, – я хмыкнула в точности как он.

– Да ну, сама Марта Митрофановна? – с каким-то сложным выражением протянул он, как будто сильнейшая ведьма империи в чём-то успела ему насолить, и продолжил: – А профессор Примаков… не тот ли курганокопатель, что был у тебя научным руководителем, а вскорости после известных событий перевёлся из столицы во Всеволжский университет?

Андрей Степанович перевёлся во Всеволжск? Из-за меня?! Зачем, он же ни в чём не виноват!

– А почему ты об этом спрашиваешь?

Лучше бы к обряду готовился. Нет же, треплется. И нервы треплет.

Хорошо, что я не знала про Примакова. Извелась бы тут вся.

– А потому что те поднятые – оттуда.

– Ты говори, да не заговаривайся, – сказала я резко. – Андрей Степанович – душа-человек, умница, настоящий учёный. И не смей даже намекать, что он как-то к этому причастен.

Ведьмак выслушал, выставил перед собой ладонь, мол, охолони, ведьма, и деловито спросил:

– Свечи у тебя где?

– Никак отливать собрался, – я упёрла руки в боки. – Может, тебе ещё яиц из погреба притащить для отката?

Язвительный тон не произвёл на него никакого видимого эффекта.

– Для обряда мне нужны свечи, пять штук, серебряная монета, железные гвозди и ковш с водой. За берёзовым прутиком, так и быть, сам схожу.

– Нет, ты серьёзно? А болящих заговором «Простуда, простуда, перейди на Гертруду» не пользуешь? Со мной такая халтура не прокатит, – отрезала я.

– Чем дольше будешь препираться, тем дольше будешь ходить с проклятьем, – пожал плечами ведьмак Любомир. – А может, тебе так удобнее? – вкрадчиво поинтересовался он. – Жалеют все, да? По головке обиженной гладят?

Какая знакомая манипуляция. Сама так делаю, и с селянами прокатывает. Мы с этим ведьмаком, похоже, одного поля ягоды, как ни больно признавать.

– Короче, ты думай, а я пойду берёзоньку поищу, – снова деловито сказал он.

– Не надо, у меня веник берёзовый есть, – тоже деловито сообщила я. – Ты уверен, что заговор на четыре стороны света сработает?

– Как сложно-то с коллегами, оказывается, – под нос себе буркнул он. – Дайна, это не заговор, это обряд по снятию проклятья, и мне нужны символы всех пяти стихий. Давай мне всё, что я запросил, и больше с вопросами не лезь, понятно?

Вообще не понятно. И как тут догадаться, что речь о пяти элементах, если в его запросе не было главного – земли?

– А землица-матушка у меня всегда с собой, – оглянулся через плечо ведьмак, словно почуяв моё мысленное бурчание.

Если что, её и на улице предостаточно. Только за порог выйди.

В общем, пока я вынимала заговорённые свечи, наливала воду в ковш и искала гвозди (вопрос, зачем ему гвозди, если есть серебро?), ведьмак из магической коллегии ходил по дому и выискивал подходящее место, по каким-то особым ведьмачьим параметрам. Подвигал половики, сунулся к прикрытому досками ходу в погреб, зачем-то заглянул под стол. И наконец ткнул пальцем в то самое место, где и я сама провожу все обряды.

– Вставай сюда, – велел он.

В общем, было странновато стать объектом обряда, который в твоей же собственной избе проводишь не ты. Любомир обошёл меня по кругу, рисуя на полу этот самый круг какой-то серой пылью, которую он сыпал из красного мешочка на завязках. Потом с профессиональной точностью определил пять углов пентаграммы и поставил на них по свече. Дальше в ход пошли гвозди и серебряные монеты, а потом ведьмак взял в одну руку ковшик с водой, а в другую берёзовый прутик. Свечи загорелись, и тут же по углам сгустилась тьма (хотя вообще-то утро на дворе).

– Как течёт вода, как горит огонь, – забубнил ведьмак старое как мир заклятье, – так, проклятье, сгинь, душеньку не тронь. Как велят весы, забирай своё, ну а нам оставь прежнее бытьё.

Последнюю строчку я прежде не слышала, надо бы запомнить, и вдруг замерла, почуяв могильный холод. Точно такой, как в проклятом кургане проклятого архимага.

– Явился не запылился, – пропыхтел ведьмак под нос. – Забирай своё, кому сказано, – рявкнул вдруг он и даже будто стал выше, а за плечами лиловым облачком заклубилась магия.

Но холод не отступал, хотя и я по мере сил отпихивала от себя ставшее вдруг зримым и почти осязаемым проклятье, устроившееся клубком в районе ложбинки груди.

– Возвращаю отданное, отдаю принятое, отказываюсь от недарённого, отвязываю проклятое, отвожу наговорённое, – затянул нараспев ведьмак.

Через минуту я повторяла слова вместе с ним. Свечи затрещали, тени поползли обратно к углам, а могильный холод вдруг отступил.

– Вон, долой, иди домой! – рявкнул Любомир и окатил меня водой из ковша.

Вода попала в нос и в глаза, и, пока я, зажмурясь, пыталась отплеваться и отчихаться, он торжественно сломал над моей головой берёзовый прут.

Вот так всё просто? Какой-то ведьмак из магической коллегии за несколько минут снял проклятье архимага из Заволжского кургана, с которым не справились ни ведьмы, ни маги? Я быстро привела в порядок одежду и вышла из круга.

Любомир, кажется, словил откат, потому что стоял и тяжело дышал, прикрыв глаза. Я быстро метнулась к столу и подала стакан воды. Чувствовала себя на удивление хорошо, словно полной горстью зачерпнула из магического источника, так что легко зарядила водицу на быстрое восстановление ведьмачьих сил. Всё же надо его как-то отблагодарить, помимо контракта.

Ни у Сильванского, ни у ковена, ни у самой Марты Митрофановны не нашлось столько сил, а может быть, знаний. Ведьмы помогли только временно, и лишь бывшая хозяйка этой избы придумала, как нейтрализовать проклятье на месте. Но только на этом самом месте.

– И где же слёзы благодарности? – шумно выхлебав всю воду, спросил ведьмак. – Ладно, ты права, рыдать некогда. Пошли.

Он было развернулся на сто восемьдесят и почти сделал шаг, когда его занесло, да так, что я едва успела подсунуть табурет и придержать за плечо.

– Однако ж, – хрипло буркнул Любомир, – силён был ваш архимаг. Дай-ка ещё водички.

Я налила второй стакан и подвинула к нему.

– В курганах слабаков не хоронили, – я передёрнула плечами, вспомнив, как выдирала из ссохшихся фаланг проклятый артефакт.

Мы прокопали ход к внутренней камере буквально с час назад. Там было сухо, пыльно и темно, несмотря на светильники, которые первым делом протащил Влад. Магией не фонило, и Андрей Степанович нервно обронил:

– Неужто ошиблись?

Тело лежало на высоком каменном постаменте. Оно было укрыто какой-то пыльной тряпкой, и, кто под ней – архимаг или какой-нибудь обычный князь из степняков, – сказать пока никто не мог.

– Лужникова, твой выход, – скомандовал доцент Полянский.

Все знали, что моя специализация – тёмные проклятья. Я готовилась к этой экспедиции все годы учёбы под руководством профессора Примакова. Оставалось только сделать шаг и сдёрнуть тряпку. Оставалось только отвести проклятье, если это действительно архимаг.

С трудом вернувшись к реальности, я сфокусировалась на ведьмаке. Вроде бы изменений нет.

– Может, дать тебе зелья номер три?

Зельем номер три в магической фармакопее называлась вытяжка из корня мандрагоры, придающая сил и тонуса.

– Ты мне ещё зелье номер один предложи, – фыркнул ведьмак. – Сейчас посижу немного, и пойдём.

– Что у тебя нет проблем по мужской части, и так вижу, – в тон ему фыркнула я (зельем номер один мужчины считали исключительно средство для потенции на женьшене и красном корне). – Лучше бы порадовался, что у меня есть мандрагора.

Я повернулась к закрытому шкафу с зельями и достала склянку с цифрой три на этикетке.

ГЛАВА 2

Провожать меня высыпало пол-Вахлуевки. Видно, бабка Подарёнкова вместо прополки огорода разнесла по всей деревне новость о пришлом парне, что собрался увезти их, вахлуевскую, ведьму в город.

– Ох, да на кого ж ты нас покидаешь, – завела-запричитала вдруг тётка Аграфена, которой я год назад вылечила племенного быка, собравшегося помирать после выпаса на окорот-траве.

– Цыц, – рыкнул на неё дед Тимофей, – не покойница, чай, даст бог да государь импиратор, вернётся.

– Уж ты возвертайся, Дайнушка, – утёрла глаза краем головного платка смешливая Машка Афанасьева, ставшая мне тут почти что подружкой.

– Селяне, не волнуйтесь, вернётся ваша ведьма, – успокаивал ведьмак.

– Все вы так говорите, – пробасила Марфа Климовна, соседка и злостная подружка бабки Подарёнковой, – а потом в деревнях ведьмы пропадают. Ты не боись, Дайна, я евонный номер записала, ежли что – сразу к уряднику!

– Спасибо, – я растрогалась чуть не до слёз.

И обещала, что отлучусь всего на две недели, хотя поначалу, когда поняла, что проклятье развеялось, в голову полезли самые разные мысли. От навестить семейство до остаться в столице. Сама не думала, что так прикипела к Вахлуевке.

После мандрагоры Любомир быстро оклемался, я как раз успела собрать еды в дорогу и бросить в сумку смену белья, пару платьев и зубную щётку.

Ведьмак приехал на крутой машине – полноприводном девяносто девятом ВАСе, гордости Волжского автомагического синдиката. В той последней экспедиции у нас были только семьдесят девятые, но и они вытворяли такое, что заволжские степи вставали на дыбы. Мне тут же захотелось сесть за руль и покатить… далеко-далеко, куда глаза глядят…

ВАС ведьмака сверкал хромированными ручками и матовыми стёклами салона, всё остальное было в густой серо-бурой пыли, сквозь которую даже цвет автомагиля не разглядеть.