Ну и последнее, но самое радостное – всем соратникам досталось по заклинанию. Даже Бом отхватил себе магию ближнего боя, что для танка в самый раз. «Рык обреченного берсерка» – так называлось заклинание. Рык действительно был оглушительным и с шансом наложить двухсекундное слабое оглушение, звон в ушах, а на неразумные природные создания мог накинуть эффект «малого ступора», когда они замирали в неподвижности, или «малой боязливости», отчего они прекращали атаковать и пятились, отлетали или еще каким-то образом отступали назад. Чем меньше здоровья у рычащего берсерка – тем сильнее шанс наложить на врага ступор или страх. Заклинание было очень ценно массовостью – на первом ранге под его действие могло попасть до двух врагов одновременно. Активация по мане копеечная, но использовать можно было не чаще чем раз в двадцать минут, а если стоишь сам перед рычащим соратником, то накроет и тебя.

Храбру досталось аж два заклинания – и оба из здешних странных. Первое являлось запутанной версией обычного очищения, избавляющего от действий простеньких ядов, а второе было куда интересней, на мой взгляд: после активации оно создавало обычный камень, который тут же можно было запулить куда угодно. Например, в лоб наступающему на тебя врагу. Кидай хоть рукой, хоть пращей. Камни «жили» недолго и исчезали через десять минут после создания. Ну это логично – а то так можно и дом себе на халяву построить. Одна проблема: сотворенный камень появлялся не в руке, а во рту кастующего мага.

Когда Храбр с неподражаемой мимикой один за другим достал изо рта шесть достаточно больших камней, я понял, что в нем скончался талант фокусника. Что непонятно, так это почему заклинание называлось «Тяжесть внутреннего зла» и почему относилось к подвиду темной магии. После изучения заклинаний Светлушка получил достижение и встал на путь какого-то особенного мага, но расспросить его я не успел – времени все же было в обрез. Поэтому, разобравшись с трофеями, мы наконец-то совершили давно ожидаемое злодеяние и из засады подло напали на мирно плетущуюся домой эспаду восьмидесятого уровня.

Бом уподобился пантере и хищно напрыгнул на идущую на бреющем осу. Чтобы остановить ее, большего ничего делать не пришлось – насекомое клюнуло мордой вниз, зацепило жвалами корневые сплетения и резко остановилось. Еще через секунду брюхо со звоном ударилось о камень, раздалось злобное жужжание, название эспады и фасеточные глаза вспыхнули грозным алым, а мы молча навалились на нее со всех сторон и остервенело заработали острозаточенными деревянными кольями. Действовали мы так неспроста, решив обойтись чисто боевыми умениями и не трогать магию. Так что колья втыкали даже интеллектуалы. Честной драки не было и в помине, перегруженная эспада не смогла оказать сколько-нибудь значимого сопротивления и вскоре погибла, оставив после себя тушу. Алый свет глаз медленно угас, золотистое свечение тоже, и место засады погрузилось в темноту – самое то для делишек потрошителя, кем я являлся по совместительству. И осу я вспорол быстро – за прошедшее время мой навык свежевания поднялся еще на одну ступеньку, что прямо сейчас подарило незабываемые ощущения в виде дополнительной сочной требухи и литров, литров желтой искристой крови, льющейся мне на руки. Сюра добавлял радостно что-то бубнящий Светлушка, деловито заполняющий кровью здоровенную банку литров так на десять.

– Куда тебе столько крови?! – не выдержал я.

– Выпарю!

– Зачем?!

– Сам пока не знаю. Но выпарю. Бом! Пить будешь?

– Буду!

Без малейших колебаний Бом взял банку, принюхался и сделал большой глоток. Его тут же перекосило, он сдавленно замычал, замотал головой и выронил подхваченную алхимиком тару.

– Оно? Расовое орочье?!

– Вообще нет… уф-ф-ф-ф… Гадость! На вкус – как настой на поганках…

– И на дятловых головах, – задумчиво добавил я, держа в руках знакомый клюв. – Тэкс… С диетой ос мы разобрались. Жрут дятлов, высасывают огромных личинок.

– А на нас не сагрились, – заметил Док. – Мы не в их пищевой цепочке?

– А фиг его знает! – буркнул я, встряхивая липкими от всякой гадости руками. – Ничего интересного тут нет. Мясо это подозрительное, и жарить его неохота пока что, а вот опыта дали нехило. Валим следующую, пока в крови бурлят остатки яичницы!

– А с этим что делать будем?

Я привстал и глянул, куда указал Храбр.

Там, на корнях, лежала полностью целая прозрачная цистерна с жалом, до краев полная густой белесой жидкостью. Жало при этом продолжало подергиваться, задевая за края, отчего раздавался вряд ли случайный неравномерный и достаточно громкий звон – словно в миниатюрный набат колотят.

– Отойдем и поглядим издалека, к чему этот звон, – предложил я и первым подал пример, начав забираться на свисающий в пропасть корень…

И мы завалили еще семерых перегруженных ос. Я поднял еще два уровня и сразу распределил баллы в силу, чтобы повысить урон в ближнем бою и грузоподъемность персонажа; ну и в мудрость, чтобы постепенно поднимать ее до нормальных значений волшебника.

Уровень персонажа: 54

Сила – 45

Интеллект – 90

Ловкость – 20

Выносливость – 75

Мудрость – 55

Доступных для распределения баллов: 0

Пятьдесят четвертый уровень.

Вот мне уже за полтинник, а мозгов как нет, так и не было…

Но это все ерунда. Я и думать забыл обо всех цифрах, когда мы выяснили, что же происходит со стеклянными брюхами убитых нами ос.

К цистернам с жижей прибывает аварийная служба доставки!

И работают в этой службе огромные шершни!

Полосатая желто-красная махина напоминала монструозную версию азиатских шершней, из брюха торчало сразу с десяток жал, каждая иззубренная лапа представляла собой грозное оружие, голова ворочалась как башня танка, а жвала без проблем могли перекусить пополам призового быка. И летало все это на черных крыльях, чьему размаху позавидуют многие пассажирские авиалайнеры.

Название странное – Шершень Мертвотелый, буквы окрашены в светящийся серый. Уровень двухсотый.

Шершни один за другим прилетели от Древа и навелись точно на «канистры», явно ориентируясь на звон. Мы с почтительного расстояния наблюдали за процессом эвакуации и убедились, что все происходит очень быстро и четко. Живой вертолет подлетает, подхватывает концами мощных лап стеклянный бак, без малейшей натуги поднимается выше, разворачивается и с гудением мчит к Древу, где исчезает среди ветвей, за которыми видно пульсирующее золотое свечение. И так каждый раз.

Подхватил. Унес без натуги.

Подхватил. Унес без натуги.

Подхватил…

– Ну вы ведь поняли, да? – я повернулся к друзьям и даже не пытался скрыть расплывшейся у меня по лицу чуток маниакальной улыбки. – Ну поняли ведь, да?

– Что «поняли»? – удивился Док. – Что шершни связаны с эспадами? Ну, это очевидно…

– Он о другом, Док, – пробасил Бом, глядя то на улетающего с грузом шершня, то на лежащую у наших ног особо крупную емкость. – Он говорит совсем о другом…

– Внутрь мы не пролезем! – возразил Храбр. – И звучит не как надежный план… Мне приходилось слышать об авантюристах, что путешествуют в бочках к озерному граду; я видел древний классный фильм, где заключенные сбежали в цистерне с бетоном; слышал что-то о путешествиях на рыбах… но чтобы в осиных…

– …задницах! – бухнул Бом и зашелся демоническим хохотом. – Мы отправимся в путь в осиных задницах! Чур я рулевой! Буду вертеть дохлым жалом, как веслом: туды-сюды, туды-сюды!

До Дока наконец дошло, и он аж обмер на секунду:

– ЧТО?! Серьезно?! Забраться в эту стеклянную цистерну с жидкими внутренностями, дождаться шершня и отправиться в полет над бездной к непонятно что скрывающему за своими ветвями гигантскому Древу? Я ведь ошибаюсь, да? Я ведь ошибаюсь?!

Я покачал головой и улыбнулся еще шире:

– Нет, Док. Ты не ошибаешься. Мой план именно таков.

– Безумие! И Храбр прав – мы все равно не пролезем внутрь! И эта бочка и так очень тяжелая!

– Не совсем, – возразил Храбр, ходя вокруг стеклянного брюха, выглядящего диковинной вытянутой луковицей с прозрачной шелухой и перегнившим содержимым. – Залезть мы не сможем, верно. Но почему не слить частично содержимое, чтобы облегчить вес бочки? Хотя кто сказал, что нам это вообще надо? Судя по его виду, шершень с легкостью утащит ношу впятеро тяжелее, и дистанция тут плевая, а нам внутрь лезть и не надо – достаточно привязаться. Если поймем, что шершень нас заметил и атакует – разбежимся. Если не сумеет нас поднять – спрыгнем.

– Можно будет разделиться на две команды, – добавил я.

Храбр кивнул и продолжил:

– Как по мне, так эта затея звучит в разы лучше, чем вариант, где нам четверым придется пробежать по растущему прямо под ногами мосту, который через секунду обрушат живущие в пропасти щупальца…

Он высказался и замолк. Вдалеке послышалось уже знакомое и становящееся все громче гудение.

– Ездоки в осиных задницах – звучит не очень, – задумчиво сказал Бом.

– А ездоки на шершнях? – спросил Храбр – О! Оседлавшие шершней полуночи! А?

– О! Вот так и будем всем говорить – про шершней полуночи! – кивнул полуорк и, глянув на меня, снова подкинул в руке бухту веревки: – Ну что? Пробуем?

– Пробуем, – ответил я, успокаивающе улыбаясь Доку. – Но сразу привязываться не будем. Подготовим веревки, ты, Бом, вцепишься, я прихвачу тебя арканом, а мы сами спрячемся вон за тем валуном. Если шершень сагрится, то у тебя больше шансов выжить после первого удара, а мы постараемся тебя выдернуть. Если все тихо – подбежим и запрыгнем в уходящий поезд.

– В уходящий шершень! – поправил меня Храбр.

– На уплывающий осиный зад!

– На шершня полуночи! – рыкнул Бом, разматывая веревку. – Помним! Прыгаем на шершня полуночи! И если что – я, скрестив руки на груди, гордо стоял у страшного шершня на холке во время всего полета! Раз уж я испытатель – то мне и достанутся все лавры!..

Глава 2

Зазвенев, перекатившись, полная до краев стеклянная бочка медленно оторвалась от земли и начала подниматься все выше. Лапы шершня скрежетали по прозрачным бокам, прочность начала потихоньку убывать. Следом за бочкой потянулись закрепленные на ней длинные веревки. Одну из них держал стоящий рядом во весь рост Бом, но стоял он не в гордой позе, а скорее в максимально сторожкой. Одно движение шершня в его сторону – и полуорк рванет прочь, а мы ускорим его рывком магического аркана. Вот только пока непохоже, что придется заняться ночными спринтами – поднимающий пыль живой вертолет полностью проигнорировал постороннее присутствие. Деловито развернувшись, подхватил «бочку» и начал подниматься, одновременно уходя к пропасти. И это плохо: еще пара метров, и шершень окажется над бездной, куда упадут и веревки.

Не выдержав, Бом схватил один из концов, торопливо обмотал себя поперек груди, пропуская витки под подмышками, завязал надежный узел и обернулся на нас.

Я выждал еще пару секунд. Шершень продолжал уходить, концы веревок скользили по корням все быстрее. И, не выдержав, я деактивировал магическое лассо и кивнул, давая старт. Сидящие за корнями и валунами друзья тут же рванули наперегонки к уходящему «поезду». Я бежал последним, зная, что Док обязательно отстанет по причине физической хилости. Добежавший алхимик подпрыгнул, уцепился за ближайшую веревку, сунул ноги в петлю, затянул ее покрепче и показал большой палец. Этот в «вагоне». Давай, Док… давай…

Гудение шершня стало громче. Накренившись вперед подобно атакующему боевому вертолету, он начал ускоряться. Тихонько причитающий лекарь был уже рядом, но зацепился ногой за выпирающий корень и рухнул плашмя. Выругавшись, я добежал, помог подняться и почти швырнул его в пропасть. Увидев, что он ухватился, облегченно выдохнул и прыгнул следом, повиснув на том же конце ниже болтающихся ног лекаря. Подо мной туманная черная пустота с частыми вспышками. Волосы рвет поднятый крыльями шершня ветер, вбивая в нос цветочные ароматы и вонь гнили. Бом что-то кричит, Храбр тоже, но мне не до этого – я помогаю Доку закрепиться в веревочной петле, благо за себя не переживаю – у меня есть магическое лассо и почти полный запас маны.

– РОС!