Внутренний компас. Найти ориентиры, чтобы обрести стойкость в эпоху неопределенности и перемен (страница 4)
Мы живем в мире, где нам навязывают желание избавиться от страданий как можно быстрее, поменяв образ жизни или с помощью таблеток. Но давайте на секунду остановимся и задумаемся о происхождении слова «психопатология». Корень психо в древнегреческом языке означает «душа». Пато – «страдание», а логос – «слово» или «выражение». Таким образом, психопатология – это буквально выражение страданий души. Разве не стоит остановиться и присмотреться? Также не будем забывать этимологию слова «терапия». θεραπεύω значит «прислушиваться к душе» – обращать внимание на психопатологию, а не подавлять ее, спрашивать: что пытается сказать душа?
Психопатология, конечно, заставляет нас пересмотреть свои взгляды на жизнь. Иногда даже помогает пройти через «сумрачный лес»[2] и отправиться в новое путешествие – таков был мой опыт. К середине жизни я начал задаваться вопросом, чего хочет моя душа. Этот вопрос – начало исцеления гигантской трещины внутри каждого из нас. Затем мы понимаем, что наше «я» обязано отказаться от своего привилегированного положения царственного властелина, с тем чтобы стать слугой еще более высокой силы. Вот почему в этом нет нарциссизма. Мы ищем что-то значимое для нас, чему можно было бы подчинить свою жизнь, и отходим от наших историй, унаследованных от кого-то другого, и адаптационных механизмов, которые навязывают нам бессилие родом из прошлого.
Мы достигаем очень многого благодаря осознанности. Нам нужно, чтобы наше «я» было лишь посредником во взаимодействии с другими людьми, чтобы оно помогало нам действовать и совершать моральный выбор осознанно, а также давало нам ощущение непрерывности жизненного пути, преемственности и согласия с собой. Но, как предупреждали все древние пророки, поэты и философы, когда наше эго раздувается, старается все себе подчинить, – быть беде.
Это напоминает мне старую легенду о том, как умерли боги. Яхве сказал им, что он Бог, и все они умерли со смеху. Итак, если мы думаем, что нашу жизнь контролирует только обыкновенное сознание, как же объяснить, что мы застреваем в разных моментах своей жизни? Или что мы действуем наперекор собственным ценностным установкам? Или что раним других и самих себя? Ответ заключается в следующем: психопатология – это независимый протест нашей души, нашего внутреннего мира против условий внешней жизни, будь то наши решения, навязанные нам обстоятельства или давление других людей. Поэтому всегда есть повод задуматься: чего хочет душа? Этот вопрос мы задаем не для того, чтобы потешить собственное эго, поскольку оно часто только вредит нам. Если в поисках ответа на этот вопрос мы пойдем на поводу у нашего «я», мы рискуем оторваться от реальности, пренебрегая одобрением окружающих. И вдруг мы понимаем, что очень одиноки.
У большинства известных исторических личностей, идеи и ценности которых вызывают у нас восхищение, жизнь была нелегкой. Но они преодолевали все трудности и привносили что-то в этот мир, что каждого из нас сделало чуточку лучше. Одна из разновидностей страданий, которые может выражать душа, – это жажда призвания. У нас у всех есть дело, которым мы зарабатываем на жизнь, но каково наше истинное призвание, наше предназначение, миссия в этом мире? Миссия часто требует преданности, самоотречения, дисциплины, отваги и стойкости. Это не про комфорт человеческой жизни и совсем не про «нормальность».
Недавно я распознал родственную душу в покойной английской писательнице Хилари Мантел[3]. По ее словам, она никогда не рассчитывала на то, что вдохновение само посетит ее и похлопает ее по плечу. Нет, писательница, скорее, надеялась, что благодаря собственному трудолюбию, дисциплине и внимательности она узнает все, что ей нужно как автору, чтобы выковать свой текст. Я восхищаюсь таким подходом, потому что вижу в нем не стремление обеспечить комфортом свое эго, а готовность к самопожертвованию во имя призвания.
Я написал много книг, и люди говорили мне: «Наверняка писательство дается тебе легко». Почему? Почему им так кажется? Я сажусь за написание книги после целого дня работы с пациентами – вместо того чтобы посидеть перед телевизором или заняться чем-то еще. Что-то внутри зовет меня усесться за письменный стол, заставляет писать. И я понял, что мне лучше поддаться этому зову. Романист Томас Манн пришел к выводу, что писатель – тот, кому писать труднее, чем другим людям.
Ваше призвание на самом деле не связано с работой как таковой. Речь идет о том, что действительно достойно вашей преданности делу, вашего служения. Мне нравятся слова Хилари Мантел, потому что они ясно показывают необходимость быть преданным нашей писательской миссии. Само по себе призвание – это тайна, которая зарождается где-то в глубине нашей души. Слово inspiration