Замок проклятых (страница 12)
– А слова «диск поражает красотой», скорей всего, про луну. Что получается в результате? Полнолуние, кровь, Ла Сомбра и… ночь?
Фелипе удивленно вскидывает бровь.
– Быстро ты разобралась.
– Но если это разгадка, то на какой вопрос она отвечает? – спрашиваю я, продолжая расхаживать по комнате.
– А вдруг это заклинание?
Я леденею, стоит ему только произнести это слово, чувствую, как расширяются от ужаса мои глаза. Если – если!– Себастиан существует, если на самом деле существует какое-то заклятье, если – если! – люди из рода Бралага и правда колдуны…
– Думаешь, моя тетя – ведьма? – отвечаю я Фелипе вопросом на вопрос.
Улыбка исчезает с его лица. Сразу исчезла маска дружелюбного книготорговца, и теперь я вижу его настоящее лицо.
Интерес, который я замечала у него и раньше, кажется теперь смешным по сравнению с хищным любопытством, проявившимся в его чертах. Он не просто ясноглазый парнишка, который учит меня испанскому последние несколько дней, в его взгляде таится опасность, о которой упоминала Беатрис. Фелипе – настоящий сыщик, он готов рискнуть всем, чтобы раскрыть тайну.
Он напоминает мне… меня.
– Никто не знает, чем занимается доктор Беатрис в Ла Сомбре, – тихо произносит он, – ты первая подобралась так близко. Если кто и может это выяснить, так это ты.
– Покажи мне еще раз лунный календарь, – прошу я.
Фелипе берет его со стола, и я смотрю, на каком дне в этом месяце нарисован черный кружок. Думаю, скоро мне удастся все выяснить, потому что полнолуние наступит через три ночи.
Глава 9
Ужинаем остатками паэльи. После странного поведения Беатрис прошлым вечером мне не хочется есть вместе с ней. У меня плохо получается быть рядом с ней. В клинике проще, там мы работаем в разных помещениях. Сидеть за одним столом с ней просто невыносимо.
Единственный звук в комнате – скрежет ее вилки по фарфоровой тарелке. Я шумно ставлю на стол чашку с водой, пожалуй, слишком шумно. Раздается глухой стук, тетя вопросительно поднимает бровь и тянется к бокалу с вином. Она подносит бокал к губам, и я нарушаю молчание:
– Долго еще мы будем общаться в таком духе?
Вопрос внезапно срывается с моих губ, я не успела обдумать его.
– Она разговаривает! – восклицает тетя и ставит бокал на стол.
Похоже, эта новость доставила ей меньше радости, чем можно было ожидать. Кажется, после вчерашнего вечера ей уже не хочется отвечать на мои вопросы.
– Где находится пурпурная комната? – перехожу я сразу к делу.
– Ее больше нет, – отвечает Беатрис и отправляет очередную порцию риса себе в рот.
– Комната тоже сбежала? – Это дешевый прием, но таков мой ответ на ее постоянную ложь.
– Я же тебе объясняла, замок сильно обветшал. В некоторые его части просто опасно заходить.
– Тогда зачем ты отправила мне фотографию?
– Чтобы ты знала, что у тебя есть тетя.
– Но почему фотография сделана именно в этой комнате. Что там произошло?
Беатрис пристально смотрит на меня, и у меня возникает чувство, что и она хочет понять что-то, вглядываясь в мое лицо.
– Я звонила в больницу в соседнем городке, у них есть свободное место, – Беатрис так резко меняет тему, что я не сразу понимаю, о чем она говорит, – продолжишь задавать вопросы – и окажешься там.
Она кладет передо мной на столешницу черную таблетку.
– Прими лекарство.
Мне хочется засунуть это семечко ей в ноздрю. Но я понимаю, что лучше не враждовать с тетей так откровенно. Кладу таблетку в рот и бросаю на нее сердитый взгляд, прежде чем удалиться в свою комнату.
Этим вечером свет в коридорах замка кажется еще более кровавым, чем обычно. Я спешу выплюнуть семечко, вчера вечером мне не удалось этого сделать, потому что меня отвлек Себастиан. Похоже, у него это получается лучше всего. Сегодня ему лучше не появляться, но он в моей комнате. Стоит у стола и читает мой дневник. Я хорошо спрятала его, так что догадаться, где его искать, Себастиан мог, только если я его придумала. Он поднимает голову и нахально, без тени стыда смотрит на меня. Что он, что моя тетя, они постоянно мучают меня.
– Верни фотографию!
Слова вырываются неожиданно, против воли, так же как случилось во время разговора с Беатрис. Чудовище-тень злобно смотрит на меня. Сомневаюсь, что ему понравился мой тон.
– Что такое черный пожар? – спрашивает Себастиан – он прочел список странных происшествий, который я составила.
– Довольно! – Я хватаюсь за голову, страстно желая, чтобы он исчез. – На этот раз тебе придется выбирать: или ты покажешь пурпурную комнату, или убирайся к черту из моей головы!
– Я же сказал тебе, что не знаю. Ты не веришь мне?
– А почему я должна тебе верить? Я ничего о тебе не знаю. Откуда ты взялся? Почему ты здесь? Кто ты такой?
– Я Себастиан.
– Великолепно! – Я устала от игр собственного разума. – Понимаю, что тебя нет в действительности, но где-то глубоко в моем мозгу спрятана информация, которая мне очень нужна, так что выкладывай уже, где комната!
Он хмурится, будто я говорю на непонятном языке.
– Ты явно нездорова.
– Догадался наконец.
Себастиан удивленно таращится на меня, как мне кажется, целую минуту. Затем раздается ужасный вой, и черты чудовища искажаются от боли, будто его подстрелили. Я шарахаюсь в сторону, когда он сгибается пополам. Себастиан не в силах поднять голову и взглянуть на меня.
– Что происходит? – спрашиваю я.
Он не отвечает. Его глаза превратились в щелочки, рот открыт. Видимо, он испытывает сильнейшую боль. Вот что происходит, когда приказываешь галлюцинации исчезнуть!
– Где болит? – спрашиваю я, это то, что приходит мне в голову.
– В-в-везде, – выдавливает он из себя. У него вовсе не хриплый голос. Он издает какой-то прерывистый странный звук, напоминающий вой или помехи в радиоприемнике, или…
– Ты так смеешься?!
Себастиан снова издает нечто, похожее на громкое завывание, теперь ясно слышно, что это смех.
– Ты… – Он с трудом пытается что-то сказать: – Ты решила, что выдумала меня?
Я присаживаюсь на край кровати. Не знала, что монстры бывают веселыми и умеют хохотать, и теперь понимаю, почему. Это выглядит жутковато.
Себастиан все еще стоит, согнувшись пополам, но, похоже, он выдохся и неловкое зрелище вот-вот подойдет к концу. Мне все равно, насколько это для меня опасно, но я страшно на него сержусь:
– Какого черта ты…