– Сейчас же освободишь комнату. Вернёшься через десять дней, без демона. Ну или с демоном, действия которого можно будет вменить тебе в вину. Пока что он неуправляем, и я не могу подвергать такому риску студентов и преподавателей.

– Веденей Иванович, я прошу вас!

– Комета Си дробь две тысячи двадцать три Ди один! – повысил голос декан. – Представь себя на моём месте. Ты отвечаете за жизни нескольких сотен людей. Ты бы оставила среди них нестабильного демона?

– Он больше так не будет… – пробормотала Комета.

– Да, – сказал я, глядя в окно. – Больше не буду. Даю честное слово.

– В-вот… – еле слышно пролепетала моя бестолковая хозяйка.

– Комета… Ты потрясающе наивная девушка. Но тебя же саму раздражает твоя наивность. Я бы сказал, ты застряла в детстве. Пора двинуться дальше. Принять на себя ответственность. Нельзя чуть чего, прятаться в кокон и делать вид, будто не понимаешь серьёзности ситуации. В твоём возрасте многие уже матерями становятся. Ох, не я должен тебе говорить это всё… Иди, Комета. В общежитие, забери свои вещи, а потом – домой. Соответствующий приказ я подпишу немедля. Не беспокойся: сразу, как вернёшься, восстановишься без каких-либо проволочек. А если не будешь терять время эти десять дней, а посидишь над учебниками, успеваемость не пострадает.

Комета, понурив голову, вышла из кабинета. Я пошёл следом.

– Демон, – окликнул меня декан.

Я обернулся.

– Вам бы тоже не мешало повзрослеть.

– Спасибо за напутствие, – кивнул я. – Словами не пересказать, как оно для меня важно.

Декан только покачал головой.

08

– Я просто в каком-то кошмарном сне. Ты превратил мою жизнь в ад, и тебе для этого даже суток не понадобилось!

Мы шли по мосту через Ионэси. Справа пролетали автомобили. Комета волокла тяжёлый и неудобный чемодан.

– Знаешь, когда ты наедине со мной – ведёшь себя намного увереннее, чем с людьми.

– Мог бы этого и не замечать.

– Мог бы, но так я бы не причинил тебе душевных мук. А ведь это очень приятные муки – от осознания собственного несовершенства.

– Я тебя ненавижу.

– А я тебя люблю.

Она остановилась. Повернулась. Посмотрела на меня.

– Люблю, – кивнул я. – Потому и довожу. Как глупый мальчишка, дёргающий девочку за косу. Декан был прав – мне нужно бы повзрослеть, но я…

Комета побледнела. Потом залилась краской. Приоткрыла губы, явно не зная, что сказать.

– Шучу, – улыбнулся я и похлопал Комету по плечу. – Никто тебя никогда не полюбит.

– Ты… – У неё в глазах сверкнули слёзы. – Ты…

– Ладно-ладно, прости. Позволь, я тебе помогу.

Я забрал чемодан из её ослабевшей руки и бросил через ограждение в Ионэси. Комета проводила свои вещи взглядом широко раскрытых глаз.

– Что ты сделал? – прошептала она.

– Просто помог. – Я приподнял воротник куртки. – Может, пойдём? Погода – отвратительная.

– Что ты сделал?! – заорала Комета.

– Выбросил твой чемодан в реку. А почему мы не можем поехать на чём-нибудь? Такси. Автобус. Попутка.

Комета взревела. По-настоящему так, стиснув кулачишки и запрокинув голову.

– Ты тварь! – Она толкнула меня в грудь. – Там были все мои вещи!

– Знаю, в этом и смысл чемоданов, разве нет?

– Учебники!

– Учебники тебе не нужны. С твоим интеллектом – купи лучше комиксов.

– Купи? Купи?! – Её нешуточно трясло. – Я за эти учебники ещё год буду выплачивать кредит!

Тут эмоции опять переполнили Комету, и она завизжала. Видимо, переусердствовала: на высшей точке закатились глаза, и она рухнула. Бы. Если бы я не подхватил. Иначе ей грозило разбить голову об отбойник.

– Эй! – потряс я свою хозяйку. – Комета! Не смешно. Видишь? Я не смеюсь. У тебя нет чувства юмора, как и прочих достоинств. Ты глупая, некрасивая и неинтересная. Наверняка бревно в постели. Но ты об этом, разумеется, не знаешь, потому что в постель с тобой не ложится даже плюшевый медвежонок.

Она молчала. Выглядела как мёртвая – этакая Джейн Доу в ветхом пальтишке, с раздуваемыми ветром рыжими волосами. Но она всего лишь упала в обморок. Умри Комета по-настоящему, я бы уже расплачивался… Впрочем, если буду продолжать в таком духе – умрёт, и довольно скоро.

Мимо нас, глядя исподлобья, прошёл парень в пуховике и в наушниках. Следующий за ним пожилой мужчина в старом кожаном пальто остановился.

– Плохо даме? – спросил он. – Помочь?

– Нет, я демон, как-нибудь справлюсь.

Мужчина поспешил убраться подобру-поздорову. А я, ещё раз тряхнув Комету и не добившись никакого результата, вздохнул:

– Ну и что мне с тобой делать, а?

09

Мест, куда я мог пойти с бесчувственной девушкой на руках, было в городе, прямо скажем, не очень много. Я пинком открыл дверь под вывеской, сообщающей о нерабочей библиотеке, и оказался в почти родном помещении бара.

По случаю раннего часа посетителей не было, кроме Диона, который тут, кажется, жил. Сейчас он сидел за дальним столиком и сосредоточенно ковырялся у себя в области паха. Услышав хлопок двери, поднял взгляд, оценил обстановку и сказал:

– Второй буду. А потом – печень мне!

– Привет, Ливий! – Сабела махнула рукой из-за стойки. – Я думала, ты нас покинул. Решил напоследок поразвлечься? Смотри, охотники поймают…

– Вляпался по самое не могу. – Я осторожно положил Комету на стойку. – Эй, Дион! Тронешь её хоть пальцем – я тебя уничтожу, и это не фигура речи. Налей моего любимого, Сабела. Погода отвратная.

Сабела щедро плеснула, поставила бокал на живот Кометы. Я, усевшись, взял бокал и опустошил залпом. Потом вдавил его на прежнее место, где куртка сохранила форму, махнул рукой – мол, повтори. Сабела не замедлила исполнить просьбу.

– Может, расскажешь, что случилось?

– Вот это, – указал я пальцем руки, в которой держал бокал, – моя новая хозяйка. Маг. Каким-то образом, надо полагать, оказалась в родстве с прежним.

– Иди ты! – вытаращила глаза Сабела.

– Угу. Можешь себе представить? Вместо того чтобы очутиться дома, я оказываюсь в комнатёнке метр на два.

– А она сама-то как? В курсе была?

– Ни разу. Чуть не обмочилась на месте. Сделаю всё, чтобы через десять дней она от меня отказалась.

– Ну, за успех! – Сабела показала мне бутылку, я стукнул по этикетке бокалом, и мы одновременно выпили.

К стойке приковылял Дион. Покосился на Комету, но трогать поостерёгся.

– Гнилые времена, Ливий, – прокряхтел он, устраиваясь на стуле. – Истинно гнилые. Отцы отрекаются от детей. Дети становятся на скользкую дорожку…

– Он ей не отец, – сказал я. – Её папаша – отбитый на всю голову астроном. Знаешь, как он её назвал?

– Солнышком?

– Не угадал.

Я произнёс полное имя Кометы, и Дион чуть со стула не свалился, а Сабела поперхнулась пойлом и закашлялась.

– Люди – удивительные, – сказал Дион. – Чудесные люди. А зачем ты её сюда приволок?

– Понятия не имею, где она живёт, – сказал я. – Пусть полежит тут, пока не придёт в себя, а потом начнёт принимать осмысленные решения… Честно говоря, глядя на неё, сомневаюсь, что она дозреет до осмысленных решений хотя бы в этом тысячелетии.

Дион похмыкал, потом зевнул и почесал живот.

– Значит, ошибка.

– Ошибка? – посмотрел я на него.

– Ну да. Магия – не компьютер. Я слыхал от ребят про такое.

– И что ребята в таких случаях делают?

Дион хохотнул:

– Сидят на жопе ровно и радуются. Что тут ещё поделаешь!

Ну да, точно. Однако слова Диона меня слегка обнадёжили. Если это ошибка, то теоретически – ну, очень теоретически, – я могу воззвать к Люциферу, и тот расторгнет контракт. Но для этого мне нужно быть на сто процентов уверенным, что произошла именно ошибка. Убедиться, что Комета не имеет к Шеину ни малейшего отношения.

Сабела внимательно смотрела на безмятежное лицо Кометы.

– Может, ей нужно как-то помочь?

– Ударишь по щеке – я буду вынужден сломать тебе руку.

На всякий случай Сабела отстранилась.

– Такая молоденькая, – облизнулся Дион. – Печень такая свеженькая…

– Что у тебя за сдвиг по печеням? – поморщился я.

– Конструирую кое-что у себя в подвале, – оскалился Дион. – Заходи как-нибудь посмотреть.

– Спасибо, обязательно загляну.

– Это значит, нет?

– Это значит, нет.

– Не самое безопасное место ты выбрал, Ливий, – заметила Сабела.

– Бледные до заката не приходят, а остальные вполне могут держать себя в руках, – отмахнулся я.

– Послушай, – снова влез Дион, – а ведь, несмотря ни на что, у тебя уже есть душа, а? Хе-хе. Душоночка-то, а?

– Ну, есть, – нехотя признал я. – Когда ты об этом говоришь, у меня возникает ощущение, будто я купил заспиртованный пенис Чикатило.

– Так поздравляю! – заорал Дион и стукнул по стойке стаканом.

Крик и удар возымели действие. Веки Кометы затрепетали. Она приподняла голову, огляделась. Увидела скалящуюся рожу Диона и завизжала.

– Ну да, ну да, – обиделся тот и отполз подальше. – Давай, оскорбляй, притесняй. Ты ведь – девушка славянской внешности из небогатой семьи. Какие к тебе могут быть претензии.

Комета свалилась со стойки на сторону Сабелы. Там из неё вырвалась новая порция отчаянного визга – Сабела ниже пояса представляла собой нечто членистоногое, с клешнями. Она старалась этого не демонстрировать, во время нашествий посетителей носила пышную юбку, но сейчас позволила себе проветриться.

– Прекрати! – Сабела щёлкнула клешнёй перед носом Кометы. – Никогда не задумывалась, что твоё поведение может действительно быть для кого-то оскорбительным?

По поводу внешности Сабела комплексовала. Особенно ненавидела вариации шутки на тему «как насчёт рачком?» И в полном баре всегда хватало тех, кто был готов растолковать смешливому новичку, чем хорошее чувство юмора отличается от плохого.

Комета замолчала, тяжело дыша.

– Боюсь, она в принципе никогда не задумывалась, – сказал я. – Не обижайся, Сабела. Плесни ещё. Всё равно там на один глоток осталось.

Сабела наполнила мой стакан на четверть и бросила бутылку под стойку.

– Это что – уже ад?! – сдавленным голосом произнесла Комета.

Я прикрыл глаза рукой, Дион со своего столика дико заржал, а Сабела сорвала полотенце с плеча и звучно щёлкнула им в воздухе.

– Так! – рявкнула она. – Во-первых – пошла вон из-за стойки, здесь место только для персонала! А во-вторых… А во-вторых, пошла вон из моего бара! Здесь место только для теневого народа.

Пока я пил, Комета перелезала через стойку. Рука у неё дрожала. В самый ответственный момент подогнулась, и бедолага чуть не грохнулась на пол.

– Там, кстати, есть нормальный выход, – показал я пальцем на открытую дверцу, через которую Сабела могла выбираться в зал, если была такая необходимость.

– Как я здесь оказалась? – спросила Комета.

– Я принёс.

– Зачем?

– Выпить хотел. А бросить тебя на мосту не мог. Это бы грозило как минимум воспалением лёгких. Почки тоже легко простудить. Вообще, тебе бы не мешало пройти диспансеризацию.

Настроение Сабелы тем временем не улучшалось. Демонстративно протерев стойку там, где лежала и ползала Комета, она перевела мрачный взгляд на меня и сказала:

– Если всё допил – уведи отсюда свою бесноватую принцессу. Возвращайся либо без неё, либо с ней, но через десять лет. Чтобы мы могли сожрать её на брудершафт.

– Справедливо. – Я вынул из кармана тысячу и положил на стойку. Сабела сгребла купюру не глядя и бросила в кассу. – Можешь вызвать такси?

– С радостью, – буркнула Сабела и сняла трубку. – Адрес?

– Адрес? – посмотрел я на Комету.

– У меня нет денег, – пролепетала та.

– Это название улицы? А номер дома какой?

В который раз за этот бесконечный день у Кометы задрожали губы.

– Вавилова, четыре, – прошептала она. – Первый подъезд.

– Алё, – сказала Сабела. – Будьте добры, машинку к библиотеке Чернышевского, на Платонова. Едем – Вавилова, четыре. Ага, спасибо, ждём. – Грохнула трубку на аппарат. – На улице ждём!