Голодный мир (страница 8)
Влад, измученный и взбешенный перипетиями этого кошмарного дня, впервые в жизни посмотрел на Костика не как на работодателя, от которого зависело его благополучие, а со стороны. На его кухне, на его табуретке сидел и пил его виски полноватый, низкорослый, лысеющий, но отчаянно молодящийся дядечка с лицом не директора (уже мертвого) столичного рекламного агентства, а бухгалтера провинциальной химчистки. Влад вдруг понял, что если он сейчас ударит бывшего начальника, то, во-первых, скорее всего, не получит сдачи, а во-вторых, ему за это ничего не будет. Не в милицию же Костик побежит, ха-ха!
– Так ты сам себе помоги, – вместо этого сказал Владлен. – Говорил же, что только так можно двери открыть.
Это напоминание подействовало на Костика самым непредсказуемым образом. Он вскочил, опрокинув хлипкий столик, и схватил креативного директора за горло.
– С-с-сука!.. Все вы твари ебаные! Ненавижу!
Влад попятился, запнулся об упавший стакан и навернулся, врезавшись затылком в подоконник. В глазах потемнело.
Костик, не успевший разжать хватку, грохнулся следом.
Стакан разбился, изрезав Владлену ногу сквозь задравшуюся штанину.
Оба пытались встать, оскальзываясь в крови и разлившихся остатках виски. Где-то под батареей елозил Костиков телефон, на который весь вечер кто-то пытался дозвониться.
– Мразь, – шипел гендир. – Я всегда знал, что ты мразь! Тварь черножопая. Все вы такие, обезьяны ебаные!
Влад смог наконец подняться, оперся на плиту. Голова кружилась, ноги держали с трудом, – он еще не отошел от шока после внезапного нападения.
– Пошел отсюда, – сказал он и попытался пнуть извивающегося на полу Костика; нога скользнула, промахнулся, едва опять не упал.
Неожиданно Костик громко, с подвываниями, зарыдал.
– Владик, родной, не губи… Убьют меня нахуй… Мне ни домой нельзя, никуда… Пасут кругом…
– Пошел нахер! – взревел Влад.
Он не помнил, как умудрился поднять обвисшего воющего Костика; как, пачкаясь кровью и вискарем, вытащил его из кухни; как, вспомнив вдруг об Ольге-Олесе, с бранью вернулся, выудил из-под батареи телефон и засунул его в нагрудный карман гендиректорской рубашки; как потянулся к замкам, чтобы вытолкать уже наконец обезумевшего гостя; как…
В дверь настойчиво зазвонили.
– Сука, слил меня?! – взревел Костик. – Мразь, убью!
Он по-женски, ногтями вцепился Владлену в щеку. Стало очень больно – как будто в лицо вбили гвозди.
– Вы что там вытворяете, сволочи?! – зазвучал из-за двери голос бабки в пуховом платке. – Ночь на дворе, что ж вы за нелюди такие!
Влад вдруг увидел, как сама собой повернулась ручка двери запертой комнаты с хозяйским хламом.
Дверь едва заметно, на сантиметр-два, приоткрылась.
Остро запахло гнилью.
Не обращая внимания на текущую по лицу кровь, Влад заткнул Костику рот ладонью и неловко, спиной вперед поволок его в сторону кладовки. Пусть посидит там среди хлама, в себя придет. Тварь такая!..
В дверь продолжали лихорадочно звонить; если пьяный дебош не перебудил полдома, то с этим точно справилась возмущенная бабка.
Гендир пытался вырваться и бешено рычал – но Влад был моложе и сильнее, плюс гораздо более трезвый, так что освободиться из его хватки у Костика не получалось.
За всем бедламом никто не услышал звуков, доносящихся из-за приоткрытой двери хозяйской комнаты. Там тихо, без слов, словно в предвкушении, напевал кто-то, у кого никогда не было рта.
Глаза Костика приняли безумное выражение. Он попытался оглянуться, не смог, чуть вывернул голову и вонзил зубы Владу в палец – по-настоящему, люто, как дикий зверь, из последних сил цепляющийся за жизнь.
– Сука, да успокойся ты уже! – взвизгнул Влад и распахнул дверь кладовки.
Там больше не было хозяйской мебели.
Не было даже не предназначенных для человеческого взгляда саванов, исчезающих в темноте.
Всё, что успел разглядеть истекающий кровью и паникующий Влад, – это кошмарные звёзды, кричащие с неба. Небо было картонным.
Он пнул Костика в живот и разжал руки.
Гендир сделал несколько неуверенных, заплетающихся шагов назад, почти смог восстановить равновесие, но в последний момент споткнулся о завернувшийся уголок линолеума – и спиной вперед упал в запретную комнату.
Влад захлопнул за ним дверь.
11
Кричащие звёзды переделывали Константина Витальевича Савкина, до недавнего прошлого – генерального директора московского диджитал-агентства «Мульти-Пульти», в течение десяти тысяч человеческих жизней, – до тех пор, пока он не начал кричать с ними в унисон.
То, что в первую же минуту переделки Константин Витальевич Савкин лишился разума, ему не помогло.
Константина Витальевича Савкина больше никто никогда не видел.
12
Владу, конечно, доводилось попадать в нехорошие ситуации – без них жизнь понаехавшего в Москву из провинции работника творческих индустрий была немыслима. Он отдавал последние деньги ментам, убегал по темным промзонам от гопарей, не мог найти закладки, растягивал один «роллтон» на двое суток, – но по сравнению с тем, что происходило сейчас, всё это казалось детскими шалостями.
По щекам текла кровь, укушенный Костиком палец ужасно болел. Дверной звонок продолжал захлебываться истерическими трелями. Где-то в подъезде хлопнула дверь и женский голос сказал:
– Октябриночка Алексеевна, ну какого хрена, дети же спят!
Бабка гавкнула в ответ что-то, чего Владлен не расслышал. В ушах звенел крик звезд.
Он опустился на не слишком чистый пол прихожей, спрятал лицо в ладонях и беззвучно заплакал от страха, боли и понимания того, что он только что сделал со своим бывшим боссом что-то по-настоящему чудовищное. Слёзы смешивались с кровью, оставляя на щеках розовые ручейки.
– Наркоманы проклятые! Милицию вызову! – бесновалась за входной дверью Октябриночка Алексеевна. – Скоты!
– Всё, уважаемая, идите спать, – вторил незнакомый усталый голос. – Ну, погульбанили мужики немного, с кем не бывает. Дайте отдохнуть, на работу завтра.
Истерические трели звонка прекратились – не сразу, а постепенно, сбавляя интенсивность.
– Твари! – рыкнула бабка напоследок; прозвучало это громко, словно она специально нагнулась к замочной скважине.
Стало тихо.
Влад не заметил, как заснул – прямо там, на грязном полу. События этого кошмарного дня уместили в несколько часов столько стресса, сколько он суммарно не испытывал, кажется, за всю предыдущую жизнь.
За дверью хозяйской комнаты кто-то засмеялся.
Если бы Влад бодрствовал, то узнал бы характерный пьяный хохоток Ольги-Олеси.
13
Первой (и единственной) утренней мыслью было: «БЕЖАТЬ». Влад заметался по квартире, швыряя в рюкзак «Fjallraven» ноутбук, документы и случайные предметы вроде невесть когда купленной и так и не начатой книги Говарда Лавкрафта «Морок над Инсмутом» в мягкой обложке. Ничего было сейчас не важно – главное, максимально быстро увеличить расстояние между собой и этой проклятой квартирой, где творилось такое… такое… безумие. Другого слова он подобрать не мог.
Он влез в кроссовки, давя пятками задники и одновременно впихиваясь в теплый летний пуховичок; потянулся к входной двери и замер – перед бегством надо было хотя бы поссать.
Прямо в куртке и с рюкзаком втиснулся в совмещенный санузел, включил свет – и едва не отпрыгнул от зеркала: оттуда на него смотрел опухший, перемазанный кровью демон, щеку которого расчерчивали параллельные глубокие царапины.
– Блять…
Он присел на край коричневой от старости ванны, в раздражении стукнул по ней кулаком – и взвизгнул от боли: укушенный Костиком палец распух и тяжко, мутно болел.
Выходить из квартиры в таком виде было, конечно же, нельзя: первый же встреченный ППС-ник гарантированно взял бы его в оборот.
Тут Владлен сообразил, что бежать ему, в сущности, было некуда. От бывших коллег по «Мульти-Пульти» следовало держаться подальше; друзей в полном смысле этого слова у него не было с третьего класса, когда кореш Зураб Чавчавадзе уехал с родителями жить в Грузию; родственники… Нет, в Нижний Новгород Влад по-любому возвращаться не собирался. Лучше тогда уж в тюрьму!
А с другой стороны, за что в тюрьму-то? Он ничего плохого никому не сделал. Костика он, строго говоря, не убивал; как говорили в каком-то сериале про Дукалиса, «нет тела – нет дела». (В глубине души Влад знал: гендира он именно что своими руками убил.) Покой жильцов дома, конечно, нарушил, тут, спору нет, виноват. Но что там за это полагается? Штраф? Административка? Надо посмотреть…
Он выковырнул из валяющегося на полу рюкзака телефон, открыл «Яндекс», набрал в поисковой строке «шум в 23 часа» и нетерпеливо постучал кроссовком по кафелю – интернет дома был ужасно медленный.
– Олег, – громко и отчетливо сказал из коридора голос Ольги-Олеси. – Олег, где ты?
Пальцы Влада разжались.