Я врезалась в коридоре в тебя. Наши взгляды встретились. Твой как обычно был покрыт ореолом тьмы и загадок, хотя сегодня в нем проявлялось что-то другое. Будто ты не сильно удивлен нашей встрече. И тут до меня дошло! Скорее всего, происходящее твоих рук дело.

– Рад? – прошептала я, дрожа от переполняющих эмоций.

Ты склонил голову набок и проговорил с каким-то снисхождением:

– Наверное. Должна же ты чему-то учиться.

– За что ты меня так ненавидишь? – повысила я голос. В ответ ты наклонился настолько близко, что я уловила аромат твоего геля для душа – апельсиновая цедра.

Ты схватил меня двумя пальцами за щеки и больно сжал их. В твоих глазах было столько отвращения, будто перед тобой стоял кто-то мерзкий, а не обычная девчонка.

– А за что я тебя должен любить?

Мне нечего было ответить. Потому что я и сама не знала. Но твое поведение неимоверно бесило. Я оттолкнула тебя и в сердцах бросила фразу, которую не хотела говорить:

– Такого как ты никто не полюбит. Никогда! Понял?

– А мне не нужна любовь, – с твоих губ слетела усмешка.

– Ну и подавись долбанным одиночеством!

На этом наш разговор закончился. Я ушла, специально задев тебя плечом. Мне хотелось сделать тебе так же больно. Обидеть. Унизить. Растоптать. Как ты меня перед своими друзьями.

По факту же двойную порцию порицания получила я. Только во второй раз уже от мамы. Вечером она позвала меня к себе в спальню. Ее строгий взгляд был направлен словно сквозь меня, и я чувствовала, как внутренне сжимаюсь от непонятного страха. Мне было стыдно посмотреть ей в глаза.

Она знала, что я ей соврала. Наверняка ты пожаловался.

– Вот это благодарность, – холодным тоном процедила она. И если раньше мне казалось, что мама просто меня сторонится, то теперь возникло ощущение, будто она возвела между нами стену. Которую я никогда не разрушу. Больше не смогу.

– Мам, пожалуйста, выслушай меня…

– Почему я вообще должна тебе такие вещи говорить? – она вздохнула, потирая пальцами переносицу.

– Он обманул меня, я больше…

– У балерины нет мальчиков, с которыми она бегает на свидания и зажимается по углам, – мама меня будто не слышала, и мои аргументы ее совершенно не интересовали. – У балерины есть только сцена и ее зрители. Ты должна упорно работать, а не жить в мире розовых пони.

Я зла. Чертовски зла. Зачем ты это делаешь? Зачем пожаловался маме? Почему пытаешься забрать у меня последнюю крупицу надежды на хорошее будущее? В нем и так нет счастья. А если не будет еще и приемной мамы, я окончательно сломаюсь.

Глава 09 – Даша

20 июня

Мама отправила нас заграницу. Тебя, меня и Агриппину Павловну, которая должна за нами присматривать. Нам забронировали шикарные номера с потрясающим видом на голубой океан. Я никогда ничего подобного не видела, поэтому едва не пищала от восторга. А вот ты, наоборот, был угрюм сильнее обычного. И даже с Агриппиной Павловной старался не контактировать.

– Глеб остался у себя? – спросила я, когда мы со смотрительницей вышли из отеля.

– Не удивлена, – уклончиво ответила она. Мне показалось, за этой фразой что-то кроется, что-то более важное и глубокое, но я не решилась спросить.

Оказавшись на пляже, я раскинула руки в разные стороны и подставила лицо тёплому ветру. Ощущение было такое, словно меня закинули в рекламу известного шоколадного батончика – настолько остров казался райским. Безлюдный пляж, золотистый песок и прозрачная вода. Я зашла в лазурный океан, но недалеко, потому что боялась. Плавать я не умею.

Искупавшись, я какое-то время просто сидела на берегу, зарываясь ногами в теплый песок. Из всех воспоминаний в новой семье это, наверное, будет самое теплое и прекрасное. Мне не нужно бежать на тренировку, не нужно переживать об уроках. Я свободна. И могу наслаждаться жизнью. Удивительное чувство.

На следующий день ты тоже не пошел на пляж. Сидел у себя в номере на балконе, читал книгу. Я видела тебя каждый раз, как выходила из отеля. Ветер играл с твоими короткими волосами, а белая льняная рубашка раздувалась точно парус.

– Глеб не любит купаться? – зачем-то поинтересовалась я у Агриппины Павловны.

– Вроде того, – она в очередной раз увильнула от ответов.

Ты остаешься для меня закрытой книгой. Порой мне кажется, ты закрываешься даже от самого себя. И хотя я не испытываю к тебе ни капли симпатии, все равно почему-то интересно узнать немного больше о тебе.

Вечером я решила пойти к бассейну. Отдыхающие в основном купались в другой части отеля, а здесь почему-то никого не было. Наверное, стоило уйти, все-таки бассейн глубокий, а из взрослых рядом никого, но вид был настолько красивый, что я, как завороженная, брела по дороже.

Дорожка находилась в центре бассейна, окруженная с двух сторон водой. Наверное, такую конструкцию придумали, чтобы люди могли прыгать и оказываться сразу на глубине. Я хотела присесть на корточки, чтобы дотронуться до прохладной воды рукой, как вдруг услышала твой голос неподалеку. Правда, не разобрала толком, что именно ты кричал. Но раньше ты никогда не кричал так агрессивно и яростно.

В один миг твоя рука дотронулась до моей, крепко сжав ее. Ты практически волоком стащил меня с дорожки, подальше от бассейна. Я едва поспевала за тобой. Когда мы остановились, я заметила, что зрачки у тебя расширены, а дыхание сбитое. Словно ты переживал… Обо мне?

– С ума сошла? – наконец-то разобрала твои слова я.

– Что? В смысле? – Я искренне не понимала причину твоей столь бурной реакции.

Вгляделась в твое лицо и увидела в глазах что-то напоминающее страх. Ты смотрел на меня так, будто я только что совершила безумное преступление.

– Я не обязан быть твоей мамочкой и бегать за тобой!

Мне показалось или ты начал оправдываться?

– Но я ведь…

Однако ты не дал мне договорить, обрывая на полуслове:

– В следующий раз, если навернешься в воду, я не приду!

На этой реплике ты развернулся и ушел. А я смотрела тебе вслед и думала. Много думала.

Все мои мысли почему-то вечно крутятся вокруг тебя. И это безумно бесит.

1 августа

Твой день рождения мы никогда не празднуем. Я уже привыкла, что в этот день ты обычно гуляешь с друзьями и ничего не ждешь. В лучшем случае Агриппина Павловна приготовит торт, который по традиции отправится в мусорку. Мама не ест сладкое, я тоже. А ты… Тебе будто наплевать. Порой мне кажется, ты ненавидишь свой праздник.

Но сегодня все было иначе. Ты остался дома, и это сразу привлекло мое внимание.

Я вошла в гостиную и остановилась у мощной колонны, заметив тебя: ты сидел на диване. Я зачем-то спряталась, у меня не было желания попадаться тебе на глаза.

Со стороны кухни в гостиную зашла мама. На ней был коралловый брючный костюм, а волосы собраны в высокую прическу. Она села в кресло, изящно закидывая ногу на ногу, и принялась что-то изучать в своем планшете.

Какое-то время ты молчал, а затем вдруг вытащил из книги бумажку с каким-то рисунком и протянул маме.

– Вот.

– Что это? – она с недовольством отложила планшет. Я продолжала прятаться за колонной, тайком наблюдая за вами.

– А ты не видишь? – бросил ты сухо в ответ.

– С каких пор ты такой грубый? – вздохнула мама.

– Высшая степень проявления любви, – парировал ты в своей излюбленной манере. Не помню, чтобы хоть раз видела,как ты вежливо общался с мамой. Хотя, кажется, ты ни с кем не ведешь себя вежливо. Грубый. Холодный. Вечно мрачный.

– Это отвратительно, – мама разорвала рисунок на две части и бросила на пол. Мне до ужаса хотелось увидеть, что же там изображено, и в то же время хотелось взглянуть в твои глаза и прочитать реакцию. Но ни то, ни другое у меня не получилось.

Ты встал с дивана, подобрал рисунок, больше похожий теперь на мусор, и скомкал его в руках.

– Ты тоже отвратительная. Я не понимаю, зачем весь этот цирк с семьей, – процедил ты негромко. В твоем голосе звенела не скрываемая агрессия и злость.

– По-моему, я тебя слишком избаловала, – устало кивнула сама себе мама.

– По-моему, ты забыла, что тринадцать лет назад родила меня, – ты положил скомканные части рисунка в карман.

– Я прекрасно помню, что у тебя сегодня день рождения. Но ты уже не маленький, Глеб, у тебя есть карта, купи себе подарок сам.

Ответ мамы даже для меня прозвучал дико. Хотя о моем дне рождения тоже никто не вспоминал уже три года. Звучит слишком дружелюбно, но мы с тобой вроде как друзья по несчастью. Только я пытаюсь привлечь внимание мамы, а ты вызываешь у нее раздражение.

Когда мама ушла, ты заметил меня у колонны. Я ждала колкостей в свой адрес, однако ты ничего не сказал. Молча прошел мимо и даже не задел меня плечом.

Мне до сих пор не по себе. Это странное и до ужаса необъяснимое чувство. Я не готова признавать его. Потому что в нем кроется слишком много всего посвященного тебе.

Глава 10 – Даша

Я захлопываю дневник, кидаю его в ящик и ложусь на кровать. Если честно, пока не перечитала записи, не думала, что там столько о Глебе. Мне казалось, я его ненавижу и говорить о нем не хочу. На деле же практически каждая страница словно пропитана моим сводным братом.

Бесит…

А на следующий день случается то, что лучше бы никогда не происходило. Жаль, что о каких-то вещах нас никто не может предупредить заранее. И о людях, которых лучше бы обходить стороной.

Рано утром я решаю поехать в город. Стены особняка давят точно клетка. Мне тяжело дышать, желание тренироваться на нуле. Я все чаще проверяю телефон и жду весточку от мамы, а она продолжает игнорировать меня.

К десяти утра улица в центре города уже довольно оживленная. Люди бегут на работу, погруженные в свои мысли, и я тоже спешу, не замечая никого и ничего вокруг. В наушниках играет «180» Jordan Feliz, под ногами плавится асфальт. Слишком жарко. Душно. Словно попал в нагретую духовку.

Переходя дорогу, случайно врезаюсь плечом в кого-то. Почему-то ничего не говорю, хотя, наверное, стоило извиниться за невнимательность. Но в этот момент зеленый на светофоре начинает мигать, и я ускоряюсь.

Забегаю в кафе, беру американо со льдом и усаживаюсь за свободный столик у окна. Отсюда вид на улочку как на ладони. Напротив сидит парочка, они улыбаются, завороженно рассматривая город, а я, глядя на них, ощущаю дикое одиночество. Мне банально не с кем даже выпить проклятый кофе. Отвратительное чувство.

И судьба словно слышит мои возмущения – стул рядом со мной скрипит. Я поворачиваюсь и впадаю в легкое замешательство, когда незнакомец опускается на соседний стул. У него широкие плечи, довольно острые черты лица и пронзительно синие глаза, напоминающие льдинки. ДКрасивые губы изогнуты в дерзкой ухмылке, правда она скорее пугает, нежели привлекает.

Парень снимает черную кепку и упирается локтями в стол.

– Знаешь, чем встречает город с утра? – вопрос заставляет меня напрячься, хотя парень вроде бы не похож на психа, уж больно привлекательный.

Я молчу. Незнакомец отвечает сам:

– Невоспитанными девушками. Не хочешь извиниться?

– Нет, не очень, – я стараюсь не выдать легкого волнения.

Он хрустит шеей и снова возвращает взгляд на меня. Его глаза сверкают хищным блеском.

– Неправильный ответ.

– Что ты хочешь? – сердце панически колотится в груди.

– Мне показалось, это ты чего-то хочешь. Например, – он нагло берет мой стаканчик с кофе и делает глоток, – веселья. Чтобы аж вены сводило спазмом.