На лбу у меня собирались капельки пота, волнение заставляло нервно переминаться с ноги на ногу. Мое темно-синее дорожное платье состояло из нескольких юбок и двубортного жакета. Оно, как железный кулак, сжимало мои ребра. Я рискнула расстегнуть жакет, зная, что моя мать бы стойко скрыла любую тревогу. Шум вокруг нарастал: болтовня людей, встретивших своих родственников и друзей, плеск волн о берег, оглушительный гудок парохода. Сквозь какофонию звуков кто-то произнес мое имя.

Низкий баритон прорезал весь этот гвалт, как нож.

Широким легким шагом ко мне приблизился молодой мужчина. Он остановился передо мной, не вынимая руки из карманов брюк цвета хаки, с таким видом, словно просто прогуливался по причалу, любуясь морским видом и, возможно, насвистывая. Его бледно-голубая рубашка была заправлена в штаны, а в тех местах, где ее придавили отделанные кожей подтяжки, слегка помялась. Высокие, до середины икры, ботинки на шнуровке явно видели не одну милю дороги. А еще они были пыльными: когда-то коричневая кожа теперь стала серой.

Незнакомец поймал мой взгляд, и вокруг его рта обозначились морщинки. Его поза была расслабленной, поведение беззаботным, но после более пристального изучения я заметила, что мужчина стиснул зубы. Что-то беспокоило его, но он не хотел этого показывать.

Я всмотрелась в его лицо. Аристократический нос, прямые брови и глаза такие же голубые, как его рубашка. Идеальный изгиб пухлых губ, сейчас растянувшихся в кривой улыбке, так не вязавшейся с напряженной челюстью. Волосы были густыми и взъерошенными, не то рыжие, не то каштановые. Мужчина нетерпеливо откинул их со лба.

– Здравствуйте, вы сеньорита Оливера? Племянница Рикардо Маркеса?

– Собственной персоной, – ответила я по-английски. От мужчины слегка пахло крепким алкоголем. Я поморщилась.

– Слава богу, – ответил он. – Вы четвертая женщина, которой я задал этот вопрос. – Остановив взгляд на моих чемоданах, мужчина тихо присвистнул. – Искренне надеюсь, что вы все запомнили.

В его голосе не было ни намека на искренность.

Я прищурилась.

– А кто вы такой?

– Я работаю на вашего дядю.

Я посмотрела ему за спину, надеясь увидеть загадочного родственника. Но никого похожего на моего дядю поблизости не оказалось.

– Я думала, он сам встретит меня.

Мужчина покачал головой.

– Боюсь, что нет.

До меня не сразу дошел смысл его слов. Когда я наконец поняла, кровь прилила к моим щекам. Tío Рикардо не удосужился встретить меня лично. Свою единственную племянницу, которая провела на пароходе не одну неделю и страдала от постоянных приступов морской болезни. Он прислал за мной незнакомца.

Незнакомца, который опоздал.

И, судя по акценту, был британцем.

Я указала на полуразрушенные здания, кучи камней с заостренными краями, рабочих, которые пытались восстановить порт после того, что сделала Британия.

– Работа ваших соотечественников. Полагаю, вы гордитесь их триумфом, – с горечью добавила я.

Мужчина моргнул.

– Простите?

– Вы англичанин, – сухо сказала я.

Незнакомец приподнял бровь.

– Ваш акцент, – пояснила я.

– Верно, – ответил он. Морщинки в уголках его рта стали четче. – Значит, вы всегда знаете, о чем думает и что чувствует абсолютный незнакомец?

– Почему мой дядя не приехал? – парировала я.

Мужчина пожал плечами.

– У него встреча со специалистом из Службы древностей. Он не смог ее перенести, но просил передать свои извинения.

Я попыталась сдержать сарказм, но не смогла.

– Ах, ну раз он просил передать извинения… Впрочем, он мог хотя бы передать их вовремя.

Губы мужчины дрогнули. Он запустил руку в свои густые волосы, снова откинув растрепанные пряди со лба. Это придало ему ребячливый вид, но лишь на мгновенье. Плечи мужчины были слишком широкими, а руки слишком грубыми и мозолистыми, чтобы отвлечь от хулиганского вида. Как раз такие типы и выживают обычно в пьяных драках.

– Что ж, не все потеряно, – сказал незнакомец, показав на мои вещи. – Теперь я к вашим услугам.

– Вы очень любезны, – нехотя ответила я, хотя отсутствие дяди меня все еще расстраивало. Разве он не хотел встретиться со мной?

– Вовсе нет, – лениво ответил мужчина. – Не пора ли нам в путь? Меня ждет экипаж.

– Мы отправимся прямиком в отель? «Шепердс», верно? Они, – мой голос дрогнул, – всегда останавливались там.

Выражение лица незнакомца стало натянуто нейтральным. Только теперь я заметила его слегка покрасневшие глаза и густые ресницы.

– На самом деле в Каир я возвращаюсь один. Я забронировал для вас обратный билет на пароход, на котором вы только что прибыли.

Я моргнула, уверенная, что ослышалась.

– ¿Perdón?^[10]

– Я потому и опоздал. В кассе была чудовищная очередь. – Заметив мой недоумевающий взгляд, мужчина торопливо продолжил: – Я провожу вас. – На этот раз его голос прозвучал почти добродушно. Или прозвучал бы, если бы не его суровый вид. – И прослежу, чтобы вы поднялись на борт до отправления.

Каждое слово неумолимо обрушивалось на меня. Я никак не могла осознать их. Возможно, мне в уши морская вода попала.

– No te entiendo^[11].

– Ваш дядя, – медленно начал мужчина, словно мне было пять лет, – хочет, чтобы вы вернулись в Аргентину. У меня билет на ваше имя.

Но я только что прибыла. Как он мог так быстро отослать меня? Моя растерянность быстро переросла в гнев.

– Miércoles.

Незнакомец склонил голову и удивленно улыбнулся.

– Разве это не переводится как «среда»?

Я кивнула. По-испански это слово звучало почти как mierda – ругательство, которое мне запрещали произносить. Mamá заставляла отца в моем присутствии заменять его другим словом.

– Что ж, сейчас я помогу вам, – сказал мужчина, порывшись в карманах. Достал мятый билет и вручил мне. – Денег не нужно.

– Денег не… – машинально повторила я, тряхнув головой, чтобы собраться с мыслями. – Вы даже не представились. – И тут меня снова осенило. – Вы говорите по-испански.

– Я ведь сказал, что работаю на вашего дядю, разве нет? – Мужчина снова улыбнулся очаровательно ребячливой улыбкой, которая шла вразрез с его мускулами. Казалось, он мог убить меня ложкой.

Я определенно не была рада этому знакомству.

– Что ж, – сказала я по-испански. – Тогда вы поймете меня, когда я скажу, что не уеду из Египта. Если мы продолжим путь вместе, я должна знать ваше имя.

– Вы вернетесь на пароход в ближайшие десять минут. В формальном знакомстве нет необходимости

– Ах вот как, – холодно ответила я. – Все-таки вы не понимаете по-испански. Я не вернусь на пароход.

Незнакомец все еще улыбался, скаля зубы.

– Прошу вас, не заставляйте меня применять силу.

Я похолодела.

– Вы не посмеете.

– Вы так думаете? Я знаю, что такое триумф, – презрительно сказал мужчина. Он шагнул вперед и потянулся ко мне, успев скользнуть пальцами по моему жакету, прежде чем я уклонилась от его хватки.

– Тронете меня еще раз, и я закричу. Клянусь, меня услышат даже в Европе.

– Не сомневаюсь. – Мужчина отвернулся и пошел прочь в сторону пустых тележек. Взял одну и начал складывать мои чемоданы – без моего согласия. Для подвыпившего человека он двигался невероятно грациозно, словно домашний кот. И управлялся с моими чемоданами так, словно в них не лежали дюжина альбомов для рисования, нескольких чистых блокнотов и новенькие краски. Не говоря уже об одежде и обуви на несколько недель.

Туристы в шляпах с перьями и дорогих кожаных туфлях с любопытством разглядывали нас. Возможно, они следили за напряженным разговором между мной и этим неприятным незнакомцем.

Он посмотрел на меня, выгнув рыжеватую бровь.

Я не остановила его, потому что мои вещи было проще перевести на тележке, но когда он направился в сторону очереди на посадку, я закричала:

– Ladrón! Вор! Помогите! Он украл мои вещи!

Хорошо одетые туристы испуганно уставились на меня, отводя в сторону детей. Я уставилась на них в ответ, надеясь, что хоть кто-то поможет уложить незнакомца на землю.

Но никто не помог.

CAPÍTULO DOS
Глава 2

Я едва не испепелила незнакомца взглядом. Тот смеялся, и его смех следовал за ним, словно шкодливый призрак. Колючее раздражение пробежало по моему телу. Незнакомец забрал все, кроме моей сумочки с египетскими деньгами, несколькими горстями купюр и пиастров, которые я обнаружила, обыскав наше поместье, а еще аргентинскими золотыми песо на крайний случай. Впрочем, полагаю, сумочка была самой важной частью моего багажа. Можно было попытаться отобрать тележку у незнакомца, но скорее всего его грубая сила не позволит мне одолеть его. Это раздражало.

Я обдумала варианты действий.

Их было немного.

Я могла покорно подняться на пароход, следующий в Аргентину. Но каково мне будет без родителей? Да, полгода они жили вдалеке от меня, но я всегда ждала их возвращения. Месяцы с ними были чудесными: днем мы ездили на места археологических раскопок и музеи, а поздней ночью обсуждали книги и произведения искусства. Mamá была строгой, но души во мне не чаяла. Одобряла все увлечения и никогда не сдерживала мои творческие порывы. Ее жизнь всегда была четко организована. Она следила, чтобы я получила хорошее образование, но при этом позволяла мне читать все что угодно, делиться любым мнением и рисовать все, что я пожелаю.

Papá тоже поддерживал мое разностороннее образование с особым упором на историю Древнего Египта. За ужином мы шумно обсуждали все, что я узнала. Моя тетя хотела, чтобы я была тихой, послушной и покладистой. Я знала, какой будет моя жизнь после возвращения: она была расписана по часам. Утром – уроки по управлению поместьем, затем обед и чаепитие – светское событие дня. За ужином – беседы с разными ухажерами. Неплохая жизнь, но не та, о которой я мечтала.

Я мечтала о жизни со своими родителями.

Своими родителями.

К глазам подступили слезы, но я зажмурилась и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Это был мой шанс. Я добралась до Египта одна, вопреки всему. Ни одна другая страна не восхищала моих родителей, ни один другой город не стал вторым домом для них, а я знала, что Каир был для них домом. Возможно, даже больше, чем Аргентина.

Больше, чем я.

Если я уеду, то никогда не узнаю, что манило их сюда из года в год. Мне хотелось понять, какими они были, чтобы не забыть их. Уехав, я никогда не узнаю, что с ними произошло. Любопытство разгоралось в моем сердце, заставляя его биться все быстрее.

Больше всего на свете мне хотелось узнать, из-за чего они погибли.

Думали ли родители обо мне? Скучали?

Единственный человек, знавший ответы, жил здесь. По каким-то причинам он хотел, чтобы я уехала. Исчезла. Я сжала кулаки. Я не позволю, чтобы обо мне снова забыли, снова отодвинули на задний план, словно ненужную мысль. Я приехала сюда не просто так и собиралась довести дело до конца. Даже если это причинит мне боль, даже если открытия разобьют мне сердце.

Никто и ничто не разлучит меня с родителями снова.

Незнакомец с моими вещами зашагал прочь по причалу. Он обернулся, и его голубые глаза безошибочно отыскали мои в шумной толпе. Он мотнул подбородком в сторону парохода, словно решив, что я побегу за ним, как послушная болонка.

Ну уж нет, сэр.

Я попятилась, и увидела, как у него от удивления отвисла челюсть. Плечи едва заметно напряглись. Незнакомец толкнул тележку с моими чемоданами вперед, чудом не задев человека, стоявшего перед ним в очереди на посадку. Поманил меня пальцем.

От удивления я рассмеялась.

«Нет», – одними губами произнесла я.

«Да», – одними губами произнес мужчина.

Он плохо меня знал и не догадывался, что, если я приняла решение, меня было не переубедить. Mamá называла это упрямством, мои наставники считали это недостатком. Я же называла это настойчивостью. Вероятно, незнакомец все понял по моему лицу: он замотал головой, и беспокойство подчеркнуло морщинки в уголках его глаз. Я развернулась и растворилась в толпе, ничуть не переживая о своих вещах. Все можно купить. Но только не этот шанс.