Не дожидаясь дополнительных инструкций, мы одновременной толпой зашли в предложенные нам покои и сразу же затворили за собой массивные двери – такие тяжёлые, что людям их не получится сдвинуть с места без труда…

Я поспешно осмотрелась. Мы оказались в просторной дворцовской спальне с пятью двухместными кроватями, расставленными полумесяцем… Хм… Пять кроватей на пять пар… Парадизарцы рассказали местным о том, что нас пять пар или просто совпадение? Не верю я в такие совпадения. Они готовились встретить пять пар Металлов, а не три пары, значит, они подготовлены к нашему визиту больше, чем мы можем надеяться…

Кровати вычурные: высокие, с тяжёлыми бархатными балдахинами, резными основаниями. Пространство хотя и освещено свечами, пылающими и под потолком, и на каменных стенах, – всё же света недостаточно. Окно всего одно, на левой стене, арочное, высокое, но узкое… Много массивной мебели – вся выполнена из тёмного дерева и украшена сюжетной резьбой. Одна стена убрана занимательными изразцами… Кого-кого, а мастеров у них в достатке. Либо было в достатке… Хм…

– Я не слышала в коридорах ни сердцебиений других Металлов, ни человеческих… – начала я, но Беорегард резко меня перебил.

– Дикая… – он поднял руку, явно предупреждая меня.

Как только он соединил ладони перед собой, я поняла, что теперь говорить можно. У Беорегарда особенный дар. Во-первых, этот дар – один из немногих, которые Тристан не смог перенять. Во-вторых, на него не действуют посторонние дары. В-третьих, речь идёт не об обыкновенном энергетическом щите: Беорегард не только не позволяет перенимать свой дар или действовать на себя сторонними дарами – он всегда чувствует, когда в отношении него пытаются применить дары, и способен создавать энергетический барьер, в определенных пределах блокирующий не все сторонние дары, но одну важную сверхспособность – металлический слух. И для этого ему не нужно прилагать особенных усилий: один хлопок и немного сосредоточенности, после чего все, кто не находится в поле действия энергетического барьера, не могут позволить себе подслушивать его беседу.

Теперь, когда Беорегард дал положительный знак, мы можем быть уверены в том, что нас не слушают посторонние уши.

– Их много, – весомо заметила Джекки. – Но может оказаться ещё больше.

– Все ведь заметили дубль Платины? – сразу же поднял ещё один весомый вопрос Конан.

– Поразительная внешняя схожесть, – подтвердила всеобщую зрячесть Теона. – Даже энергетика схожая…

– Я знаю его, – вдруг выдал внезапное, словно гром среди ясного неба, Тристан.

– В смысле? – скрестила руки на груди я.

– Не похоже, что Рат готов подтвердить ваше знакомство, – сразу же резонно заметил Конан. – Во всяком случае, он не узнал тебя.

– Либо искусно притворился, – заметила Джекки. – Откуда ты можешь его знать?

– Он Камчатский. И зовут его не Рат. Его полное имя: Ратибор. Он кровный младший брат Платины. Я уверен в этом.

– Вот это новости… – Теона.

– У Платины есть брат? – Джекки.

– Был. Один брат. Ещё была одна сестра…

– И сестра есть? – снова удивление Джекки.

– Нет, она точно мертва. Точно, как и…

– Как и Рат? – подытожил Конан.

– Я не понимаю! – Тристан пришёл в необыкновенное возбуждение. – Я был точно уверен в том, что не смог спасти его… Впрочем…

– Впрочем? – Беорегард.

– Полелю мы захоронили рядом с Бессоном и Белогором… – Полеля: имя из дневников Тристана. Значит, Полеля была сестрой Платины… – Но те́ла Ратибора мы так и не нашли… Рядом орудовала стая волков, мы решили, что хищники утащили тело. В хаосе мы не стали искать следов, которые, как мы решили, заволокла метель… Я был уверен в том, что он не выжил!

– Так же, как уверен в том, что этот Рат является тем Ратибором? – скептическим тоном отозвался Конан.

– Абсолютно, – уверенно утвердил Тристан.

– Но если бы Рат действительно был Ратибором, он бы узнал тебя. Но он не узнал.

– Или всё же притворился, – Теона.

– У него на шее странный шрам… – заметила я.

– Ратибора казнили через повешение! – Тристан ударил кулаком о ладонь, как бы разгадав загадку.

– Однако, у Багтасара тоже шрам от руки до головы, – заметил Конан. – Разве у Металлов бывают шрамы? Мы ведь регенерируемся.

– Серьёзные ранения могут оставлять следы, – пояснила я. – У Данко нечто похожее с пострадавшей во время пыток рукой…

– Рат – Тантал, – выдала совершенно неожиданное Джекки.

– Что? – переспросила Теона, и мы все одновременно замерли.

– Он Тантал, – повторила Неуязвимая.

– С чего ты это взяла? – поинтересовался Беорегард.

– Я знаю наверняка. Внутренне чувствую… Такое со мной впервые. Быть может, дело в том, что я тоже Тантал. Точно! – подруга вдруг перевела взгляд на меня. – Это ощущение, наверное, как у Тринидад с Тристаном и Рагнаром!

Я едва сдержалась, чтобы не ударить себя ладонью по лбу. Ничего более провокационного она сказать просто не могла! Тень Рагнара уже полвека преследует нас – планы Тристана по уничтожению того, кого среди нас давно нет, уже переросли в жажду поиска объекта уничтожения! – и нужно же было ей упомянуть это имя вслух!

Пока я застыла с каменным лицом, не выдающим никаких эмоций, все напряглись, каждый по-своему: Джекки по моему взгляду поняла, что сморозила глупость, и замерла с широко распахнутыми глазами; Тристан сжал кулаки; Теона с Беорегардом переглянулись; Конан резко нахмурился и первым прервал всеобщее неловкое молчание:

– Говоришь, Рат Тантал… Это может вызвать проблему?

Я едва сдерживалась, чтобы не закатить глаза и не простонать: похожий вопрос задавал Тристан относительно Рагнара, стоило тому впервые появиться на нашем горизонте…

Джекки резко рассмеялась, явно стараясь развеять всеобщее грозовое настроение:

– Это смешно, право слово! Я ведь на тебе зациклена, как и Тринидад на Тристане! – оххх, лучше бы она заткнулась! Но про нюансы моей с Тристаном “неразлучной зацикленности” никто, кроме меня и Тристана, не знает. Джекки положила руку на плечо своей истинной пары. – Да и потом, ты видел выражение лица этого Рата? Ощущение, что он ото всех нас не в восторге.

– Если от тебя не в восторге Рат, того же я не скажу о заинтересованности Рагнхильда…

– Я пытался обратить его в Тантал, – вдруг сжато произносит Тристан.

– То есть… – начал Беорегард, но не договорил.

– Я вколол в его сердце вакцину тантала менее чем спустя час после того, как он был казнён на виселице, – кулаки моей пары сжались до побеления, дальше он уже не говорил, а цедил сквозь сжатые зубы: – Я был уверен в том, что эта попытка обращения человека в Металл не сработала.

Ощутив боль своей пары, я положила свою руку на его плечо, но долго её не задержала, так как сразу же ощутила ещё кое-что… Злость. Смесь злости: за Рата, на Рагнара… Быть может, любовь Тристана ко мне безумна, но… Тем она и прекрасна. Когда всё закончится, будет здорово остаться наедине с этим диким зверем.

Отойдя в сторону, я сначала села на ближайшую кровать, а затем завалилась на неё спиной. В это же время Теона приблизилась к единственному окну и, выглянув в него, произнесла:

– Какое яркое полнолуние. С этой высоты оно как будто ярче… Подобных никогда не видела, сколько живу…

Джекки полезла изучать содержимое огромного сундука, стоящего у изножья соседней кровати, и сразу же вытащила из него роскошное женское платье, длинной до пола, словно бальное, выполненное из синего шёлка и обшитое необычайно красочным золотым узором… Конан, потрогав материю, присвистнул от лицезрения столь искусной красоты. После достал из другого сундука сразу два мужских костюма, также необычно скроенных, один из которых бросил в руки Беорегарда.

– Что вы делаете? – непонимающе отозвалась я.

– Нас попросили переодеться во что-то более… Чистое, – то ли напомнила, то ли пояснила Джекки.

– И что? – в ответ выразила искреннее непонимание я.

– В чужой монастырь со своим уставом не ходят, – отозвался Беорегард.

– Я везде хожу исключительно со своим уставом, – категорично парировала я.

– Думаю, Тринидад права, – отозвался Тристан, на металлической скорости изучающий обстановку покоев.

Беорегард отбросил аристократическое одеяние на одну из кроватей, и Джекки с Конаном также потеряли интерес к маскараду… Интересно, переоделись бы они все, если бы я не вклинилась со своим “уставом”?

– Клыки, – прикрыв глаза, выдохнула одно волнующее слово я.

– Подумаешь… – пожала плечами Джекки, остановившаяся рядом со мной. – Не так уж и впечатляют.

– А ты подумай получше. У кого в природе встречаются клыки? – не дожидаясь ответа, я утвердила: – Только у хищников.

– Милая кабарга с тобой не согласится, – подруга ухмыльнулась, и я улыбнулась ей в ответ, и в следующую секунду перевела взгляд на Беорегарда, приблизившегося к Теоне, всё ещё всматривающейся в окно. Зайдя со спины, он положил свою огромную руку на её пока ещё плоский живот и шёпотом поинтересовался:

– Как ты?

– В полном порядке, – отозвалась подруга, но я готова поставить что угодно на то, что в этот момент она блуждала взглядом в направлении океана, надеясь рассмотреть отсюда неприветливый каменный остров, на котором мы оставили Тею…

Неудивительно, что Джодок ослепился красотой Теоны: она самая длинноногая и сексапильная из нас всех – “секс на ходулях”, как её порой называет Кармелита. Даже не скажешь, что пять десятилетий назад она впервые стала матерью и что в самом ближайшем будущем она готовится примерить эту роль повторно. Из-за этого сейчас Теона такая же наша уязвимость, как и спящие на камнях Теа с Платиной. Главное, чтобы никто, кроме нас шестерых, этого не знал.

В любом случае выкрутимся. И не из такого выкручивались… Пусть и наизнанку.

Глава 5

Как и обещали Тофа с Отталией, за нами пришли слуги. Само понятие слуг и служения мне не нравится: наёмные рабочие – понятно и приемлемо, но слуги… Пережиток начала позапрошлого века. Впрочем, не сам статус, сколько люди, состоящие в этом статусе, в итоге заняли моё внимание.

В дверь постучали при помощи массивного железного кольца. Когда мы отворили, увидели за порогом очень высокую девушку, однако её пол мы поняли исключительно по строению её туловища, облачённому в облегающую позолоченную одежду – на голове у незнакомки было надето нечто вроде металлического кружевного щита-забрала… Наверняка нелёгкая штука, как для ношения на голове, и абсолютно точно неудобная… Разрезы для глаз небольшие, кружевные щели по всему периметру – также не лучшее решение…

Служанка сказала только одну фразу: “Вас приглашают. Следуйте за мной”, – после чего, не дожидаясь ответа, развернулась и направилась вперёд по коридору. Многозначительно переглянувшись, мы последовали за плывущей павой.

Я считала сердцебиение служанки: человеческое. Включив металлический слух, начала улавливать и другие сердцебиения за закрытыми дверями бесконечного коридора… В итоге насчитала не так уж и много – тридцать семь бьющихся сердец, все вразброс по разным помещениям, – все человеческие.

Путь был тем же, по которому нас привели во Дворец, с той лишь разницей, что вода в фонтанах почему-то окрасилась из серых в зелёные оттенки. Должно быть, декорация, как и вездесущий живой огонь. Однако, как будто стало на градус прохладнее, и пространство наполнилось ночными ароматами леса: быть может, где-то открыли двери или окна.

Мы шли не так уж и долго – меньше пяти минут, – и наконец вошли в просторный зал. Высота и без того высокого сводчатого потолка здесь увеличилась вдвое, живой огонь перекочевал с коридорных факелов в огромные чаши-треноги, в крупных мраморных вазах стояли объёмные букеты странных сухоцветов холодных оттенков… Чудно́.