Две теплые ладони мягко, но уверенно легли на мои плечи, заставляя невольно вздрогнуть и обернуться. За моей спиной стоял Широ. Нет. Там стоял Динаристан, правитель всех эльфов Синула. Белоснежные одежды с золотой вышивкой гармонично подчеркивали необычный цвет волос первородного, а тонкое плетение золотых нитей на венце власти, который обхватывал его голову, довершали образ Великого.

– Встань, – спокойно, но властно произнес он.

Эльфийка выполнила приказ, но головы не подняла.

– Широ, что все это значит?

– Видишь ли, любимая. – Эльф обнял меня, полностью игнорируя мою вздрогнувшую от такого обращения ко мне подругу. – Отвод глаз снят, и все эльфы отныне видят меня в истинном обличии.

– Но ты не изменился!

– Это для тебя я остался прежним, а они… – Он кивнул на светлую. – Видели меня совершенно другим. Мой образ заложен в их крови. Каждый представитель моего народа, вне зависимости от возраста, знает, кем я являюсь.

– Вот значит, что ты имел ввиду, говоря, что ты вернулся и не собираешься скрываться.

– Да, melda. – Он перевел взгляд на эльфийку. – Оставь нас.

– Да, Прародитель. – Ри низко поклонилась и чуть ли не бегом устремилась к выходу.

– Эй! Это моя фрейлина. Почему ей приказываешь ты? – возмутилась я.

– Больше не буду, милая. – Легкий поцелуй за ушком. – Но поверь, ей сейчас гораздо лучше дышится с той стороны двери.

– Это точно. Уж слишком ты… – Я оглядела эльфа с ног до головы. – Важный.

– Властный, – поправили меня он.

– Широ, ты прости, но мне нужно поговорить с Малышом. К тому же у нас есть одно не незавершенное дело.

– И какое? – промурлыкал мой оборотень.

– Требующее немедленного внимания. – Я встала и обвила его талию, пристально вглядываясь в синеву раскосых глаз. – Мне правда нужно идти.

– Я так долго тебя ждал, что даже ван без тебя теперь пытка, – хрипло прошептали мне на ухо и слегка прикусили его. Я вздрогнула.

– Кстати, об этом. Почему четыреста пятьдесят весен назад ты так поступил со мной? Почему унизил перед Баском и всей охраной?

– Ты о дне назначения тебя в разведывательный?

Я кивнула.

Широ тяжело вздохнул и прижал меня к своей груди еще крепче, позволяя уткнуться носом в смуглую шею, что давало потрясающую возможность вдыхать насыщенный и терпкий запах любимого мужчины.

– Ты была нестабильна. Любой толчок, и все труды пошли бы насмарку. Моя магия смерти пусть и была заблокирована, но при близком контакте легко могла пробудить тебя. Сто весен – это срок моей дистанции. Срок, за который твоя сущность должна была стать стабильной. Я не имел права на ошибку, но ошибся. Ты была слишком желанна в тот день, и я потерял контроль. Все могло закончиться очень печально, не останови нас Али.

– Все те слова…

– Были сказаны с намерением отвернуть тебя от меня, – закончил за меня первородный. – Если я не мог справиться со своей тягой, то ты могла остудить ее своей ненавистью и презрением. Так и вышло. – Длинные пальцы легонько коснулись моих волос на макушке, закутываясь в них, как озябший в одеяло.

– Почему ты бросил меня на нашем последнем задании? – продолжая немного нервно сжимать талию эльфа, задала очередной мучающий меня вот уже пятьдесят весен вопрос.

– После того, как ты скрылась в ванной, прибыл посыльный от моего внука. В тот день умерла предпоследняя банши. – Меня мягко потянули за волосы, и я, поддавшись, отстранилась. Губ коснулся большой палец и нарочито медленно провел вначале по верхней, а потом и нижней половинке. – Ты не знаешь, но когда умирает банши, вся энергия смерти, что была накоплена ею за всю жизнь, переходит к оставшимся в живых плакальщицам, – продолжил говорить эльф, как и его пальцы продолжили ласкать внутреннюю сторону моей нижней губы.

– Эта энергия заставила пошатнуться мой блок. Не брось я тебя, вся впитанная твоей сущностью магия просто разорвала бы мою защиту в щепки. А чем грозил тебе обрыв моего блока, ты узнала на своем недавнем печальном опыте.

– Да уж. – Я глубоко вдохнула. – А я готова была тебя порвать на кусочки после того побега.

– Ну… – эльф виновато потупился. – Я последние весен двадцать скрывался от тебя именно по причине нежелания быть разорванным или прирезанным.

Я от возмущения даже слова все растеряла.

– Согласись… – Он поднял руки в примирительном жесте. – В гневе ты страшна.

– А чего тебе бояться, бессмертный мой? – ласково пропела я. – Подумаешь, отработала бы на тебе метание твоих же стилетов, отделение головы от тела боевыми ножами и расчленение по типу «четвертование». Брось. Ты бы выжил.

– На том свете, – сглотнул новоявленный некромант.

– Ты преувеличиваешь. – Я отошла от эльфа. Еще пять вар и меня бы уже ничто не оторвало от моего наваждения.

– Хм, ты все же бросаешь меня, – укорили меня в излишней холодности к представителю даже не знаю кого, эльфа-оборотней?

– Широ, солнце, еще немного, и мы не выйдем отсюда рассветов так пять, а у меня действительно дел накопилось. Кстати, где кошмарик?

Я вдруг четко осознала, что своего кельпи не видела с той самой разборки полетов. Ван, и в дверь кто-то осторожно поскребся.

– Эм, Дана? – раздалось из-за двери. Легок на помине. Надеюсь, он не торчал все время в коридоре.

– Заходи.

– Точно?

– Кайа, – вспылила я.

– Что, Кайа? – В комнату вплыло мое черно-пепельное чудо. – Вы тут недавно отбивались, как от нашествия плотоядных зомби.

Нет, ну его возмущение понятно, но это же всего раз произошло. Нужно было нас просто в покое оставить, а не совать свои любопытные носы в чужие спальни.

– Мелкий, хватит дуться, у нас есть задание, – прервала я поток обвинительных взглядов.

– Правда?! – И передо мной снова был любопытный подросток.

– Ага. Захвати чего-нибудь съестного на кухне и дуй в комнату к Таривану. Я буду ждать тебя там.

– А кто еще с нами идет? – уже на выходе поинтересовался кельпи.

– Ты, я и Малыш.

– Без живодера?! – радостно воскликнул жеребенок, но потом спохватился и весь сжался. – Ой!

– Эм… – Я оглянулась на Широ.

Эльф стоял, сложив руки на груди, и возмущенно взирал на все больше пригибающегося к земле Кайю. Ясно, кого так ласково обозвали.

– Эм… Без… Широ, да перестань убивать взглядом моего подопечного! И правда, ведешь себя, как садист сейчас. Моральный! У него есть полное право возмущаться. Ты чуть не наделал в его черепушке лишних дырок. Впрочем, не только в его.

– А то, что ты прицельно метала свои ножи, уже не в счет? – ехидно осведомился этот бессовестный кошак.

– Зато я мебелью в пылу страсти не разбрасывалась. Прицельно!

Пару вар я, надувшись, с вызовом встречала ответный, не более дружелюбный взгляд эльфа.

– Ты с нами не идешь, – зло прошипела я.

– Больно надо, – не менее зло, зато более мелодично ответили мне.

– Изверг!

– Неженка!

– Садист!

– Криворукая!

– Кайа, пошли-ка отсюда. Слишком много витает в воздухе агрессии. – Я шагнула за порог собственных покоев, напоследок обернувшись и выдав: «Некроэльф блохастый с манией величия», – показывая при этом язык. После чего гордо удалилась под ошарашенный взгляд эльфа и его открытый в попытке ответа рот, но дверь уже была закрыта. Вот так надо оставлять последнее слово за собой. Желательно за непробиваемой дверью, с запасом времени и приготовленным заранее местом укрытия.

– А теперь бежим! – Я сорвалась с места в сторону покоев нашего болезного.

Через несколько пролетов резко схватила мелкого за шиворот и дернула назад.

– Ты куда? Кухня в той стороне! – прокричала я на ухо дезориентированному мальчишке. – Мы без провизии не выживем!

– Да мне сейчас все равно на пищу, лишь бы ноги от твоего благоверного унести! – возопил вырывающийся конь. И вправду конь. Этот несмышлёныш трансформировался и, воспользовавшись моим замешательством и выпущенной из захвата холкой, рванул по коридору вперед, благо в направлении кухни.

А потом скрежет когтей по хрусталю, грохот, звон посуды и громкие крики. Самое главное – он попал по адресу!

Я задумчиво посмотрела на зажатые в кулаке длинные конские волоски, стряхнула их на пол и резво добежала до нужной мне двери, минуя кухню. Пусть кошмарик разбирается с провизией. Зная Широ, одну он меня ни за что бы ни отпустил из дворца. Кайа и Малыш не считаются. А так он сам сказал, что не пойдет, вот пусть теперь бесится. Уговорами бы я ничего не добилась, а старая добрая ссора принесла свои плоды.

– Ванюша. – Я медленно прокралась в покои. Мало ли. Я еще помнила случай со служанками в бассейне. – Эй, Тариван? – Тишина в ответ. Это насторожило. Как оказалось, не зря.

Миновав просторную гостиную, в которой отчетливо витал запах гари и беловатая пыль, предположительно деревянная труха, я зашла в спальню. Тут-то и случился старый добрый, но не забытый ступор. Место боевых действий: вся постель валяется на полу, там же разбросана мебель, по стенам какая-то серо-желтая жидкость растекается, вместо окна большая дыра, в местах, не заляпанных неизвестным веществом, отчетливо виднеются черные круги сажи, как от огненных пульсаров, точнее от того, что они оставляют после сожжения цели. А завершала этот шедевр абстракционизма бледная фигура мага под потолком на креплении для люстры, которая почила смертью храбрых в сердце проломленной кровати, и не менее синяя туша зверобратца, вцепившегося в потолок всеми своими когтями и пытающегося слиться с ним же, что мало у коня получалось в силу бардовости потолка и синюшности кельпи.

– Э-э-э… На нас напали? – Я шокировано обвела взглядом представшую картину. Ни единой мысли, что здесь могло произойти за столь короткий срок с моего прошлого визита.

– Дана, – прошептал мой недомаг. – Не шевелись!

Вот теперь я насторожилась. Медленно переступая через всевозможные обломки, при этом крепко сжимая рукоятки своих ножей, я направилась к центру комнаты.

– Миледи. – Остановил меня голос сверху. – Прошу вас позвать стражу. Не рискуйте собой.

Игнорируя взволнованное предупреждение подвисшего, я все же достигла середины комнаты. Ничего подозрительного я не заметила, ровно до того момента, как кто-то мелкий не прошмыгнул мимо моих ног и устремился из спальни вон через окно.

– Это еще кто? – воскликнула я, стремительно оборачиваясь. Беглецы мне не ответили.

– Феи, миледи, – сказал, что выплюнул, Палан.

– А что они здесь делают? – Они вконец ошарашили меня.

– Ну, я ловил бабочек. А этот… – Крупный воин, висящий под потолком, что путался в собственной же шевелюре, периодически отдуваясь от излишне наглых прядей, которые лезли ему в глаза и рот, обличающе ткнул пальцем в кельпи. Тот зашипел от такого обращения и чуть не сверзился на землю обетованную. Вот честно, меня пробило на истерический смех. Картинка-то вырисовывалась та еще.

– Он отбирал моих бабочек и жрал их, – обиженно продолжил маг, выгибая нижнюю губу в попытке сдуть с лица очередную волосину, прибившуюся не к месту. – Фуф! Когда я поймал двух самых красивых, фуф…Фу-уф! – То стал убегать от него, а он все равно хотел их съесть! Он вырывал их у меня из рук!

От экспрессии Малыша крепление у потолка заскрипело, грозя скинуть излишне тяжелую «люстру». Мужчина пошатнулся, отчего длинные пряди вернулись на лицо, и он снова был вынужден начать усиленно отплевываться, а помеха от этого все больше липла.

– Да сдались тебе эти насекомые! – прорычал все еще не меняющий своего перевернутого мировоззрения конь. – Ты бы хоть проверил, кого притащил во дворец, ненормальный!

– И кого? – Я уже догадывалась.

Кельпи осклабился на мага, но не успел убрать оскал, и ко мне обернулась излишне кровожадная морда.