Чёрт. Она всегда так делала. Пряталась. Уходила в себя. Но от меня-то куда спрячешься? Я знал её. Знал до мелочей. Её привычки, её слабости, её страхи.

– Артём… – её голос был тихий, срывался на полуслове. Она посмотрела на меня так, будто я мог её спасти.

И я сразу понял: что-то случилось. Она подошла ближе.

Пальцы теребили край юбки, ногти уже почти разодрали шов. Она села на диван напротив, уставилась в пол. Не сразу заговорила.

– Он что-то понял, – выдохнула она, глядя куда-то мимо.

Я напрягся.

– Кто?

– Вадим, – Оля подняла на меня взгляд. В её глазах был страх. Настоящий. Чёртов, липкий страх. – Он… Он смотрит на меня так, как будто знает. Как будто видит всё.

Я сжал кулак. Так сильно, что костяшки побелели.

– Что он сделал? – спросил я резко.

– Пока ничего, – она быстро замотала головой. Волосы растрепались, упали ей на лицо. – Но он другой. Слишком тихий. Слишком спокойный. И это… хуже, чем если бы он орал.

Она потёрла виски, как будто это могло снять напряжение. Но я видел: ей страшно. Она боялась его.

Меня это взбесило. Взбесило, что не дает влезть, не дает раздавить этого урода.

Я встал. Дыхание сбивалось. Злость внутри начинала подниматься волной. Этот Вадим. Этот сукин сын. Что он с ней делает?

– Почему ты до сих пор с ним? – бросил я, обернувшись к ней. Голос был резким, отрывистым. – Почему ты ещё не ушла, Оля?

Она подняла на меня глаза. Красные. Уставшие. Чёрт, она выглядела так, будто не спала неделю.

– Артём… – она начала, но я её перебил.

– Нет, Оля, не "Артём"! Ты должна быть со мной. Ты уже давно моя. Давно. Ты знаешь это. Так какого хуя ты всё ещё там?

Я подошёл к ней ближе. Наклонился, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Она отвела взгляд, а я схватил её за подбородок и заставил посмотреть на меня.

– Смотри на меня, – резко сказал я. – Скажи мне, зачем ты это терпишь. Ты боишься его? Ты серьёзно боишься этого ублюдка? Так я все порешаю…только скажи мне «да».

Она оттолкнула мою руку. Впервые. Удивительно, как у неё хватило на это смелости.

– Ты не понимаешь, – выдохнула она. – Ты не понимаешь, Артём. Он может…

– Что? – я перебил её, а потом с сарказмом бросил: – Убить тебя? Да он трусливая мразь!

Оля вздрогнула. Я сразу пожалел о своих словах, но назад их уже не вернуть.

Молчание. Она сжалась. Я видел, как она закрылась. Она сидела, обхватив себя за плечи, будто пыталась защититься от чего-то, чего я не мог видеть.

– Ты не знаешь его, – сказала она наконец, глядя в пол. – Когда он молчит, это хуже, чем крики. Хуже, чем его удары. Он… Он будто копит что-то внутри.

Её голос дрожал. Она начала плакать. Тихо, почти незаметно. Слёзы стекали по её лицу, но она даже не вытирала их.

Я не выдержал. Наклонился к ней, взял её за плечи.

– Хватит, – сказал я. – Хватит. Слышишь? Ты больше не будешь так жить. Всё, Оля. Всё. Ты уходишь от него. Мудак…если он еще и бьет тебя я ему яйца выдеру.

Она посмотрела на меня. В её взгляде было что-то, что я ненавидел. Слабость. Эта чёртова слабость.

– Я не могу, – прошептала она. – Он меня не отпустит.

И вот тогда меня реально накрыло. Я сорвался.

– Не отпустит? – повторил я, уже почти крича. – Да кто он такой, чтобы тебя не отпускать? Ты боишься его? Так бойся! Но больше, чем его, ты должна бояться меня, Оля. Слышишь? Меня. Потому что я заебался это терпеть…думать как он тебя трахает.

Она отшатнулась. Её глаза округлились. Но я не мог остановиться.

– Ты моя. Ты уже давно моя. И ты не останешься с ним. Хватит. Слышишь? Хватит играть в эту хуйню. Ты забираешь свои вещи и уходишь. Всё. Точка.

Оля снова заплакала. Я сжал зубы, развернулся, чтобы не смотреть на неё. Мне надо было выдохнуть. Успокоиться.

Но вместо этого я сказал:

– Я не отдам тебя ему. Даже если мне придётся убить его.

Она замерла. Я слышал, как она встала. Её голос был тихим, но твёрдым.

– Ты не понимаешь, – повторила она. – Это не так просто, как тебе кажется, Артём.

Я обернулся к ней.

– Все…Давай. Вали к нему! Мне надоело! Не приходи больше! Все! Конец! Хватит!

Ушла… А я все руки до мяса о стены разбил, напился в хлам. Лежал и выл на полу.

***

Ночь.

Долбаная ночь. Я уже сидел, уставившись в стену, курил одну сигарету за другой, пока не задохнулся бы в этом смраде. Рабочий день закончился, мысли в голове метались, как крысы в подвале, а меня трясло. Всё из-за неё.

И тут… стук в дверь.

Я открыл и увидел её. Она стояла в темноте, плечи ссутулены, волосы растрепаны. Глаза покрасневшие, как у ребёнка, который захлёбывался в истерике.

– Оля… Нахрена ты пришла?, – сказал я, глядя на неё. Мой голос был холодным. Усталым. Я уже знал, зачем она здесь.

Она не ответила. Только шагнула внутрь, прошла мимо меня. И тогда я заметил, как её руки дрожат. Как она сжимает пальцы, будто пытается удержать себя от того, чтобы не рухнуть прямо на пол.

Дверь захлопнулась.

– Что на этот раз?

Я говорил грубо. Потому что по-другому с ней нельзя было. Не с ней. Не в такие моменты.

– Опять трахаться? – я взял сигарету изо рта, выдохнул дым ей в лицо. – Почему ты снова здесь?

Она не ответила. Только посмотрела на меня. В этом взгляде было всё: страх, отчаяние, ненависть к самой себе.

– Говори! – я повысил голос, шагнул ближе.

– Он… он сказал, что убьёт меня, – выдавила она, срываясь. – Я не знаю, что делать. Я не могу… больше не могу, Артём.

Её голос дрожал. Она схватилась за руки, стискивая пальцы так, что костяшки побелели.

Чёрт. Это взбесило меня.

– Хватит ныть!

Я сорвался.

– Ты задолбала бегать от него ко мне. Хочешь, чтобы я всё за тебя решил? Хочешь, чтобы я пришёл, выбил ему мозги и всё? Скажи, Оля! Скажи, какого хуя ты снова здесь?!

Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Её губы дрожали. Она пыталась сказать что-то, но не могла.

И это добило меня.

Я схватил её за плечи, грубо, жёстко. Я сжал их так, что она вскрикнула.

– Ты должна была решать свои проблемы, а не бежать сюда! Ты слышишь меня? Хватит быть лохушкой. Хватит, Оля! Реши уже!

Она зарыдала.

Тихо, но так пронзительно, что я почти почувствовал боль в груди. Её слёзы стекали по щекам, её тело содрогалось.

Я отпустил её.

Сделал шаг назад. Руки горели, как будто я обжёгся.

Она рухнула на пол, обхватила себя руками и заплакала.

– Я больше не могу, – шептала она. – Не могу, Артём. Я боюсь его. Я боюсь всего…

Я стоял, смотрел на неё. Она была такая маленькая, такая хрупкая, такая… моя. Да, моя. Я это знал. Она это знала. Но чёрт побери, я не мог этого выносить.

Я сделал шаг к ней. Потом ещё один. И наклонился, чтобы поднять её. Мои руки дрожали. Это бесило.

Я поднял её на ноги. Она не сопротивлялась. Просто стояла, опустив голову, как сломанная кукла.

И тут я сорвался. Я притянул её к себе.

Грубо. Резко.

Мои руки обвили её талию, мои пальцы впились в её спину. Её тело было горячим, словно у неё лихорадка. Я чувствовал её дыхание, её сердцебиение.

– Ты моя, – прошептал я, склонившись к её уху. – Ты понимаешь это? Ты моя, Оля. Уходи от него… я ему не отдам тебя. Все. Ты со мной!

Она не ответила. Но её руки поднялись, обвили мою шею. Она вцепилась в меня так, будто я был её последней надеждой.

И всё внутри меня взорвалось.

Поцелуй.

Голодный. Дикий.

Её губы были тёплыми, мягкими, но я целовал её так, будто хотел забрать всё, что у неё есть. Она ответила мне. Резко. Нервно. Как будто боялась, что это её последний шанс. Мои руки скользнули по её спине, притянули её ближе. Я чувствовал, как её тело дрожит. Чувствовал её запах, её тепло. Раздирал на ней одежду, нижнее белье. Опрокинул на постель животом и грубо взял. Мы стонали и двигались как обезумевшие животные. Потные, охреневшие от страсти, боли, одержимости.

Мы больше не контролировали себя. Всё, что нас держало, исчезло. Осталась только ярость. Желание. Безумие.

Это не было любовью. Нет. Это было безумием. Её ногти впивались в мою кожу, оставляя следы. Мои руки были слишком грубыми, но я не мог остановиться.

– Ты не понимаешь, – вдруг выдохнула она мне в губы, когда мы оба лежали задыхаясь, мокрые после дикого оргазма. – Я… люблю тебя, Артём.

Я замер. Я смотрел на неё, и в голове ничего не было. Ничего, кроме её слов.

Любит. Она меня любит.

А я? Я не мог этого сказать. Просто смотрел на неё, в её глаза. Эти чёртовы глаза, которые ломали меня каждый раз.

– Я тебя не отпущу, – сказал я вместо этого. – Никогда. Ты остаешься здесь. Я сам заберу твои вещи.

– А дочь…

– И дочь твою заберем.

– Как же я люблю тебя, до безумия, Тема…мой Тема.

И в этот момент я понял: ради неё я сделаю всё.

Даже убью.

***

Дверь распахивается с грохотом. Этот звук разрывает воздух, как взрыв.

Я резко поворачиваю голову. Её рука всё ещё лежит на моей груди. А потом… я вижу его.

Вадим. Ее гребаный муж. Вышиб дверь падла.

Стоит на пороге. Лицо перекошено, глаза вытаращены, губы дрожат. В руке пистолет.

– Ебать, – вырывается у меня.

Но даже мой голос звучит неестественно, как в тумане. Всё становится медленным, как в грёбаном фильме.

Он смотрит на нас. На меня. На неё.

А в его глазах ничего. Пусто. Там нет ни боли, ни вопросов. Только одно – желание уничтожить.

Оля кричит. Она дёргается, резко вскакивает с постели. Её волосы падают на лицо, её дыхание сбивается. Она пытается что-то сказать, её губы шевелятся, но слов не слышно.

– Ты выбрала его? – его голос рвётся, глухой, жуткий. Он кричит, но этот крик больше похож на рычание. – Ты, сука, выбрала его?

Оля делает шаг вперёд. Медленно, словно хочет успокоить его, словно это хоть что-то даст.

– Вадим, подожди, я… – её голос дрожит.

Она пытается протянуть к нему руку, но в ту же секунду я вижу, как его пальцы сжимаются на курке.

Выстрел. Хлопок.

Громкий. Резкий.

Воздух разрывается на части.

Её тело.

Чёрт. Её тело дёргается назад, как будто её ударили. Взмах руками. Медленный, как в кошмаре. И она падает.

Падает, как кукла. Бессильно. Без звука. Её голова ударяется об пол, волосы рассыпаются вокруг неё.

Кровь.

Она быстро растекается по полу, будто черное пятно. Будто кошмар, который наполняет всего меня. Я смотрю на неё. На её лицо. Её глаза ещё открыты. Но она не двигается. Моё сердце останавливается. На долю секунды я перестаю дышать. Всё вокруг замирает.

"Нет."

Только это слово в голове. Громкое. Оглушительное. Нет.

Она… Мать твою. Нет. Нет…Оля…маленькая моя…нет!

Он поворачивает пистолет на меня. Я поднимаю глаза.

Он всё ещё стоит в дверях. Вадим. Её муж. Человек, который только что убил её.

Он смотрит на меня. Его рука с пистолетом медленно поднимается. Он направляет ствол мне в грудь.

И вот тут меня накрывает. Я бросаюсь на него. Рывок. Наши тела сталкиваются. Мы падаем на пол, грохочет стул, летит какой-то чёртов стол.

Мои руки вцепляются в него. Я сжимаю его за горло, давлю, толкаю. Его руки хватают меня, он пытается ударить, но я сильнее.

Пистолет. Бью его так, что он отпускает оружие, и оно отлетает куда-то в сторону.

– Ты что, блядь, сделал?! – мой голос срывается на крик. Я уже не понимаю, что говорю. Я кричу, как бешеный. – Ты что наделал, сука?!

Я снова хватаю его за горло. Сжимаю. Его лицо становится красным, он начинает хрипеть.

"Убей его," – шепчет что-то внутри меня.

Я давлю сильнее. Вижу его глаза, которые уже закатываются.

Но это не помогает. Это не убирает картинку её тела на полу. Её крови. Её глаз, которые закрылись и больше могут не открыться.