Рэддок чуть заметно поморщился (по-видимому, бесконечные «сэры» его раздражали), однако замечания чересчур почтительному сержанту делать не стал. Жестом отпустил подчиненного и направился ко мне.

Взглянув на бутылку с выдохшимся шампанским и уже подвядший салат, я подавила досаду. Накрылось свидание медным тазом… точнее, хрустальной вазой с проклятым букетом.

Рэддок присел напротив меня и посмотрел так виновато, что мне вдруг захотелось ласково взъерошить ему челку.

– Лили, – выдавил он. – Простите меня. Я скажу патрульным, чтобы вас отвезли домой.

– Не стоит беспокоиться… Эндрю, – я в последний момент сумела проглотить формальное «инспектор». Быть может, при нынешних обстоятельствах это и было бы уместнее, но Рэддок еще, чего доброго, расстроится. А расстраивать его в мои планы не входило. – Мне вызовут такси.

Рэддок взял мою руку в свои.

– Вы сердитесь на меня? – спросил он очень тихо.

Я не удержалась от улыбки.

– Глупости! Будем считать, что вы задолжали мне свидание.

Он улыбнулся в ответ – чуть заметно, лишь уголками губ – тепло и нежно.

– Тогда, надеюсь, вы не станете возражать, если завтра я заеду к вам в офис? Скажем, к трем?

– Разумеется, нет, – пожала плечами я. – Обещаю даже угостить чаем. Вам ведь нужно взять у меня показания?

Рэддок вздохнул и сказал грустно:

– Именно. Не везет нам с вами, Лили.

– Почему же? – возразила я быстро. – По-моему, напротив. Только обещайте, что расскажете мне, что к чему. Совместно распутывать загадки куда интереснее, чем…

Я осеклась, запоздало сообразив, какую бестактность допустила.

– Чем пить шампанское? – закончил Рэддок догадливо.

Поколебавшись, я кивнула. К чему притворство? Вот такая я – жестокосердная и любопытная.

– Обещаю, – сказал он серьезно, легко сжимая мои пальцы. – До встречи, Лили!

Быстро поднес мою руку к губам и поднялся.

– Инспектор! – окликнула я, когда он шагнул прочь. Вслух звать его по имени мне было неловко.

Рядом крутился фотограф, без конца щелкая вспышкой, да и сержант, думается, держал ушки на макушке.

От неожиданности едва не налетев на стул, Рэддок обернулся и вопросительно вздернул брови.

– Да?

– Почему вы решили, что это убийство? – я смотрела прямо в его внимательные карие глаза. – Смерть похожа на естественную.

– Похожа, – повторил он странным тоном. Дернул уголком губ и сознался: – Чутье. Простите, мне пора!

И скрылся на втором этаже, куда его повел трясущийся управляющий. Рядом со мной остановился официант.

– Вызвать вам такси, мисс Корбетт?

– Да, пожалуйста, – рассеянно кивнула я, продолжая обдумывать только что услышанное.

Чутью инспектора я верила. Значит, убийство…

* * *

Рабочий день для меня начался ближе к полудню. Я с досадой оглядела пустой офис и вздохнула. Стоило сюда тащиться! Эйприл все еще грелась на пляже, Дэнни опять носило невесть где, так что мне предстояло до вечера куковать в пустом кабинете, почитывая газеты и отчаянно скучая. Сказывалось летнее затишье в делах.

Впрочем, даже лучше, что Дэнни сегодня нет. Рэддок ведь обещал заглянуть, а меня нисколько не грела перспектива выслушивать потом колкие комментарии Дэнни. По правде говоря, о свидании с инспектором я напарнику не сказала. Не то, чтоб это было такой уж тайной – мы ведь не прятались по углам, а чинно ужинали в ресторане! – однако говорить о зарождающемся романе отчего-то было неловко.

Я проверила запас чая, удостоверившись заодно, что конфеты из буфета Дэнни не слопал втихомолку (с него бы сталось!), заварила себе кофе и, наконец, устроилась в своем кабинетике с чашкой в руке и кипой свежих газет. Так-так, что в городе делается?

Раскрыв «Фри-пост», все еще пахнущую свежей краской, я пробежалась по заголовкам…

Полчаса спустя я отшвырнула прочитанную от корки до корки прессу и нервно вскочила на ноги. Выругалась, обнаружив, что впопыхах плеснула себе на колени остывшим кофе, и полезла за салфетками.

А с рассыпавшихся газет били в глаза заголовки: «Убит известный адвокат!», «Отравленные цветы!», «Смерть в лилиях!».

Любопытно, кто же «слил» информацию прессе? Фактов у газетчиков было не так много. Во-первых, во время ужина в ресторане скончался известный адвокат, Лайонел Далтон. Во-вторых, яд был обнаружен в букете лилий. В-третьих, к цветам прилагалась карточка партнера Далтона. И, наконец, в-четвертых. Означенный партнер, адвокат Дариан Корбетт, вызван в прокуратуру для дачи показаний.

Самой расторопной оказалась «Газетт», которая поместила интервью с инспектором Рэддоком, который был весьма сдержан, однако признал, что на сегодняшний момент главным фигурантом в деле числится адвокат Корбетт.

Удивительно еще, что ни один газетчик не высказался в том плане, что за короткий срок это уже второй член семьи Корбетт, подозреваемый в убийстве. Может, это станет семейной традицией? Мол, тот пороха не нюхал, кто под следствием не ходил.

Хохотнув, я взъерошила короткие пряди на затылке и прошлась от окна до двери. Потом обратно. И снова. Паркет недовольно поскрипывал, из приоткрытой форточки тянуло влажным теплом.

Это не мое дело. Дариан справится сам, на то он и адвокат по уголовным делам. Почему же я не нахожу себе места?

Тихий звон колокольчика в первый миг показался мне набатом. Я вздрогнула всем телом и обернулась. Тьфу, нервы совсем ни к черту!

Я рывком распахнула дверь и уперлась взглядом в гладко выбритый квадратный подбородок.

Постойте, разве уже пробило три? Брошенный на часы взгляд подтвердил, что я слишком увлеклась размышлениями и не заметила, как пролетело время.

– Проходите, – я посторонилась и предложила: – Хотите чаю?

– Не откажусь, – он смотрел напряженно, словно вот-вот ожидая взрыва.

Не оправдав его ожиданий (кто бы знал, какой ценой давалась мне эта сдержанность!) я направилась в свой тесный и неуютный кабинет. Вручив инспектору чашку и пододвинув к нему поближе конфеты, я сочла долг гостеприимства выполненным.

Рэддок пил чай, изредка на меня поглядывая. Он устроился напротив, так что нас разделял письменный стол.

– Понимаю, вы расстроены, – наконец проговорил он ровным тоном. – Ваш… кузен под подозрением.

Заминка перед «кузен» была очевидно намеренной.

Взгляды наши скрестились, чуть слышно звякнула чашка и в наступившей тишине громко зажужжала муха.

Я сделала вид, что не поверила своим ушам:

– Вы в самом деле полагаете, что Дариан его убил?

– Кто знает? – пожал плечами инспектор. – У него имелся мотив.

Вскинув брови, я бросила сухо:

– Какой же?

– Самый, что ни на есть, весомый. Лайонел Далтон собирался расторгнуть партнерское соглашение с Дарианом Корбеттом, в результате чего тот лишился бы почти всех клиентов и вынужден был бы подыскивать новый офис. Благосостоянию адвоката Корбетта был бы нанесен значительный удар.

– Не дурите! – рассердилась я, вытирая липкие от конфет пальцы. – Послушайте, это ведь глупо. Можно подумать, теперь, после убийства компаньона, дела Дариана пойдут в гору. Подумать только, адвокат, подозреваемый в убийстве! Да клиенты побегут от него, как от чумного.

– Возможно, – не стал спорить Рэддок. Лицо его вдруг сделалось ужасно усталым, а морщинки вокруг темных глаз обозначились резче. – Лили, поймите, я расследую дело об убийстве. Я никак не могу сбросить Дариана Корбетта со счетов, даже ради ваших прекрасных глаз.

И с таким чувством он это сказал, что я несколько смутилась.

– Кхм, – я прочистила горло, попутно собирая разбежавшиеся мысли. – Я вообще ничего не понимаю. Если верить газетчикам, убийца отравил цветы. Но как? Лилии стояли почти в центре стола, за которым ужинали четверо. Если остальные живы и здоровы…

– Я понимаю, что вы хотите сказать, – не дослушал Рэддок. – Дело в том, что это не совсем яд. По словам эксперта, на упаковке букета обнаружены следы сильнодействующего почечного препарата с магической компонентой. Только не просите его назвать, химия никогда мне не давалась.

Вот теперь я растерялась окончательно. Потерла виски пальцами и чуть поерзала на стуле. Любопытно, газеты намеренно исказили факты – для пущей трагичности – или полиция попридержала сведения?

– Не яд? Почему тогда речь идет об убийстве?

Рэддок повел шеей, разминая мышцы.

– Лили, я в весьма щекотливом положении. Если станет известно, что я поделился с вами сведениями, мне несдобровать.

Я нетерпеливо отмахнулась.

– Эндрю, будет вам. Неужели вы еще не убедились, что мне можно доверять? Клянусь, я ни слова не пророню Дариану. И обещаю сообщать вам обо всем, что станет вам известно. Считайте меня, скажем, осведомителем. Такой вариант вас устроит?

Рэддок смерил меня задумчивым взглядом.

– Хорошо. Дело в том, что покойный страдал сильной аллергией и всегда носил в кармане лекарство от этой напасти. По инструкции его категорически запрещено принимать одновременно с тем самым почечным препаратом, которым полили букет. Как думаете, какова вероятность, что это сделано случайно?

– И много вылили?

– Порядочно. С полфлакона.

Тупоумием я никогда не отличалась.

– Значит, убийца, – произнесла я медленно, – надеялся, что смерть спишут на болезнь. Если бы там случайно не оказались вы, Эндрю, с вашим феноменальным чутьем…

– То убийца легко ускользнул бы от ответственности, – резко кивнул инспектор. – Недурная задумка. Как вы понимаете, для такого плана убийца должен был неплохо знать жертву, ее привычки и уязвимые места.

Намек был предельно прозрачен.

– Это не обязательно дело рук Дариана. Сколько знакомых было у этого его компаньона?

Рэддок вздохнул и потер переносицу.

– Визитка, – напомнил он терпеливо. – На ней его отпечатки.

Я лишь отмахнулась.

– Дариан не такой дурак, чтобы оставлять за собой столь явные следы. Мало ли визиток он раздает?

Инспектор кривовато улыбнулся.

– Вы защищаете его с таким пылом, – произнес он тихо, – что мне хочется тотчас отправить его за решетку.

Я не сразу нашлась, что на это ответить.

– Знаете, я была не права касательно загадок, – призналась я со вздохом. – Мне разонравилось впутываться в расследования.

– Жаль, – Рэддок принялся вертеть в пальцах ложечку. – Я как раз хотел предложил вам поучаствовать в этом деле. Негласно, разумеется.

– Разумеется… – повторила я задумчиво. – Инспектор, давайте начистоту. Зачем я вам?

Он дернул уголком губ.

– Вообще или в этом деле?

– В этом деле, – уточнила я поспешно. Пожалуй, даже слишком поспешно – вон как потемнели его карие глаза.

– Я расследую убийство Лайонела Далтона, но не могу всецело полагаться на свое чутье.

Рэддок умолк и наконец оставил в покое ложку.

– Почему же? – спросила я почти мимо воли.

Он поднял на меня взгляд. На его губах играла странная полуулыбка.

– А вы не догадываетесь? – он взял меня за руку. – Сказывается моя, кхм, личная заинтересованность. Лили, я…

Я не могла оторвать взгляда от его лица. Последним в любви мне изъяснялся Стивен, но это было не в счет. Букет алых роз, в котором пряталась коробочка с кольцом, пылкие фразы, которые лились так легко, что только полная идиотка не заподозрила бы в них фальшь. Весь мой житейский опыт неопровержимо свидетельствовал, что чем сильнее чувства, тем труднее признаться в них.

Рэддок молчал, не в силах справиться с внезапной немотой.

Поцеловать его, что ли? Надеюсь, мой бравый инспектор не хлопнется от этого в обморок. Я уже почти решилась, но нам помешали.

Хлопнула входная дверь (забыла запереть!), раздались шаги… и на пороге объявился Дариан, собственной великолепной персоной.

– Что здесь происходит? – поинтересовался он подозрительно.

Радости мне его появление, прямо скажем, не доставило.