Вернувшись домой, Кен Джун не мог найти себе места и забыть дивное видение – песню Сон У. Поэтому в ближайшую субботу он отправился на сельский рынок и купил соловья, которого велел доставить в храм служительнице. А спустя месяц, перед днём Справедливости, он получил красную карточку из храма – приглашение на торжества.

На праздник в честь дня Справедливости служительницы храма подготовили представление «В руках судьбы» о воине по имени Нобунага. Младенцем он был найден в камышах, воспитан монахом, а затем сделал карьеру военного при дворе Лорда Оникса, желавшего объединить Дай-го. Последним не покорившимся регионом оставались южные степи. Тогда Лорд Оникс отправил Нобунагу в южные земли, чтобы тот подавил восстание. Воины армии не верили в возможность победить обитателей степи, которых считали «степными духами». Тогда Нобунага пошёл в храм Справедливости, где получил монету. Вернувшись к воинам, он сказал, что подбросит её, и если выпадет «тигр», то божества благосклонно относятся к походу и помогут, если же выпадет «лотос», это будет означать неодобрение божественных сил. Нобунага подбросил монету и выпал «тигр». Это вдохновило армию, и Нобунага подавил восстание жителей степи. Параллельно Нобунага узнал, что его отцом был предводитель «степных духов», свергнутый кланом соперников. А сам мальчик спасся лишь потому, что его в корзине спустили по реке. Так Нобунага вернул себе степи и присоединил последние земли к Дай-го. Лорд Оникс отдал своему доблестному военачальнику в жены дочь, и тогда Нобунага стал первым Оверлордом. Секрет же заключался в том, что на обеих сторонах монеты из храма был одинаковый оттиск – тигр.

Кен Джун знал и любил эту историю, но не мог дождаться, когда же спектакль завершится. Лишь на миг он забылся, когда Сон У, облачённая в черное ханьфу, исполняла свою партию невесты главного героя, которая знала, что лишь один Нобунага может объединить Дай-го, но при этом велика вероятность того, что он погибнет. Вновь звучала так полюбившаяся Кен Джуну песня о звезде, а за спиной девушки поднимались зловещие тени. И Джуну неимоверно захотелось защитить её от любых злодеяний, пусть даже выдуманных автором пьесы.

Когда представление окончилось, служительницы храма стали ходить среди гостей, раздавая ритуальное угощение и собирая подношения божеству. Когда Сон У проходила мимо, Кен Джун положил на поднос перстень с драгоценным камнем. Сначала он снял кольцо, которое украшал тигровый глаз, но вовремя передумал: такое подношение может быть неверно расценено покровителем святилища. Поэтому Джун поспешно надел перстень обратно на палец, а на поднос положил другой – с бирюзой. Сон У всё поняла и подмигнула, но сказала только:

– Мы признательны каждому, сделавшему подношение во имя справедливости.

– Отличное выступление, выше всяких похвал! – подхватил Кен Джун, чтобы разговорить её.

– Рада, что вы пришли, господин Кен, – поклонилась Сон У.

– Как я мог не прийти, если получил приглашение? – юноша посмотрел в глаза служительницы.

– Господин Кен, извините меня за то, что я позволила себе такой жест, – вжала голову в плечи девушка, и подвески на её заколках зазвенели. – Мне не стоило отправлять карточку, ведь соловья я отпустила…

– Незачем извиняться, Сон У, – улыбнулся юноша. – Я благодарен за это приглашение. И буду и впредь с удовольствием посещать храм.

Так незаметно для всех Кен Джун и Сон У начали тайно встречаться.

Однако, этот период продлился недолго. Кен Джун знал, что их ждёт расставание, из-за его участия в военной кампании за выход к морю. Джун не сказал Сон У, что идёт на войну, чтобы она лишний раз за него не переживала. Кампания обещала быть короткой, и Джун рассчитывал на то, что, возможно, девушка даже не заметит его отсутствия.

Но в походе всё пошло не так, как предполагали Лорд и Кен Джун. Климат в землях у моря оказался слишком влажным и холодным, поэтому многие их воины страдали от проблем с дыханием и ломоты в костях. Приморские жители были приспособлены к подобным атмосферным особенностям и нередко использовали туманы для внезапных набегов и атак. Но чем медленнее продвигалось войско Лорда, тем отчаяннее бился Кен Джун. И когда на горизонте показалось море, он издал победный клич.

На обратной дороге Кен Джун свернул к храму Справедливости и нашел Сон У в саду. Тонкий слой снега покрывал землю и каменные фонари, на которых образовывались сосульки. Вода в речке, через которую был перекинут горбатый мост, покрылась хрупкой корочкой льда. Лишь вечнозелёные кряжистые кедры не сильно поддавались метаморфозам. Среди их ветвей пел соловей.

Отведя воина в сторону, чтобы их никто не видел, Сон У холодно сказала:

– Как долго ты не появлялся. Говорят, ты был на море, – брови её невольно нахмурились, а губы скривились.

– Правду говорят, – ответил Кен Джун, доставая из-за пазухи сверток. – Здесь коралловое ожерелье, которое морской владыка Рю-Дзюн собрал для своей дочери Вонг. Но Вонг попала в сети и уговорила рыбака отпустить её в обмен на ожерелье для его невесты.

– Как же оно досталось тебе? – с усмешкой спросила Сон У.

– Рыбак был глупым и предпочёл его продать, – пожал плечами юноша.

– Возможно, глупым оказался вовсе не рыбак. А тот, кто дорого заплатил за дешёвые сказки, – покачала головой Сон У.

– Возможно, – согласился Джун. – Но теперь оно твоё. Считается, что его владелица будет счастлива в любви.

Глаза девушки расширились. Она задержала дыхание и, выдохнув, сказала.

– Ты знаешь, что это невозможно.

– Не важно, – Джун застегнул ожерелье на её шее.

Сон У выглядела так прекрасно, что юноша решился её поцеловать.

Так прошли зима и весна. Через год после первой встречи, в преддверии дня Справедливости, Джун снова получил приглашение из храма. В ответ он попросил Сон У увидеться на озере у подножия Снежной горы, на левом берегу реки, протекавшей возле храма. Там Джун сказал Сон У, что любит её и хочет на ней жениться.

Девушка побледнела.

Они стояли на берегу удивительно красивого озера, вода в котором была ярко-голубой. Люди очень редко сюда приходили, потому что считали место колдовским, а Джун знал, что вода попадала сюда из минеральных источников и была насыщена солями алюминия, поэтому при солнечном свете приобретала удивительный окрас. Прямо из воды поднимались деревья. Их зелень отражалась на поверхности, придавая ей местами изумрудный оттенок. Лёгкое дуновение теплого ветра подняло рябь на воде, тогда Сон У сказала:

– Высшая воля в том, что служительницы храма не должны выходить замуж, – она опустила голову. – Мне уже оказали большую честь, приняв меня. Ещё и не просто в какой-то храм. Это святилище тигра, а ты знаешь, чей это символ…

– Я знаю. Знаю, – заверил Кен Джун, взяв девушку за руку. Та оказалась ледяной. – Но храм расположен в землях моего дяди. И я попрошу Лорда отпустить тебя, он разрешит. Он всегда был ко мне добр.

– А если нет? – Сон У со страхом посмотрела в глаза юноше.

– То мы сбежим. Я воин и смогу защитить тебя, – Кен Джун обнял девушку, прижав к себе. Из кармана он достал атласную красную ленту, которой во время заключения брака связывают молодоженов. – Держи, – сказал он, отдавая ленту Сон У, – и ничего не бойся, – а затем добавил ещё тише: – Будь готова ко дню Справедливости.

В следующий раз они встретились вечером накануне дня Справедливости. Кен Джун нетерпеливо ждал возле храма в саду, который сейчас распустился пышными цветами гортензии и лилий. Воздух заполнял тусклый фиолетовый свет, свойственный тому редкому виду заката, который возникает при стихийном бедствии.

«Наверняка на юге был цунами и пробудился вулкан», – подумал Кен Джун.

И эта мысль вдруг показалась ему знакомой.

Но он не успел вспомнить когда нечто подобное уже приходило ему в голову, потому что из-за кустов гортензии появилась хрупкая фигура в белом одеянии. В руках у неё был вещевой мешок, из которого торчала наружу флейта. Девушка стремительно прошла к Кен Джуну, бросила мешок на землю и опустилась сверху. Закатный свет падал на белое платье, собираясь черничными пятнами в складках дорожного наряда.

У Джуна защемило сердце. Ком подкатил к горлу, но девушка заговорила.

– Что сказал твой дядя? – спросила Сон У, глядя на свои матерчатые туфли.

– Он не одобрил, – покачал головой юноша. – Но это уже не важно. Важно, что ты пришла, – Кен Джун взял девушку за руку, помог подняться и подхватил мешок, перекинув через плечо. – Нам пора.

Он повёл её из сада к выходу, где ждали кони.

Однако, возле коней стоял Лорд со своей свитой.

– Дядя? – удивился Кен Джун, выступая вперед и загораживая собой Сон У.

– Остановись, Джун. Побег отменяется, – Лорд обвёл глазами своих людей, давая понять, что все выходы перекрыты.

– Мы уедем, даже если мне придется сразиться с целым войском. И даже с тобой, – Джун выхватил меч. – Уйдите с дороги!

– Я не дам тебе нарушить Высшую волю, – Лорд не сдвинулся с места. – И ты ещё скажешь мне за это спасибо.

То, что дядя даже и не собирался защищаться озадачило Джуна. Что-то было не так. Юноша обернулся и увидел, что Сон У уже схватили подоспевшие из глубины сада служители храма.

– Не делай глупостей, племянник, и я постараюсь, чтобы последствия для всех здесь присутствующих были минимальными, – велел Лорд.

Кен Джун посмотрел на перепуганную девушку, опустил меч и сдался.

Сон У запретили возвращаться в храм и увезли в неизвестном направлении. Кен Джуна сопроводили в покои дворца дяди. В то время как Лорд лично отправился к верховному правителю Дай-го, чтобы сообщить о случившемся.

В этот раз в День Справедливости у храма развернулось не театральное, а самое настоящее представление – суд под председательством Оверлорда.

Небольшая лестница к храму делилась надвое широкой площадкой. На этой площадке, приподнятой над землей, где обычно играли актёры, расположились обвинители и Верховный судья. Сюда же должны были вывести на всеобщее обозрение подсудимых.

Народу перед храмом собралось невероятно много. Ещё бы: какой стыд – совершить нарушение при храме в канун праздника! К тому же на скамье подсудимых оказались ни какой-нибудь убогий воришка или распутная девица, а уважаемые люди. Новость о том, что служительница святилища собиралась сбежать с военачальником Лорда разлетелась по окрестным землям с молниеносной скоростью.

Среди пришедших понаблюдать за процессом было много воинов. Со многими из них в последнем походе Джун сражался плечом к плечу, кому-то протягивал руку помощи, кого-то спасал от верной смерти. Молодые люди, которых раньше Джун вёл за собой, теперь искоса смотрели на него и тихо переговаривались между собой. Старшие товарищи по ратному делу – осудительно качали головами и при этом несомненно думали, что слишком рано этому юноше доверили такое высокое место.

Поникшая мать Кен Джуна сидела в первом ряду. Её поддерживали за руки братья. Когда она прибыла, ей разрешили увидеться с Джуном наедине. Во время свидания госпожа Кен сказала всего одну фразу:

– Хорошо, что отец этого не видит: он бы не пережил такого позора!

Когда ударили в гонг начался суд.

Джун был готов принять любое наказание, он знал, как бы с ним не поступили – он справится. Страх его был только за Сон У: она была непривычна к тяготам жизни, она не сможет бороться и пережить лишений и презрения.

Лорд, как господин, в землях которого произошло преступление, объявил, что сегодня здесь судят за попытку нарушения Высшей воли Кен Джуна, воина и землевладельца, и Сон У, служительницу храма Правосудия и Справедливости.