Вдовствующая герцогиня замка Оргарон (страница 7)
При этом мать дважды в приказном тоне требовала от Арисы (ну а теперь и от меня) денег на содержание другой родни: на свадьбу племянника, на лечение тётушки-ипохондрички, на новый гербовый плащ для кузена-картёжника. Всё – в бархатных словах, приправленных укорами: «Ты же единственная, у кого есть такое большое состояние», «Предки содрогнулись бы от твоей жадности». Да и вообще, все эти чужие мне люди, они же дяди/тети/племянники/кузины. Их просто обязательно нужно одеть/обуть/накормить/обогреть. И все – исключительно по доброте душевной. Я не могла сдержать усмешки при этих словах; мне казалось абсурдным требовать помощи от тех, кто сам мог бы позаботиться о себе.
В ответ я предлагала нуждавшимся поработать на меня – пусть даже побыть приживалками или помочь с хозяйством. Это предложение вызывало у них оскорблённую невинность: «Как ты можешь так говорить? Мы же семья!» Но я была непреклонна; нет – так нет! Я отказывалась помогать просто так без какой-либо отдачи.
Родители обижались. Я игнорировала их обиды. Так и жили.
Вот и теперь, выйдя из книгохранилища и направляясь на первый этаж, в холл, я не ждала от встречи с дражайшими родителями ничего хорошего.
Глава 10
Родители расположились в парадной гостиной, как настоящие владетельные особы. Они восседали в массивных креслах из черненого дуба с гобеленовой обивкой темно-голубого цвета, чьи высокие спинки были украшены резными гербами нашего рода. Их позы – неестественно прямые, с подчеркнутой важностью – выдавали привычку к церемониям. Между креслами стоял столик из полированного красного дерева с инкрустацией в виде виноградных лоз, на котором служанки уже успели подать серебряный чайный сервиз с фамильными монограммами. Мать методично крошила миндальное печенье своими короткими пальцами, украшенными перстнями с сапфирами.
Леди Марта, несмотря на свои скромные габариты (она едва достигала мне до плеча), заполняла комнату присутствием. Ее темно-синее платье с высоким воротником, туго зашнурованное в корсет, шелестело шелком при каждом движении. Голубые глаза, холодные как зимнее небо, с оценивающим блеском скользили по интерьеру – от портретов предков в золоченых рамах до массивных бронзовых часов на камине, подаренных моему покойному мужу императором.
Рядом, сгорбившись в кресле, сидел лорд Элрик. Его длинные ноги в поношенных сапогах из мягкой кожи неловко торчали вперед. Седые волосы, зачесанные назад, открывали высокий лоб с глубокой складкой между бровей. Черные глаза, уставшие и печальные, смотрели куда-то в пространство перед собой. Его пальцы с желтоватыми от табака ногтями нервно барабанили по львиной голове трости – подарку от полкового товарища.