Я неуверенно кивнула и села напротив хозяйки. Она налила мне чай в небольшую глиняную шершавую кружку, и в воздухе раздались нотки мяты и мелиссы.

– Я хотела спросить про Богдана… – неуверенно начала женщина, понуро опустив взгляд. Под тусклым светом лучины я уловила, как ее грубые от работы руки начали дрожать. – Почему это происходит? И как от этого избавиться?

Я осторожно отхлебнула чай, взглянула на ее с сочувствием.

– Слушайте… Я же вижу, вы отличаетесь от них. Значит приезжая, и должны понимать… Сколько в деревне эпилептиков?

– Семеро, – честно ответила хозяйка, все еще разглядывая свою обувь.

– Вы же понимаете причинно-следственную связь? Понимаете, почему так происходит? – я громко поставила кружку на деревянный стол, и женщина вдруг вздрогнула. – Значит вы должны осознавать, что эпилепсия не лечится травами и молитвами. Им необходима постоянная медикаментозная профилактика. В вашем случае эпилепсия врожденная, вызванная генетическими аномалиями на фоне…

Слезы брызнули из глаз Татьяны, и она беспомощно прикрыла лицо руками. А я так и не осмелилась продолжить мысль.

– Восемнадцать лет назад я поехала с сестрой в лес по грибы, – начала рассказывать женщина, вытирая слезы. Ее голос дрожал и менял тональность. – Мы обе знали этот лес. Не так досконально, но и новичками нас было не назвать. Каждый год осенью мы ездили сюда по грибы, сначала с родителями, а потом и вдвоем. Но никогда не заходили в самую глубь леса. В один момент мы разминулись, и я угодила в болото. Уже прощалась с жизнью, как вдруг меня спасли люди в странных одеждах. А я и знать не знала, что здесь есть глухая деревня, на картах ее и подавно не было. После этого они сказали, что я обязана им жизнью, что болото и Мокошь меня больше не отпустят, и я потону, если вдруг надумаю сбежать. Ведь деревня окружена сплошным болотом, и только местным богиня благоволит пройти через него. Чужаки же сразу помирают, едва вступив в него. Почти сразу они поженили нас с Бориславом, и через год я родила Богдана. Больше детей нам боги не дали… Кого-то потеряли во время родов, кого-то сразу после рождения, а кто-то так и не родился…

– Это неправда, – заявила я, нахмурившись, а после отпила горячий чай. – Я тоже угодила в это болото, но меня спасли не местные, а мои друзья. Никакой богини я там не видела.

Татьяна вдруг впервые за все время мгновенно подняла на меня растерянный взгляд. Два светло-голубых глаза встретились с моими, и нервно забегали по моему лицу.

– Кто тебя приманил в болото? – вдруг спросила она, а я чуть не поперхнулась чаем, оцепенев на мгновение. – Кто это был?

Я покачала головой, сделав вид, что не понимала о чем она говорила.

– У меня это был бывший возлюбленный, – поделилась женщина и нервно провела рукой по худому платку на голове, больше похожему на застиранную тряпку. – Он погиб в автокатастрофе, когда мне было всего двадцать три. Я тогда выпала из жизни на целый год. А когда меня занесло в этот лес в последний раз, я сначала услышала его ласковый голос и задорный смех. А уже потом увидела его как будто в озере. Он зазывал меня, и я поддалась искушению… До того хотелось прикоснуться к нему… До того я скучала… Шагнула и почти за несколько минут утопла в болоте по грудь. Когда очухалась и поняла в чем дело, он тут же исчез. Я все глаза выплакала из-за Богдана… Он ведь богами данный. Очень за него переживаю. Единственный мой сынок…

Я молча обхватила горячую чашку ладонями, пытаясь прийти в себя после откровений хозяйки, как капля воды похожих на мою историю. Она залпом осушила половину чашки чая, и громко поставила ее на деревянный стол.

– Зачем вы… – я громко выдохнула, пытаясь унять дрожь в голосе. – Зачем вы подкинули нам одежду и украшения девочек?

– Я сразу поняла, что вы пришли за ними, – пояснила Татьяна, ее глаза нервно бегали по моему лицу. – Подкидывала вам подсказки, чтобы вы поняли, что оказались по адресу. Поэтому сразу вызвалась помогать вам. Вы должны бежать… Они вас не отпустят, ни мертвых, ни живых… Слишком уж мало людей сюда забредают не местных. Поэтому вы все для них как благословение богов.

– У нас есть план, – поделилась я, прошептав. – Мы здесь не останемся. Нам наверняка понадобится ваша помощь. Но для начала я хотела бы узнать про семью с тремя детьми, которые несколько дней назад были у вас. Мы их знаем… С ними все в порядке?

Татьяна вмиг побледнела и отвела пугливый взгляд в сторону самовара. Она молчала несколько минут, и я уже не надеялась на вразумительный ответ. Как вдруг в тишине раздался ее едва слышный траурный шепот:

– Они не отпускают… А ежели люди какое сопротивление оказывают, тут же их забивают камнями и дубинками. А потом… приносят их в жертвоприношение едва живых во славу богам.

Они их убили! Проклятые фанатики!

Я громко выдохнула и с силой зажмурилась, пока перед глазами не начали мелькать круглые белые узоры.

– Насколько я знаю, древние славяне не совершали жертвоприношений, – задумчиво произнесла я, а руки все еще дрожали от услышанной информации. – Эти люди – сумасшедшие фанатики. Только и всего. Вы с сыном должны бежать отсюда…

Женщина вновь прикрыла лицо дрожащими руками, а после судорожно принялась вытирать слезы.

– Я хочу вас попросить… Возьмите с собой Богдана, ради всего святого! Он знает лес, поможет выйти вам из болота. Я хочу, чтобы он попал в цивилизацию, начал лечение и жил как все нормальные люди. А я… – ее губы дрожали, голос изменился под натиском эмоций. – Я спокойно доживу свой век здесь. Зная, что мой сын живет в безопасности.

– Мы его обязательно возьмем. Но что они с вами сделают, узнав, что вы нам помогали и отправили с нами своего сына? – взволнованно спросила я, накрыв ее ладонь своей. – Они же забьют вас до смерти…

– Это неважно, – тут же ответила Татьяна, но слезы брызнули из глаз с новой силой. – Главное здоровье и безопасность Богдана…

Я не могла больше смотреть на рыдающую женщину. И чтобы не разрыдаться самой, решила сменить тему, задав последний интересующий вопрос:

– Вы что-нибудь знаете про труп мужчины с одним желтым кроссовком?

Татьяна взглянула на меня, растерянно проморгала и громко шмыгнула носом.

– Эти люди… они не отпускают ни живых, ни мертвых. Своих они никогда не приносят в жертву. А чужих… запросто. Поэтому либо, как они выражаются, Мокошь им зазывает людей, либо они сами рыщут по лесам, да по полям в поисках людей или свежих трупов… Мол, боги им подкидывает либо благословение в виде живых людей, чтобы они породнились, либо подкидывает, то, чем они потом будут…

В дверь кто-то яростно постучал. Женщина оборвала рассказ на полуслове, и мы обе испуганно подпрыгнули.

– Татьяна! А, ну, живо отпирай! – раздался суровый голос Борислава.

– Вы не договорили… – напомнила я, когда Татьяна ринулась к двери, но тут же я схватила ее за запястье. – Чем они будут… что?!

– Уходи, живо! Иначе и тебе достанется, – наспех проговорила она, толкнув меня в спальню.

Борислав ворвался в избу так, словно намеревался убить собственную жену. Но он всего лишь попросил одеяло, и без благодарностей тут же выбежал из дома. Татьяна еще долго сидела за кухонным столом и тихо плакала. А я как только коснулась твердой подушки из соломы, сразу же провалилась в сон. Усталость на тот момент буквально сбивала с ног. Но, стоило мне начать засыпать, так организм будил меня всяческими изощренными способами: вдруг что-то с полки рухнет, то собака залает, то громкий женский визг послышится, или будто кто-то в избу ломится с громким звериным рыком.

Долгое время не могла понять то ли нервная система так на стресс реагировала, то ли в той чертовой деревне все это происходило взаправду…

Глава 12

Последние семь лет меня преследует один и тот же сон.

Как в карете скорой помощи я мечусь в панике, спасая своего первого наркомана от передозировки. Вокруг никого: лишь я и парень лет двадцати с признаками клинической смерти. Каждый раз я безуспешно делала ему сердечно-легочную реанимацию, потому что налаксон – антидот при передозировках – не помог. От начала СЛР проходило пять минут, десять, пятнадцать, но сердце не запускалось. Я в панике поглядела на наручные смарт-часы, чтобы констатировать время смерти, но цифры перед глазами расплылись, а скрипучая задняя дверь автомобиля неожиданно распахнулась.

Передо мной предстал тот же самый парень, живой, со здоровым кожным покровом. Я испуганно обернулась на тело, которое только что пыталась откачать, оно все также лежало на носилках. Парень улыбнулся и махнул рукой, как бы на прощание. Этот сон повторяется снова и снова, поэтому я знала его наизусть. Первый человек, которого я не спасла, преследовал меня во снах все семь лет. Но в этот раз было что-то не так. В воздухе вдруг раздался его спокойный глуховатый голос, при этом губы его были полностью сомкнуты:

– Будь осторожна. Тебе еще рано.

Сказать, что в том месте сон был отвратительный – ничего не сказать.

Разбудили меня ни свет ни заря горластые песни девушек и радостный свист ребят. Словно вся деревня за окном что-то праздновала. Спустя пару минут начали барабанить в дверь, и Татьяна мигом побежала встречать гостей. Хозяйка с самого рассвета уже кашеварила у печи.

– Доброе утро, Татьяна! Встречай сватов! – радостно прокричала какая-то женщина, сквозь улюлюканье ребят. – Мы за невестою нашей пришли! Олежку своего женить сегодня будем!

– Как? Уже? – растерялась Татьяна.

– А чего медлить-то? Старейшина на рассвете расспросил все у богов, те и сказали, что Олежка наш будет самым подходящим мужем новой Матери нашей, – радостно протараторила все та же женщина, вероятно, мать того Олега.

Я со вздохом раздражения откинулась обратно на подушку, и краем уха услышала, как ребята спустились по скрипучим ступеньками лестницы.

– Что происходит? – раздался недоуменный голос Макса.

– Так у нас тут свадьба намечается, ты че забыл? – саркастично отозвался Стас. Как только увидел меня в постели, сразу просиял. – А вот и невеста наша! А ты еще спишь? Пора готовиться к свадьбе, а то замуж не возьмут.

Ребята были все еще одеты в свою обычную одежду, в которой вышли в лес еще вчера. Потная, со следами земли и травы, но они не горели желанием променять ее на неудобное одеяние общины.

– Отвали, Стас, – хмуро прохрипела я, встав с кровати. – Как и договорились, Амир идет на свадьбу Амины, а Макс идет к Кире. Надеюсь, все пойдет по плану…

– Где там наша невестка? Как там ее зовут? Алиса? Тьфу, что за имя-то такое? – раздался ворчливый голос женщины, вероятно, моей «свекрови». Но как только она вошла в избу, уловив меня, ее лицо, похожее на жирный масляный блин, расплылось в улыбке. – А вот и невестка наша! Дочка, пойдем к нам в дом. А вы чего выстроились как морковь на грядке? Да еще и в одной комнате с моей невесткой?! А, ну, живо расступились!

Макс и Амир молча пошли к выходу, но Янковский все же задержал на мне обеспокоенный взгляд дольше, чем было положено.

– Вот, мы тебе принесли одежу нарядную, ты принарядись, – скомандовала «свекровь», выложив на кровать красный сарафан с белой вышивкой, схожей с языческими символами, а также белое покрывало, вероятно, вместо фаты. Но затем ее взор обратился к Стасу, который все еще находился в одной комнате с нами. – А ты чего стоишь?

– А я это… брат невесты, – вдруг заявил Воскресенский до раздражения уверенно. – Я в этот важный день от нее ни на шаг.

– Да прямо-таки ни на шаг! – возмутилась тучная женщина, всплеснув руками. – Хоть одеться ей дай!

Стас едва сдержался, чтобы не закатить глаза, но все же вышел из избы.