– Зачем они тогда захватили артефакт? Послали этого… треклятого Лоренса! – сжав кулаки, выплюнул Макс.

– Возможно, чтобы его не использовали уже мы, – постукивая ручкой по столешнице, сказала Жанна. – Возможно, в качестве страховки от того, что они боятся найти в Измерении. Вернее… кого. Змей Хаоса – это не шутка, знаешь ли. Если его потревожить, может пригодиться и артефакт по переписыванию реальности. Хотя это, скорее, мои гипотезы. Но его однозначно лучше не тревожить.

На мониторе компьютера Жанны высвечивалось досье той самой Соболевой. Альбины Соболевой, Верховной Ведьмы Лиги Фантомов, руководительницы проклятого ордена. Возможно, если бы ее кто-то сменил, Лига перестала бы совершать откровенные диверсии и нарушения закона. До этого орден как-то четыреста лет уживался с людьми, даже под руководством магов-князей Соболевых, а при Альбине начались попытки заполучить силу Змея Хаоса.

«Вот же жил я раньше, в детстве… не знал про этих тварей. Не знал, что в космосе существовали когда-то гигантские Змеи-асуры», – раздумывал Макс, слегка ежась при каждой мысли о том, что ему открылось с поступлением на службу. Для землян все это шло под грифом «совершенно секретно». Да и кому легче от таких историй?

Маги Земли сохранили сказание о двух космических змеях-асурах, которые в древние времена сражались друг с другом, кроша планеты и поедая миры. Они хотели выяснить, кто сильнее. И в какой-то момент самая мощная атака раскидала их на разные концы Вселенной.

Один из Змеев, Раат Шаатир, угодил в мир Бенаам. И, насколько доносила легенда, оказался заперт в человеческом облике. После его появления Бенаам превратился в темное место, населенное вампирами и иными кровожадными тварями.

Другой же, Змей Хаоса, создал вокруг себя черную дыру, Нору Змея. А Измерение Могущества, судя по всему, было одним из осколков разбитых миров, где и засела древняя тварь. Или же где таился осколок ее силы.

По нелепой случайности именно на Земле еще четыреста лет назад открылся портал в это место. С тех пор и началась непримиримая борьба магов Земли за источник могущества. И не только Земли… Пришельцы из Бенаама тоже порой прорывались. К счастью, на них действовали пули и мечи. Но не на всех и не всегда. Так или иначе, у Отдела расследования паранормальных явлений хватало работы.

«И я во всем этом варюсь. И Жанна, и Лена… Если один раз увидел этот мир, уже не закроешь глаза», – порой сетовал Макс.

В детстве он пугал родителей уверенными заявлениям: «Папа, смотри, у дяди ушки волчьи! Мама, смотри, у тети крылья!». В пятнадцать им заинтересовался Отдел. Перехватил, возможно, предотвратил попадание в одну из группировок темных магов.

С тех пор он проходил подготовку в специальной школе, а в восемнадцать поступил на службу. Как такового выбора и не было. Сбитый с толку юный маг испугался своей силы, умения видеть то, чего не видят другие. К несчастью, особых способностей к созданию заклинаний он в себе до сих пор не открыл.

Мог видеть Зеркало Измерения и путешествовать между мирами в само Измерение Могущества, где был заперт Змей Хаоса. Хотя саму тварь за многие годы так и не нашли, но чувствовали его силу, которой хотела завладеть Лига Фантомов. И не только она…

Хватало и других группировок. И не все из них стремились к Измерению Могущества. Иногда попадались совершенно мерзкие дела, связанные, например, с жертвоприношениями темных магов. Для обычной полиции это выглядело как жертвы культа сатанистов, но для Отдела все оказывалось более нетривиальным. Таких одиночек ловили и нередко ликвидировали в процессе задержания. А кого не ликвидировали, тех арестовывали. Спокойных и безвредных, не убийц и не маньяков, порой перевербовывали на благо общества. Все зависело от магического потенциала.

– А ты не думал… Лига могла перепродать артефакт? – вдруг многозначительно протянула Жанна.

– Если бы мы знали… – отозвался Макс. – Могла. Мафии. И если это так, то найти следы у нас не получится.

– Может, если выманить Лоренса из Лиги… – предложила Жанна, задумчиво щурясь и умолкая.

– Получился расколоть его насчет судьбы артефакта, – закончил Макс.

– Ну, хотя бы относительно планов.

– Но чем и как выманить? По городу он перемещается тоже под неким магическим пологом, даже мобильные не запеленговать.

– Или вообще не перемещается. Отсиживается в Лиге.

– Так какие есть варианты?

– Например, выйти на его родителей. Я почти установила личность этого типа. Совпадений достаточно, – хищно ухмыльнулась Жанна, пролистывая страницы досье на компьютере. – Раньше его, конечно, звали не Лоренс. Хитро придумала Альбина, чтобы члены Лиги сразу меняли имена. Рвали связи с прошлым.

– Родителей… Захватить в заложники?.. Значит, его родители не в Лиге? – смутился Макс, сжимая кулаки на столешнице.

– Полагаю, что нет. Ну, почему заложники. Всего лишь арестовать как предполагаемых соучастников.

– Как-то это…

– Это война, лейтенант. Если ты еще не понял. Наша война за правопорядок, – твердо оборвала Жанна. – Если на Земле мало магов, это не значит, что они имеют право диктовать свои условия. И уж точно пытаться урвать настолько опасную часть силы.

– Понимаю. Думаю, даже Альбине Соболевой не под силу управлять космическим Змеем.

– Никому не под силу. В идеальном мире у нас должно хватить мощи навсегда закрыть портал к Измерению Могущества. Но мы, к сожалению, не в идеальном мире. Поэтому работаем с тем, что есть. И работаем доступными нам методами. Наша с тобой задача – вернуть артефакт в хранилище.

«Это как будто не война, а взаимная охота или партия в шахматы. А если мы ошибемся и арестуем невинных людей? Арестуем… да возьмем в заложники, по сути. Конечно, все средства хороши, если служат великой цели. Но… если Лоренсу плевать на родителей? Возможно, они уже и не общаются давным-давно. Проклятье, как мне не нравится эта часть работы!», – посетовал Макс. Ужасно захотелось позвонить своим родителям и Лене, убедиться, что у них все в порядке.

* * *

01.04.2012

И снова здравствуйте! И снова Лоренс! Да, если вы помните меня, то, наверное, видели, что у меня на макушке хохолком торчит челка, еще и седая на фоне черных волос. Хотите, расскажу, когда это вдруг случилось?

Так, не успел начать, так опять перерыв: пришла Кони, лучше промолчу, но от моего молчания она еще больше бесится. И что вы мне прикажете делать? А, нет: сегодня женщина в хорошем настроении… А потом еще кто-то смеет утверждать, что это женщины – подневольные существа?! Да я бы за такую «неволю» многое отдал, а я не подкаблучник.

Интересно, как я ее все-таки терплю уже четвертый год? Хм, но она хотя бы не изменяет мне, а то была у меня лет в двадцать пять одна шлюшка, которую я терпел два года, но она спала с кем попало. Мое терпение лопнуло быстро, выпер ее без части барахла, заразу.

Да-да, и после этого кто-то смеет утверждать, что мужчины тираны, мужчины только о сексе и думают. Думают? Да черта с два! Есть и поважнее мысли. А любовь (сами понимаете какая) – обыкновенная физическая потребность, ну, и эмоциональное удовольствие, конечно.

Но чтобы думать, хитро измышлять что-то… нет, на это способна лишь женщина. Да-да, именно женщина больше мужчин всерьез думает о сексе, не пошлит ради красного словца, а именно измышляет чудовищные планы для удовлетворения своей сознательно-эмоциональной и подсознательной, только наполовину телесной, потребности.

И чем больше отрицает на словах, тем больше думает, кокетливо и завлекающее смущается, отнекивается. Ими движет любопытство и тщеславие – это обычно отличницами. Но тихие девочки – спящие вулканы, бомбы замедленного действия…

– Ты точно финансовые отчеты сверяешь, Лоренс? Или это твои мемуары? Ты зачем их пишешь, в гроб собрался? – фыркает Кони, глядя на меня. Эх, нескладная она все-таки, грубоватая. Скулы низкие, челюсть квадратная. А нос маленький и губы пухлые. Смешная, но красивая… Для меня почему-то всегда красивая.

Вообще с ней намного лучше, чем с «отличницами». На практике и подсознательно они оказываются более развращенными и пошлыми изнутри, чем такие, как Кони. Она же ничего не скрывает! С ней проще. Возможно, я циник, но кое-что понимаю в людях. Лучше цинично говорить правду или лицемерно лепить незаслуженные комплименты? Да выбирайте, к дьяволу, сами. Романтиков не переубедишь, даже убив их.

М-да, в итоге вышел панегирик моему «тирану». Кстати, ей, видимо, кажется, что это я ее тиран. Ого, да у нас тут просто классовая борьба, коммунисты против капитализма. Борьба… Сладкое пьянящее слово, и как измельчало!

Кстати, вы мне напоминайте основную линию повествования, а то потону в житейских рассуждениях старого алкаша. Кажется, я намеревался поведать о своих седых прядях. Я не ошибаюсь? Судя по тому, что вы молчите, не ошибаюсь.

Но что-то не так… Бабах… Что за бабах?!

Правда ли? Лучше бы глюки. Я слышу выстрел? Звон стекла в коридоре Лиги… Как обывателя меня это не должно касаться, только пугать, но все же я по-прежнему не обыватель, дух воина – это как прививка от оспы: неприятно, зато на всю жизнь. Да что же это сейчас было?

Я выбегаю из квартиры, из своей темной берлоги, не чувствуя ног. Все предметы слишком отчужденные и далекие. И полосатые обои в прихожей, и вешалка с серым пальто, и собственное отражение в зеркале. Какое-то темное, точно какой-то демон приперся из зазеркалья.

Вот и дверь, еще немного – и я узнаю, что стряслось. Не должно быть настолько страшно, не должно настолько тревожить! Я же плевал на всех! А в животе-то все переворачивается. Предчувствие? Что там?!

Интуицию не пропьешь. Распахиваю дверь – в нос ударяет запах крови. Как же ее много на кафельном полу, струится к моим ногам темной лужей.

Вот и он… Труп. Труп… Лежит посреди коридора и… я его знаю… И это не труп, а… Ромка! Это Ромка!

Деревенею. Проклятье. Этого… этого не должно было случиться! Ромка – младший брат Кони. Совсем еще мальчишка, подросток…

Пришел вместе с ней в Лигу. Как?! За что? Кто посмел? Что теперь делать? Кажется, я никогда не испытывал такого ужаса.

– К-кони… – Треклятый голос куда-то пропал.

– Ромка! Нет! Ромка, скажи что-нибудь, Ромка! – Кони выбегает из квартиры едва одетая. Волосы по ветру метутся, лицо искажено, словно у женщины из фильма ужасов… А я стою как истукан и понимаю, что понятия не имею, откуда и кто стрелял. Стрельчатое окно замка – в дребезги. Но это и слепой бы увидел.

Что это было? На нас напали? Нас вычислили охотники? Снайпер? Он все еще здесь?! Я бессмысленно озираюсь по сторонам, выглядываю в окно, но стрелка уже нет. Хорошо хоть от подозрений я освобожден – свидетелей много выбежало из наших казенных квартир, лица заспанные, отекшие и во всех заплывших глазах одинаковый страх. Убийство… Произошло убийство. Наверное, я реагирую спокойнее, чем должен. Или это страх после страха. Ужас после ужаса.

– Ромка!… Позовите на помощь! Лоренс! – Кони воет, взывает ко мне. А что уже звать? Кого звать, проклятье! Мне не лучше, мне все видится, как из-за завесы, будто я в кошмарном сне.

В мой адрес летят самые черные ругательства. Мою суровую мужественную спутницу начинают душить рыдания, я кое-как зову на помощь. Кажется, уже бессмысленно, но тут Кони всхлипывает:

– Лоренс! Скорее! Он еще жив!

А ведь пацан и правда еще жив. Нет у меня чутья детектива, меня сбило с толку это жуткое зрелище. Кровь… тело… Будто я уже отвык от такого, хотя не слишком опешил от нападения на Лигу в прошлый раз, будто ждал всегда какого-нибудь кошмара, а вот сейчас, кажется, не ждал…

– Эй! Кто-нибудь!

Мой ли это голос или кого-то из соседей? Почему в таких ситуациях ничего не получается оценивать здраво? И как же хочется отмотать время…

– Осторожно! Отойдите от окон!

– Вернитесь в свои квартиры. Всем оставаться на своих местах.