Лилия сидела прямо у окна, выходящего в сад, прижав колени к груди. Декоратор поставил кровать с балдахином и принял решение покрасить стены в красивые пастельно-желтые и розовые тона, я предположил, что он хотел немного осветлить место, куда свет редко проникал через окно.

В комнате стоял письменный стол с новым «Маком», книжная полка с книгами, хотя Лилия и не стала привозить их с собой, я все равно распорядился, чтобы в ее комнату принесли несколько… В основном классиков, как Джейн Остин, Льюис Кэрролл или Томас Харди, и серии, которые я обожал в детстве, например «Гарри Поттера» и «Тысячу и одну ночь».

Я действительно старался, чтобы ей было комфортно и уютно…

Она отвела взгляд от окна и перевела его туда, где я стоял.

Ее глаза были красными от слез, и это сразу же заставило меня почувствовать вину.

– Я пришел предупредить тебя, что собираюсь ненадолго отлучиться.

Она снова отвела взгляд к окну, не говоря ни слова.

Лилия по-прежнему была в школьной форме, единственное, что изменилось в ее наряде, это то, что на ней больше не было пиджака и галстука, а рубашка небрежно торчала из юбки. Это напомнило мне о вечеринке моей матери, и я осознал, что у Лилии, возможно, не будет того наряда, который, несомненно, ожидали увидеть мои родители на своей единственной внучке.

– Что скажешь на то, что мы пройдемся по магазинам завтра? – спросил я, испытывая неловкость от одной только мысли о том, чтобы побыть с ней наедине в течение неограниченного количества времени. Только она и я… больше никого.

Она снова посмотрела на меня, на этот раз с некоторым интересом.

– По магазинам? – нерешительно спросила Лилия.

Мне показалось, что то, что она ответила мне, не нахмурившись при этом, уже было большим шагом. Я воспользовался шансом, чтобы понравиться ей чуточку больше.

– Можем поехать в «Хэрродс», слышал, девушкам там нравится. Мы можем пообедать там, купить тебе все, что тебе нужно, и, кстати, воспользоваться случаем и выбрать платье, которое ты наденешь на день рождения моей мамы.

– Что за «Хэрродс»? – спросила она дрожащим голосом.

– Очень большой и классный торговый центр, – ответил я.

Лилия наблюдала за мной в течение нескольких секунд, и у меня было такое чувство, что за это время она провела меня через несколько рентгенов.

– Почему бы нам не поехать в «Зару»? Там хорошая одежда.

«Зара»… ага, как же. Моя мама не одобрила бы ничего подобного.

– В «Хэрродс» наверняка есть что-то похожее, не переживай.

На ее лице появилась улыбка.

– Хорошо, – сказала она взволнованно и в то же время менее сердито.

Что ж… по крайней мере, мы достигли некоторого прогресса.

– Ханна приготовит тебе что-нибудь на ужин. Можешь посмотреть какой-нибудь фильм внизу, если хочешь, я вернусь не очень поздно.

Она молча кивнула и я, подражая ее жесту, закрыл дверь за своей спиной.

Что ж, получилось не так уж и ужасно.

Я вышел из дома, сел в машину и поехал к зданию, в котором располагался «Скай Гарден». Вообще мне были больше по душе немного другие места, менее туристические, где можно было бы выпить, но девушкам нравились подобные заведения из-за достопримечательностей и потому, что здесь можно было вдоволь пофотографироваться. Я уже и забыл, каково это – встречаться с кем-то, кто не берет в руки телефон каждый раз, когда нам подают очередное блюдо.

Ненавижу подобное.

Предъявив свое удостоверение личности, я поднялся на последний этаж здания и, выйдя на улицу, обнаружил парк на высоте ста шестидесяти метров. Да, было красиво, но не лучше, чем в сотнях других заведениях, где можно хорошо провести время в Лондоне.

Окинув взглядом барную стойку, я заметил Нейта, который был за столиком еще с четырьмя людьми. Было видно, что Нейт уже выпил больше, чем следовало бы, потому что он стоял, размахивая руками, и рассказывал какую-то историю, которую, сдается мне, он, по всей видимости, считал смешной. Все остальные тоже смеялись, а кто-то даже хлопал в ладоши. По Нейту было заметно, что он уже давно миновал точку невозврата, и ему хотелось, чтобы эта ночь не заканчивалась. Я не винил его, поскольку и сам был его спутником во многих пьянках, о которых мне не хотелось больше вспоминать. Комне пришло осознание того, что, скорее всего, моя миссия в тот вечер заключалась в том, чтобы немного притормозить его, потому что другие явно были настолько не в себе, ведьдаже не замечали этого.

Я направился прямиком туда и когда уже было подошел, мне на глаза попалась белокурая девушка, которая сидела в кресле со скрещенными длинными ногами, на ней было элегантное короткое платье, которое плотно облегало ее тело.

Аманда.

Дерьмо.

Моя бывшая.

Да вашу ж мать.

3
Никки

Шли дни, и я не могла продолжать и дальше игнорировать истину, которую так боялась принять.

Мне нужно было знать больше. Больше о моей семье. Больше о моем дяде.

Больше о смерти моих родителей.

И самое главное… мне хотелось снова увидеть Алекса.

Да, я была трусихой, но, по крайней мере, больше не отрицала того, что научилась принимать, а именно – что все было не так, как мне всегда казалось или как меня заставляли верить, и это касалось не только меня, но и людей, которые меня окружали.

Полагаю, это уже был какой-то шаг, и это еще не считая того, что я согласилась пройти курс по преодолению страха полетов, который так настойчиво мне навязывала Марго.

Несмотря на мою сдержанность и слабую веру в то, что это принесет какую-то пользу, стоит признать, что идея сесть в самолет уже не казалась мне такой невозможной, как раньше… Меня все еще охватывала паника при одной только мысли об этом, но, по крайней мере, у меня уже получалось представлять себе свою дорогу до аэропорта.

Хотя бы что-то.

Я была в ветеринарной клинике, прибиралась и смывала следы крови маленькой собачки, которую пришлось срочно прооперировать. Было нелегко, мне так и не удалось собрать все деньги, необходимые для создания стерильного рабочего места, но эта зона хотя бы уже была в рабочем состоянии: собака выжила и теперь отдыхала в одной из клеток, где я оставляла животных, чтобы они отошли от наркоза или подобных операций.

Деньги на операции поступали исключительно из моих сбережений, которые все больше и больше истощались. Меня всерьез беспокоило то, что я не смогу свести концы с концами, все подорожало из-за инфляции, и увеличение стоимости арендной платы клиники не заставит себя долго ждать.

Мое положение становилось все более шатким, и из-за того, что у меня не было возможности балансировать между всеми моими пятью рабочими местами в течение последних нескольких недель из-за смерти моего дяди, я практически осталась без работы. Продолжала давать занятия по йоге и помогала в отеле, но после того, что произошло с дядей Кадеком, у меня больше не получалось погружаться под воду надолго и помогать другим дайверам. Делая это в последний раз, почувствовала клаустрофобию, хотя никогда прежде не испытывала ничего подобного во время занятий спортом, которым увлекалась всю жизнь. По словам Марго, все из-за стресса. И это не говоря уже о том, что мне больше не звонили из спа после случая с Алексом.

Мне нужно было придумать план и сделать это быстро.

– Никки, твоя семья – миллиардеры, – сказала мне Марго сразу после того, как узнала обо всем, что рассказал мне Алекс, и после того, как я описала ей, что было в письме. – Вот видишь! Ты должна сесть в самолет и потребовать то, что принадлежит тебе.

– Становиться миллиардершей явно не входит в мои планы, Марго. Я всегда довольствовалась малым, и вся эта роскошь не для меня.

– Никки, но ты могла бы сделать все на эти деньги! Ты могла бы открыть настоящую ветеринарную клинику и нанять квалифицированных людей, которые бы тебе помогали! Тебе не нужно было бы работать на пяти работах от зари до зари, не нужно было бы смотреть на цену каждый раз, когда заходишь в магазин, и самое главное, подруга… у тебя было бы больше времени, чтобы быть с нами, мы же тебя почти не видим! Ты всегда на ногах.

– Да, что ж, это потому, что мне надо как-то зарабатывать себе на жизнь, спасибо большое.

– Но, Никки, если все, что ты говоришь, – правда, тогда все то, что унаследовал твой дядя, по праву должно принадлежать тебе. Это компания твоего отца, единственная проблема заключалась в том, что ее некому было оставить.

Эти слова заставили меня задуматься о брате, который у меня был и который погиб вместе с моими родителями в той авиакатастрофе. Алекс сказал – и мне удалось подтвердить его слова благодаря интернету, – что его звали Адам. Судя по фотографиям из интернет-портала, которые до этого никогда не попадались мне на глаза, он был зеленоглазым блондином. Знала бы раньше, что какая-то часть жизни моего отца была опубликована в интернете…

Там были фотографии, на которых он рыбачил вместе с важными людьми и крупными бизнесменами, на одной он даже был запечатлен с премьер-министром Соединенного Королевства. Были и фотографии с различных вечеринок, на которых он был элегантно одет, а красивая девушка со светлыми локонами держала его за руку… Неужели это мама Адама? Скорее всего, потому что она также присутствовала на их совместных фотографиях, и очевидно, они всегда водили его с собой в места, где ему явно не хотелось находиться.

Одна фотография привлекла мое внимание. Снимок был сделан незадолго до того, как отец сел в частный самолет. На фото он был с малышом Адамом, который сидел у него на коленях, а его мать стояла рядом и улыбалась в камеру, в то время как справа от нее улыбался седовласый мужчина лет сорока в сопровождении мальчика не старше пяти лет. По телу пробежала дрожь, когда до меня дошло, что этим ребенком был Алекс. В самолете четко виднелась надпись Lenox Executive Aviation, конечно, его отец был другом моего, ведь сам Алекс дал мне понять, что он был одним из их постоянных клиентов.

Понимание того, что все, что мне рассказал Алекс, оказалось правдой, вызвало у меня острое желание позвонить ему, но должна признать, мне было стыдно за то, как я повела себя с ним, за то, что позволила ему уйти, будучи рассерженной, когда все, что он сделал, это лишь сказал мне правду.

Правдивыми оказались и его слова об обвинениях, выдвинутых против его компании и самолетов, когда мои родители погибли в авиакатастрофе. Они действительно попали в заголовки нескольких газет, было начато расследование, и компанию оправдали ввиду отсутствия доказательств, и до сих пор никто так и не ответил за смерть моей матери, моего отца, брата и всего экипажа самолета, которому не следовало тогда вылетать из Амстердама в Лондон. Тем не менее во всем этом по-прежнему оставалось кое-что, что не сходилось.

По словам Алекса, они нашли черный ящик. Из того, что они узнали, был сделан вывод, что самолет столкнулся с серьезными техническими проблемами, которые пилоты не могли ни обнаружить, ни контролировать. Алекс отстаивал предположение о том, что это была спровоцированная авиакатастрофа и что над самолетом проводилась манипуляция извне, чтобы заставить его упасть… Это вполне могло быть правдой, однако все указывало на то, что отчаявшийся человек просто не мог смириться с тем, что его компания стала причиной подобной катастрофы.

Я не защищала его, но понять могла. Он сопереживал своей семье и осознавал необходимость смыть пятно, которое, без сомнений, могло бы положить конец семейному бизнесу. В тот момент мне ничего не оставалось, кроме как разозлиться на него, когда он признался мне в этом, но сейчас я уже в состоянии понять его, несмотря на то, что ошибка, которую допустила его семья, в конечном счете положила конец моей.

Все это крутилось у меня в голове, когда в дверь ветеринарной клиники постучали.

– Входите, – сказала я, тщательно намыливая руки у маленькой раковины в углу.

– Наконец-то я нашел тебя, – сказал Гас, закрывая за собой дверь.

– А где мне еще быть? – пришлось вытирать руки грязноватым полотенцем.

– Мэгги и Малькольм расстались, – тут же ошарашил меня друг.

– В смысле?