Он все-таки присаживается. Итак, мы на пути к нирване. Ран Мин решил, что хватит перерождаться и надо выйти из мельницы Сансары, хотя ему-то жаловаться грех. Такое тело! Но хозяин барин. Внимательно слушаю.

– Меня подобрали в лесу, почти что мертвого. Муж и жена, местные крестьяне, которые приехали в лес за дровами. И отвезли в ближайший монастырь, чтобы монахи меня похоронили сами или нашли моих родных. Крестьян смутила моя богатая одежда. Понадеялись на вознаграждение, но сами не тронули ни дорогой кинжал, ни драгоценные перстни. К счастью, в Храме оказался искусный лекарь. Я долго был между жизнью и смертью, а когда очнулся, то решил принять постриг. И освободиться от желаний. Что означает конец моим страданиям.

– Понимаю, – осторожно говорю я.

Дело в том, что религия при династии Мин – это гремучая смесь неоконфуцианства, даосизма и буддизма. Я долго пыталась в этом разобраться, но в голове до сих пор – каша. Помню только народную поговорку: китаец внешне конфуцианец, внутри даос, а при смерти – буддист. Вот Мина и торкнуло, пока был в коме. Или близко к тому.

– А раз понимаешь – оставь меня в покое, – слышу я.

Но меня это категорически не устраивает. Ран Мин в ближайшей перспективе выдающийся государственный деятель! Если согласиться вернуться в мир! И я оставлю принца тут, созерцать священных черепах?!

Поэтому опять бросаюсь в бой. За себя и за империю:

– Тебе было очень больно. И морально, и физически. То есть сначала морально, когда я тебя…

– Кинула, – невозмутимо говорит Ран Мин. – Отказалась быть моей женой. Потом подставила, и как! Но ты не переживай, Мэй Ли, мне все это теперь глубоко безразлично. Можешь говорить спокойно о наших отношениях. Все в прошлом.

Где-то я это уже слышала. Не далее как вчера, от другого мужчины. Который тоже меня любил. И врет, что не любит теперь.

– Это хорошо, – говорю я с достоинством. – А то, признаюсь, мне было стыдно. Я искренне жалела, что так вышло. Ты, молодец, Мин. Встал на верный путь. Но Будда ведь не против, если ты еще немного послужишь империи?

– А что с ней такое?

– Ю Сю умерла. Император в горе. Полностью отстранился от государственных дел.

– Пусть приезжает сюда, – великодушно говорит Ран Мин. – Я помогу ему избавиться от страданий. Вместе пойдем к нирване.

– Так-то оно так, но если все, в полном составе, и вельможи, и простолюдины, этим займутся, поисками нирваны, то какой смысл в жизни? Всем надо умереть, да? Никто ведь ни во что не переродится, если колесо Сансары замрет. А начать с чего? Коллективно запереться в монастырях? Но ведь страна такая большая, и Храмов на всех не хватит.

– Ты говоришь об идеальном обществе. Но люди несовершенны. Их одолевают пороки.

– Ближе к теме. Философия меня сейчас волнует мало, поскольку на моей шее четверо детей. И мне нужен толковый регент. Я предлагаю этот пост тебе.

– Что?! – Ран Мин смеется, забыв про то, что наносит тем самым существенный урон своей просветленной карме.

А где же спокойствие и мудрость?

– Ты всегда хотел править, – напоминаю я.

– Это в прошлом.

– Но я видела тебя сегодня! Ты не рядовой монах! Ты Наставник! Руководитель! Военачальник! Ты вел себя сегодня не как монах, а как командир Парчовых халатов!

– Это мое послушание. Я два года провел в философских беседах с Учителем, перед тем, как мне дозволили принять постриг. Но сначала мне доверили передать свое мастерство тем, кто живет в святыне. В древнейшем монастыре. И я этим горд.

– Это камень в твою карму, Мин. Тяжкий грех. Гордыня. Значит, ты еще не готов. Возвращайся в мир и хорошенько пострадай еще. А то нирвана тебе не светит. Снова во что-нибудь переродишься. А если не в такое красивое, как сейчас? Нет уж. Чтобы выйти из колеса Сансары, надо ощутить бремя верховной власти. Испить чашу желаний до дна. Никто не имеет больше, чем монарх. Видишь, Мин, как я забочусь о твоей карме, – голос мой ласков, хоть и несу я полную ахинею. Просто зубы ему заговариваю, чтобы не сбежал. Но мне до зарезу нужен регент!

Я-то баба, то есть императрица, да еще и вдовствующая! С четырьмя детьми! Мне одной со всем не управиться! И с ними, и с огромной империей! А этот сидит. С задумчивым, чтоб тебе навеки в Сансаре застрять, лицом! Очнись же, Ран Мин!

Но, увы! Непробиваем!

– Тебе надо с Учителем поговорить, а не со мной. Ты хорошо образована, Мэй Ли.

– Подкована, ты хочешь сказать. Это потому что я из… – другого мира, почти срывается с языка. Мало того: из другой эпохи! Где буддизм, конечно, остался, но у него хватает конкурентов.

Искушений тоже прибавилось. А еще есть Интернет. Сейчас у каждого, по сути, весь мир в кармане. Чем больше масштаб – тем больше искушений. Реклама так старается!

Вместо этого я говорю:

–… из Пекина. А там на все смотришь по-другому, в столице. Из других новостей: Гао хотят объявить наследником Третьего принца. А регентом его дядю. Либо генерала, либо чиновника, в принципе, годятся оба. А у меня ни одной реальной кандидатуры, за которую проголосовал бы совет.

– А что случилось с твоим… Князем, – с трудом говорит Мин. Видно, что ему все еще больно. Потому что он невольно кладет правую руку на грудь.

Туда, где полоснул убийственный клинок Лин Вана. Такие раны не заживают. Мастер был повержен, хоть и другим Мастером, но мужское самолюбие истекает кровью. Нет, не суждено тебе в нирвану, принц Ран Мин!

– Лин меня бросил.

– Шутишь?

– Он женился.

– Да ты что?!

– И не собирается возвращаться в Пекин, – уныло говорю я.

– И ты примчалась ко мне.

– Это случайная встреча, клянусь! Я не знала, что ты жив!

– Я причинил тебе много зла.

– Да чего там! Выжила, как видишь. А ты просветлился за три года, и больше не будешь меня тиранить, сам сказал. Ну что, мир?

– Нет. Я не хочу быть регентом.

– Что ж…

Наш разговор затянулся. Я без толку теряю время. Поднимаюсь, машинально опершись о плечо его бывшего высочества. Колени-то разбиты. И чувствую, как это плечо напряглось. Эге! Если мой женский опыт меня не обманывает, то рано принцу в монахи!

Но держится, молодец! Глухо говорит:

– Эти твои штучки больше на меня не действуют, можешь не стараться.

Невольно вздыхаю:

– Да уж, соблазнительница из меня сейчас… Весь день маршировала по этим вашим лестницам, а потом отбивала поклоны Будде. Помоги мне дойти хотя бы до входа в Западную часть монастыря. Тут аж пять лестничных пролетов! Умру уже на третьем. Так что моя жизнь в твоих руках.

– Так и быть. Я не могу отказать в помощи просящему. Тем более, мы в Храме.

Меня сейчас стошнит. Ран Мин – олицетворение добродетели?! Куда ты смотришь, о великий Будда?! Это же религиозный беспредел! Шарахни живо этого придурка молнией по лысой башке! Пусть крутится юлой в колесе Сансары еще лет пятьсот! Ишь, соскочить норовит! Не верю, как сказал бы Станиславский!

Это же Ран Мин! Кто пытался меня соблазнить, расхаживая чуть ли не нагишом и демонстрируя искусство искушенного любовника?! А сколько их было до меня, несчастных женщин, которые пали жертвами его мужского обаяния?! Не говоря уже о том, что руки его высочества по шею в крови! Три года он молился! Ха! Мало!

Я прямо в бешенстве. Но это лысое чучело делает вид, что ничего не замечает! Усиленно демонстрирует благочестие!

Почти в обнимку мы поднимаемся в гору. Я слышу, как бьется его сердце. Но, увы! Ничего лишнего Ран Мин себе не позволяет! И впрямь ударился в религию, забыв о бренной плоти! Мне грустно, но я сделала все, что могла.

– Прощай, Мин. Целоваться не будем, ты ведь монах, – говорю насмешливо.

– Отчего же?

Я охнуть не успеваю, как меня притискивают к каменной груди, а губы обжигает поцелуй. И только я праздную победу, как железные руки Ран Мина разжимаются, и я вынуждена прислониться к стене.

– Прощай, Мэй Ли.

И статная фигура растворяется в темноте.

Вот бесстыдник! Оставил в смятенных чувствах! Я же теперь всю ночь спать не буду! Целуется он по-прежнему божественно! Как говорится, мастерство не пропьешь!

Я все еще надеюсь, что в Пекин поеду не одна. У меня будет спутник. Будущий регент. Но дудки! Нас провожают молчаливые монахи, Ран Мина среди них нет. Он на пути к нирване, гад такой!

Придется все расхлебывать одной.

Мои фрейлины чему-то улыбаются. Горный воздух им явно на пользу. Все ж таки этот древний Храм прекрасен! И черепаха…

Ну, явно знак! Не бросит меня милосердная Гуаньинь!

Я невольно засыпаю от усталости, ходить вчера пришлось так много! И все время в гору! Прихожу в себя уже под сводом главных ворот. Передо мной Запретный город. Моему-то колесу Сансары до полной остановки еще долго.

Крутись, Екатерина!

Глава 6

– Ваше императорское высочество!

– Госпожа!

– Наконец-то!

Оглушили, черти! Слышу со всех сторон:

– У Шестого принца режется зуб!

– Пятый принц залез на крышу, и сидит там с самого утра!

– Четвертый принц подсматривал за служанками, когда они мылись в бане!

– А Седьмая принцесса…

– Не орите сразу все!

Я дома!

Первое и главное, что меня волнует – это Сан Тан. Почему мой сын вдруг залез на крышу? Характер у него не подарок, и теперь я понимаю, в кого. Лин вовсе не ангел. Оказалось, что он обидчив и злопамятен. Упрям. Помимо того, что невероятно силен. И Мастер боевых искусств.

Сашка и ростом и силищей в папку пошел. Ему на крышу залезть, как делать нечего. Неужто не хочет учиться?! Это плохо. Я бы хотела, чтобы и от меня он унаследовал хоть какие-то положительные качества, а не только форму носа. Отличную память, к примеру. Склонность к аналитическому мышлению.

Эк, куда меня занесло! Сан Тан – шестилетний ребенок! Рано еще делать выводы о его умственных способностях. Все равно тревожно.

Но оказалось, что это протест. Наказали Седьмую принцессу. Малышка озорница, какой была и Ю Сю. Живой огонек. А девочку пытаются упаковать в жесткий корсет дворцового этикета, в котором мало того неуютно. Свободолюбивому ребенку с подвижной психикой вообще ни вздохнуть, ни охнуть.

Принцесса опять напроказничала, и ее лишили сладкого. Плюс закрыли в темной комнате до вечера. Наверняка идея гадины Чун Ми! Которая в последнее время слишком уж много себе позволяет.

Сан Тан же с самого начала проявлял к маленькой принцессе… Вот именно! Я всегда на это говорила: они же дети. У сына нормальная мужская потребность защищать слабого. Но к братику Седьмой принцессы мой сын ведь абсолютно равнодушен!

Даже злится. Потому что его симпатия осталась сиротой и горько плакала. Дети ведь не глухие. Отец Шестого принца публично его проклял за то, что убил свою мать. И в горячке отрекся от детей супруги Ю. И как вы думаете, кто утешил малышку? Сан Тан! Я надеюсь, что это братские чувства, и дочь Ю Сю, когда вырастет, станет женой одного из друзей принца Сан Тана. Надо будет пораньше об этом позаботиться, брачный возраст для принцесс начинается, как только они перестают быть детьми. И сами способны к деторождению.

Это ходовая разменная монета. Девочки династии. А вот принцу нужен династический брак, не меньше. И у меня уже есть план.

Пока же мне надо снять сына с крыши. Что касается шалостей Четвертого принца, тут все нормально. У подростка играют гормоны, а вокруг полно красивых молоденьких женщин. Это же гарем! Но куда смотрит наша полуспящая красавица? Я про мать. Пора заняться половым воспитание Четвертого принца, ему скоро четырнадцать! И это средневековый Китай!

– Леди Лао!

Она в недоумении машет огромными ресницами, похожими на опахала из павлиньих перьев: это ко мне обращаются? Бог мой, у нее и со слухом проблемы?! Еще одна аномалия?!