– Естественно, не из-за тебя, – он продолжает молотить грушу, а я невольно смотрю на отточенную работу мышц. Он давно бросил большой спорт, но продолжает тренироваться. Зачем? – Алис, что тебе нужно?

– Конкретно сейчас?

– Да, – наконец бросает он грушу и молниеносно оказывается возле меня. – Конкретно сейчас, что тебе нужно?

– Вчера ты… Вывел меня из строя на пару мгновений. Мне это не понравилось.

– И?

– Научи меня самообороне.

– Не смеши.

– А что такого? Я хочу научиться защищать себя.

– Лучший способ защитить себя это не ходить за тем, кому не доверяешь. Потому что, если ты оказалась в западне, ну давай откровенно, никакие приемы самообороны тебя не спасут.

Сглатываю тошноту, чувствуя, как прошлое меня утягивает под воду, еле держусь.

– Алиса, ты тут? – щелкает Хворостов пальцами, и я киваю.

– Тут. Ничего не спасет, если не готова, а если у меня будет, допустим, нож…

– Если ты умеешь им пользоваться или при эффекте неожиданности…

– А куда лучше бить?

Хворостов смотрит на меня с подозрением, а потом вдруг резко дергает за руку, поворачивая к себе спиной. Удерживает мой кулак в своем, прижимаясь всем телом сзади. Я пытаюсь вызвать в себе тошноту, отвращение, но получается только ощутить приятное покалывание кожи в том месте, где он касается, а мыслей о прошлом почти нет, только полная сосредоточенность на том, что говорит Миша.

– Скорее всего он начнет душить тебя, вот так, – зажимает он локтем мне на горло. Я двинуться не могу. Дышать тяжело. – Вторая его рука удерживает твою, чтобы не дергалась, но у тебя останется левая… Что ты будешь делать?

– Достану нож?

– Правильно. А дальше ты воткнешь его вот сюда, – показывает он на свое бедро. – Глубоко, чтобы торчала только рукоять. А потом начнешь медленно проворачивать.

– Зачем?

– Потому что это причинит адскую боль, и ты сможешь сбежать. Ты хорошо бегаешь?

– Я выносливая… Бегать умею.

– Ну вот. Для женщин это единственный шанс спастись.

Только вот в закрытой комнате бежать некуда.

– Спасибо за урок. Наверное, теперь тебе нужно отпустить меня, – шепчу, теперь сама сжимая его кулак в своих пальцах, поглаживая, находя в этом моменте какое-то извращенное удовольствие. Он не может поддаться похоти, потому что там, наверху, его ждет чистая и правильная невеста. А тут я, грязная и похотливая сестренка, которую он хочет, но не может себе позволить.

– Наверное…

– Ну так отпусти, – чуть трусь бедрами, чувствуя внушительный бугор. – А то вдруг кто-то увидит, как сильно ты меня не хочешь.

Поворачиваю голову так, чтобы видеть его глаза. В горле пересыхает, а его взгляд меняется. Зрачки расширяются, а запах пота теперь смешивается с нотками возбуждения. Он сжимает мое горло сильнее, опуская голову, приближая губы…

– Ты чума… Не подходи больше ко мне.

Он выворачивает меня и чуть толкает от себя. А меня смех распирает. Особенно когда видно через шорты, как сильно он меня не хочет.

– Иди уже… Раздражаешь.

– Ну и ладно. Хотя теперь я твоя должница, – выбираюсь с ринга как можно сексуальнее. Надеюсь, что так и есть.

– Если ты планируешь отдать мне натурой, то я пас…

– А если я научу тебя играть на гитаре? – поднимаю бровь и, пока он молчит, иду к беговой дорожке, встаю на нее и настраиваю режим. Начинаю бежать, смотря в электронное табло, когда чувствую Хворостова совсем рядом.

Он встает рядом, нажимает какие-то кнопки, делая скорость бега быстрее. Быстрее. Еще быстрее. Пока вдруг резко дорожка тормозит, и я почти бьюсь лбом о панель, но Миша меня «спасает».

– Ладно, научи. Но если кто-то узнает, я тебе такую репутацию обеспечу, ты ни в одном вузе учиться не сможешь. Поняла?

– Да поняла, я поняла. Это будет наш маленький секрет, – расплющиваю пальцы на его влажной футболке, нажимая на грудную клетку, в которой бешено бьется сердце. А потом толкаю, точно так же, как он меня несколько минут назад. – А теперь дай мне побегать.

– Дура, блин.

– Сам такой, – фыркаю и включаю дорожку обратно, принимаясь разгоняться. А про себя улыбаться. Потому что нашла дверь в душу Хворостова, осталось подобрать ключ.

Глава 9

Я была уверена, что Хворостов у меня в кармане. Что вечером мы позанимаемся на гитаре, а ночью я буду спать в его постели.

Таков был план, и он сорвался, потому что этот придурок просто уехал. Просто взял, ничего мне не сказал и смотался в город. Скорее всего яйца горят, вот и поехал найти себе более безопасную подстилку, а невеста его, конечно, считает, что Мишенька отправился в город по очень важным делам. Да конечно, наверняка его до конца недели не будет, а мне выслушивать нравоучения Ирины и галдеж Катеньки. Ее-то он, конечно, предупредил, а меня ставить в известность не обязательно. Хуже всего то, что ночью он мне начал названивать. Сначала я хотела взять трубку, а потом решила, что обойдется. Разговаривать с ним, пока он не покажет свой накаченный зад, я точно не буду. Тем более читать его сообщения. Нет, правда, ни одного не открыла, хотя ломало дико. Ломает, уже два дня. И, конечно, обида совсем нерациональна, но меня раздражает, что в данный момент я ничего не могу сделать. Не могу просто прийти к нему в комнату и изнасиловать, связав руки, как он когда-то мне. Остается только представлять, как я вставляю нож ему в бедро и проворачиваю, слушая крики боли.

Радует, что вариться в собственной злости не дает мне Катя. Она уверенной рукой руководит подготовкой к свадьбе. А вскоре приезжает ее деятельная мать. Вместе мы трудимся над планом рассадки гостей, выбором меню, ведущего, а также смотрим бесчисленное количество свадебных платьев. Ирина играет бесподобно, хочется порой встать и начать ей аплодировать. Вот и сейчас она крутится и рассказывает историю знакомства с Сергеем. Даже мне интересно, как за несколько недель можно заставить подобного человека на себе жениться. Не думаю, что там великая любовь.

– Встретились мы на благотворительном вечере. Я как обычно была неотразима, – точно. Я тогда раньше ушла, живот прихватило, а поздно вечером появилась «мамочка» и заявила, что мы вступаем в игру, одна из пираний на крючке. Учитывая мое тогдашнее состояние, я не сильно вдавалась в подробности. – Увидела его и позвала на сцену, чтобы он толкнул речь. Он, конечно, обомлел от такой наглости. Но речь сказал, отстегнул нашему фонду приличную сумму и пригласил меня на свидание.

Как все просто. Просто удиви мужика наглостью, и он сразу позовет замуж?

В момент, когда Ирина идет переодеваться в следующее платье, я слышу, как хлопает входная дверь. И по коже ползет мороз, словно кто-то впустил северный ветер. На самом деле каждый поднявшийся волосок на моем теле чувствует приближение врага. Его шаги отдаются в груди стуком сердца, а удар двери о стену почти крадет возможность дышать.

– Мишенька! Я тебя раньше дня свадьбы не ждала. Мам, смотри, кто приехал! – она наверняка виснет на нем, а он наверняка принимает ее объятия. Я же продолжаю смотреть в телефон, даже головы не поднимая. Но улыбаться тянет, потому что приезжать не планировал, а приехал, потому что, что? Игнорила? Неужели все так просто? Неужели даже с таким любвеобильным мальчишкой нужно идти по той же схеме, как и с опытным и уставшим от жизни Сергеем…

– Добрый день, София Марковна. Алиса.

– Привет, братик, – бросаю на него короткий взгляд, с удовольствием отмечая, как играют его желваки. Ух, сколько в нем кипит слов, и почти каждое чувствую пощечиной по самым разным частям тела. – Мам, ну ты определилась?

– Вроде да. О, добрый день, Михаил.

– Ну вы тут заканчивайте, я пойду к себе, – встаю с диванчика в гостиной и иду к двери. Мимо Хворостова, которого как бы не порвало от эмоций. И это странно, но его злость щекочет в груди, спускается в живот и ниже.

Сама не знаю зачем, но в комнату свою тороплюсь, в конце переходя на бег. Почти успеваю зайти в комнату, закрыть двери, но бешенная сила просто толкает меня назад.

Хворостов закрывает за собой двери, оставаясь со мной наедине.

– И что ты сказал?

– Что живот прихватило, – надвигается, а мне все лучше и лучше становится. Приехал. Бесится. Сейчас орать будет. А может быть, не только орать. – Ты какого хрена трубки не берешь? На сообщения не отвечаешь?!

– Была занята.

– Чем? Просмотром меню?! Или обсуждением, какое платье твоей мамаше надеть.

– Не сбежал бы ты, занялась бы твоим обучением гитаре, а так, уж простите…

– Если бы ты взяла трубку, то поняла бы, что я предлагаю обучение онлайн.

– Ну уж нет. Только вживую.

– Нахрена?! Что тебе от меня нужно?

– Мне? Ничего. И на гитаре своей сам учись. И выйди из комнаты, мне переодеться надо. Я хочу душ принять!

Он молчит, сложив руки на груди, стоит и ждет чего-то…

– Выйди!

– В бассейне ты особо не стеснялась и в зале тоже. А теперь что? За два дня стала монашкой?

– Выйди, я не только душ собираюсь принимать. Я еще собираюсь…

– Что?

– Мастурбировать! Перед душем я всегда снимаю напряжение. Не выйдешь, буду это делать при тебе, – почти шиплю, наслаждаясь тем, как его штормит, как скулы краснеют от гнева или… возбуждения.

– А давай. Посмотрим, насколько ты смелая, – усмехается он, не понимая, насколько далеко я готова зайти в своем желании ему отомстить.

– Ладно, ты сам напросился, – растягиваю блузку, но не снимаю, оставляю так, чтобы в вырезе виднелась грудь. Дергаю ремень на шортах, спуская их с немного дрожащих ног. Я мастурбировала, знаю, как это делать, но мне пока сложно представить, как это можно осуществить под тяжелым, граничащим с ненавистью, взглядом.

Глава 10

Миша

Она не решится. Фигня. Девчонки вечно строят из себя невесть что, а как до дела доходит, тут же в кусты с визгами сбегают. Уверен, и эта такая же. Стоит тут, гонит свою браваду, даже раздеваться начинает. Смелая. Ну посмотрим, до каких границ дойдут ее смелость и гонор. На кровать спиной ложится. По стройным ногам шортики свои короткие стягивает. Хоть бы один изъян в них найти. Есть родинка, да и ту вылизывать хочется. Скольжу взглядом по ногам, по плоскому животику, по груди, которую успел заценить еще два дня назад.

– Ты не сможешь, – скорее себя уговариваю, потому что уйти надо, вот прямо сейчас, а не стоять столбом, пока твой собственный в штанах уже дышать мешает. Хоть бы постучал кто-то. Хоть бы остановил это. Ебануться, я впервые в жизни хочу, чтобы девчонка сама остановилась. Чтобы перестала трогать свою грудь одной рукой, а другой оттягивать резинку кружевных трусиков. Кто вообще носит такое белье под шортами? Отпетые шалаболды, знающие, что вот-вот подцепят мужика?

Эта дрянь не сдается. Продолжает оттягивать резинку, раздвигать ноги шире.

Я уже и забыл, с чего начался наш спор, почему орали друг на друга, но теперь вряд ли смогу забыть розовую щель, все больше виднеющуюся между раскинутых в сторону ног. У нее отличная растяжка, я бы спокойно смог закинуть ее ноги за голову, чтобы увидеть этот красочный пирожок во всей своей блядской красоте. Она наконец оставляет трусы болтаться на ноге, а сама пальцами себя касается, прикрывает киску. Но только лишь затем, чтобы раздвинуть половые губы и провести между ними.

Сука, яйца в трубочку сворачиваются, а во рту пересыхает. И кажется, что только в этом розовом совершенстве я смогу напиться как следует.

– Плохо тебе? – стонет девчонка, выгибается, сосок свой оттягивает. Многое бы я отдал, чтобы сейчас сам его выкручивать. Чтобы сука от боли визжала. И пальцы в пизду ее жестко вставить. – А мне вот очень хорошо. Миш, я такая влажная. Мокрая. Хочешь потрогать…

– Закрой рот и палец в себя засунь.

Она открывает глаза, а я и сам не понимаю, как мой член в моей руке оказался. Ноги ватные, но я начинаю дрочить…