– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. – Привычная для его лица похабная ухмылка превратила слова в очередную шутку, обезоруживающую любую девушку, будь она трижды смела и крепка.

– Дум, – выругалась Фран и отвернулась, делая вид, что стеллаж со склянками требует ее пристального внимания.

Наблюдая за парой склочников, Дарт испытывал странное умиротворение: словно опасность миновала и все вернулось на круги своя. Но он знал, что это чувство кратковременно и обманчиво. Из мрачных мыслей его вывел голос Фран, вспомнившей о своих обязанностях на ферме безлюдей. Дарт и сам провозился с Десом слишком долго, оставив работу. Хорошо, что Алфи, безучастного ко всему, не интересовало, по каким важным делам разъезжал домограф. Вряд ли он проболтается, даже если его спросят об этом.

Фран ушла, и теперь от неприятного разговора их отделяло лишь тупое молчание.

Дарт силился подобрать слова. Всю дорогу из той клоаки он мысленно упражнялся в красноречии, представляя, что скажет другу, а сейчас даже не знал, с чего начать.

– Эй, не делай такое суровое лицо. Тебе не идет, – хмыкнул Дес, самозабвенно потягивая кофе. – Расслабься, ничего ужасного не случилось.

– Да неужели? – процедил Дарт, начиная злиться на друга, чья беспечность граничила с безумием. – С кем ты был? Сколько выпил?

Дес цокнул языком и закатил глаза.

– Откуда этот укоряющий тон? Тебе память отшибло, или Фло такая святая, что отпустила все твои грехи?

Дарт уже собрался возразить, что ему не доводилось прозябать в злачных местах, однако вовремя захлопнул рот. Любая попытка оправдаться и подчеркнуть их различия означала бы, что Дес прав.

– При чем здесь она?

– При том, что не надо приобщать меня к вашему святому семейству.

Дарт ничего не ответил. Выждал с минуту, а потом признался:

– Я просто испугался за тебя. Там, в подвале, ты был не в себе.

– И что я сделал?

Дарт мог бы перечислять, загибая пальцы, но для начала сказал:

– Выжрал три бутылки «Старины Кейпа».

– Вот дерьмо. – Деса передернуло от отвращения. – Да я чокнулся!

Он продолжал цепляться за шутки, чтобы его не затянуло в серьезный разговор. Но это было неизбежно.

– Ты обокрал своих родителей, – продолжил Дарт.

– Не будь как мой отец. Только он придает значимость бесполезным вещам: всем этим статуэткам из нефрита и слоновой кости, подсвечникам с позолотой и прочей чепухе…

– Но ты их украл. И скупщики заплатили вовсе не за хлам.

– Отец об этом знает?

– Нет.

– Вот видишь, он даже не заметил пропажи.

Дарт вздохнул, понимая бесполезность нотаций. Дес был неисправим.

– Зачем тебе столько денег?

– Место за столом стоит дорого, и Габриэль попросила помочь…

Не сдержавшись, Дарт выругался. Он не видел ее со дня похорон, когда она, потерявшая свою семью и друзей, мрачной тенью стояла среди каменных надгробий – молчаливая и поникшая. Выросшая в балаганных повозках, Габриэль привыкла к жизни бродячих артистов и собиралась примкнуть к другой труппе, поэтому никто больше не искал ее в Пьер-э-Метале. Оказалось, она не покинула город, а обосновалась здесь и втянула Деса в сомнительное общество, где верили, что с душами умерших можно общаться через медиума-спирита.

Дарт вспомнил полумрак задымленной коморки и распростертые на матрасах тела: он не всматривался в лица и не знал, была ли среди них Габриэль, но при одной мысли об этом в нем взыграла такая злость, что в груди запекло.

– Зачем ты связался с ней?! – выпалил Дарт, хотя сомневался, что готов услышать правду.

– Из-за Чарми. – Голос Деса предательски дрогнул. – Я снова встретил ее, во время сеанса.

– Это невозможно. Она мертва.

– Но я говорил с ней. И слышал, как звенят колокольчики в ее волосах.

– В пьяном бреду и не такое померещится.

– Тогда я был трезв! – заявил Дес. – Это обязательное условие для всех участников сеанса.

– Как и возлияния после?

– Нет. Это случайно вышло.

– Ясно. Споткнулся о бутылку, упал и не уследил за штанами.

– Кстати, следить за языком тоже полезно.

Дарт принял совет и замолк. Некоторое время они оба сидели, не проронив ни слова. Дес хмурился и тер набрякшие веки, чтобы окончательно прогнать пелену, прилипшую к глазам.

– Я просто хотел попрощаться, – с горечью сказал он.

– Ты скорее попрощаешься с рассудком.

– Уж лучше свихнуться так, чем от мыслей, которыми не с кем поделиться.

– Ты мог бы поговорить со мной.

– Не мог, – грубо оборвал его Дес. Отставил кружку на бортик ванны и наклонился вперед. От него все еще разило, под глазами залегли фиолетовые тени. – Когда мы в последний раз виделись с тобой? Когда изливали друг другу душу за рюмкой-другой? – Вопросы повисли в воздухе, и Дарт не нашел, что ответить. Он мог сказать «давно» или «не помню», но почему‑то это казалось еще хуже, чем молчание. Дес шумно выдохнул и подытожил: – Ты не со мной. Ты с ней. И раз уж решил, будто меня теперь не существует, не нужно вспоминать обо мне, лишь бы поумничать.

– Прости, я…

– Ой, заткнись. – Он скривился. – У меня сейчас голова треснет.

Плечи Дарта бессильно опустились. То, что он упорно не замечал, о чем не думал, занятый другими заботами, внезапно обрушилось на него вместе с чувством вины.

– Прости, – повторил он исступленно. – Я должен был поддержать тебя, заметить…

– Да отвяжись уже, – снова перебил Дес. – Лучше возвращайся в контору. Уверен, у тебя есть дела поважнее, чем возиться со мной.

В его словах сквозила обида, в чем он ни за что не признался бы, хотя этого и не требовалось. Им обоим следовало оказаться на грани, чтобы понять: всякая дружба истончается и рвется, если тянуть в разные стороны.

Помятый и измотанный, будто сам провел ночь за спиритическим столом, Дарт вернулся в контору. Было бы лучше не попадаться на глаза сотрудникам, но, как назло, коридоры наводнились людьми, и каждый норовил зацепить его: приветствием, рабочим вопросом или оценивающим взглядом. Всякий раз он натянуто улыбался в ответ, говорил односложно, на ходу, не задерживаясь, чтобы коллеги не учуяли горький запах дыма, въевшийся в пальто. Под ним явно ощущался липкий холод мокрых рукавов, вместе с влагой впитавший крепкий травянистый дух снадобий.

Оправдать его долгое отсутствие и странный вид могла разве что легенда о том, как он по долгу службы посетил подозрительный дом, а тот на поверку оказался зловонной клоакой. Однако к тому моменту, как эта мысль пришла к нему, Дарт уже добрался до двери, отмеченной табличкой с его новообретенным именем. Оно до сих пор казалось ему чужим, и порой, врываясь на территорию некоего господина Холфильда, Дарт ожидал встретить другого человека – настоящего домографа вместо самозванца вроде себя.

Единственным, с кем бы он мог столкнуться там, был Ларри. После того как огонь уничтожил Танцующие дома, их лютены оказались не у дел, но при Дарте получили новую работу: прилежный Ларри занял архив, а неугомонный Лоран стал посыльным. Многие в конторе не знали о близнецах и принимали их за универсального помощника, причем весьма эксцентричного, непостоянного и успевающего быть в двух местах сразу.

– О! – вместо приветствия воскликнул Ларри, оторвавшись от бумаг. – Тебя ждут. – И ткнул пальцем в сторону боковой двери в кабинет, доставшийся Дарту со всеми вещами от его предшественника, начиная от инструментов и заканчивая резной картой города с миниатюрными копиями зданий и точно воспроизведенным планом улиц.

Получив известие, он решительно направился к себе, будучи уверенным, что застанет Флори, но ошибся и вслед за разочарованием испытал удивление.

В кресле, поджав ноги, сидела Офелия. Сброшенные ботинки лежали под столом, раскрытая книга – у нее на коленях. Судя по количеству прочитанных страниц архитектурного справочника, она ждала уже не первый час.

– Ты чего? – растерянно спросил он.

– За мной приходили в школу, – ответила Офелия, пытаясь справиться с эмоциями, но голос ее предательски дрожал. – Две грымзы из приюта. Но я успела сбежать от них.

Выслушав, Дарт похвалил Офелию за то, что она пришла в домографную контору, а не домой, где ее искали бы в первую очередь. Возможно, Флори уже донесли о случившемся. «Тогда почему она еще не здесь?» – справедливо заметил детектив. «Потому что она больше не полагается на его помощь, придурок», – из глубины сознания огрызнулся хмельной. Дарт мотнул головой, чтобы прогнать навязчивые мысли. Только этого бардака не хватало!

– Я пошлю за Флори машину, – проговорил Дарт, переключив внимание, – а потом вместе решим, где вам лучше переждать время до отъезда.

– А ты?

– Что я?

– Ты разве с нами не едешь?

– Кто‑то должен приглядеть за Бо, – отшутился он и вышел из кабинета.

В архиве Ларри скатывал чертежи в тугие рулоны. В конторе он привык разбирать бумаги, сшивать документы или чинить расшатанные перекладины перекатной лестницы, поэтому обрадовался, что ему доверили важное дело и дали служебный автомобиль с водителем. В свою бытность лютеном Ларри выполнял мелкие поручения Эверрайна, когда способность принимать обличье ворона могла пригодиться, что в спокойные времена случалось очень редко. В память о своей силе, утраченной вместе с безлюдем, он продолжал носить вороньи перья в волосах, из-за чего взлохмаченная шевелюра еще больше напоминала птичье гнездо.

Отдав распоряжения, Дарт занял себя работой. На столе накопились новые заявки от беспокойных жителей, переживающих за свои дома, и сразу же ему попалась история фермера: он подозревал, что его старый амбар превратился в безлюдя. Это было распространенное явление, когда сильный ветер «оживлял» ветхие здания, а люди жаловались на вой, грохот и присутствие чего‑то живого и зловещего. Для отказа хватило бы и того, что речь шла о хозяйственной постройке, а не о заброшенном доме, способном обрести разум. Остальные заявки Дарт одобрил и внес в свой график, отметив, как наивно и самонадеянно строить планы в сложившихся обстоятельствах.

Пока он разбирался с бумагами, Офелия сидела в кресле и читала – больше от скуки, чем из интереса к теме, что было понятно по выражению ее лица. Тишину нарушали шелест страниц, тиканье часов и гул паровых труб. Вскоре донеслись шаги, и Ларри заглянул в кабинет, чтобы отчитаться: он вернулся один; дверь ему не открыли, да и Флори, судя по оставленным на снегу следам, ушла в город.

Дарт побарабанил пальцами по столешнице. Ему не хотелось разводить панику только из-за того, что Флори не оказалось дома, и все же его беспокойство нашло поддержку в сознании. «Что‑то случилось, что‑то случилось», – зашептал в голове трус, но его тут же грубо оборвал хмельной: «Заткнись!»

– Ты мне? – с удивлением переспросил Ларри.

Дарт и сам не понял, как вышло, что произнес это вслух. Ему вдруг стало нечем дышать, он качнул головой, утер лоб ладонью и потянулся к графину с водой. Осушив стакан, Дарт снова обрел контроль над своим голосом:

– Спасибо, Ларри. Это все.

Когда он ушел, Офелия внезапно спросила:

– Флори не делилась с тобой планами на день?

Дарт почувствовал укол совести, вспомнив, что намеренно избегал ее после неудавшегося разговора.

– Нет, – ответил он неохотно. – Вчера я был не самым приятным собеседником.

Огромные голубые глаза, похожие на подсвеченные солнцем витражи, посмотрели на него с укором.

– Просто мы договаривались, что вместе соберем вещи, когда я вернусь из школы. Вряд ли бы Флори ушла из-за пустяка… Что думаешь?