– Пора признать, что это весело! – усмехнулась Илайн и, встретив его вопрошающий взгляд, пояснила: – Говорить правду. Называть сплетников сплетниками, хамство – хамством. Люди так забавно реагируют, будто это откровение для них.

– А меня учили, что иногда лучше держать язык за зубами и не нарываться. – Риз почесал шрам у виска, оставшийся после встречи с удильщиками.

Илайн ничего не сказала. Было нечто красноречивее и утешительнее любых слов: ее холодные пальцы, скользнувшие под воротник кителя, решительность, с которой она притянула его ближе, чтобы горячими губами прижаться к шраму.

– Иди к гостям, – шепнула Илайн. – А я спущусь за плащом. Иначе будут судачить, что я от тебя не отлипала.

– Они все равно будут сплетничать.

– Еще как. Но пусть придумают что‑нибудь оригинальное. Незачем упрощать им задачу.

Заговорщицки улыбнувшись друг другу, они вернулись в зал и разошлись в разные стороны: Илайн – к лестнице, ведущей к гардеробной, а Риз – к праздничным столам, прореженным изголодавшимися за вечер гостями. Его будто подхватило бурное течение: участливые лица, натянутые улыбки, липкие рукопожатия, пустые слова о том, что праздник удался, стократные упоминания его имени – отовсюду, разными голосами и интонациями.

Заскучавшие гости ждали главного действа, и когда назначенное время наступило, Риз под громкие овации прошествовал на балкон, чтобы поджечь фитиль. Первая ракета с шипением взмыла в воздух, взорвалась и рассыпалась дождем искрящихся звезд. Снизу донеслись возгласы, одобрительные крики и хлопки, а в следующую секунду их заглушили залпы фейерверка. Он стоял на балконе, глядя в небо, наблюдая, как взлетают и взрываются ракеты, оставляя за собой хвосты дыма и снопы искр, будто прирученные кометы. Вновь и вновь они стрелами пронзали воздух. С моря наползал туман – такой плотный, что можно было увидеть четкую границу между молочно-дымной завесой и небом, озаренным вспышками фейерверка.

Погасла последняя ракета, восторженные голоса затихли, праздник закончился. Будто почувствовав это, туман сгустился и накрыл город. Все вокруг теперь казалось плоским, выцветшим, увядшим. Люди внизу превратились в скользящие тени, очертания зданий, окольцовывающих главную площадь, расплылись и стали почти неразличимы.

Суета переместилась к дверям и лестницам. Гости торопились домой, чтобы переждать самую холодную ночь в своих теплых постелях. Компании на улице редели и мельчали, а желтоглазые автомобили выплывали из тумана, чтобы забрать пассажиров, и снова пропадали, похожие на глубоководных рыб, проглатывающих мелких рыбешек. Наблюдая за ними с высоты, Риз невольно вспомнил про удильщиков и одноименную банду, держащую в страхе южные земли. Ему удалось подавить их деятельность в Делмаре, и те переметнулись на близлежащие территории.

Велла-серра только отгремела, а его мысли уже вернулись к проблемам, волнующим его последнее время.

Риз скорее почувствовал, нежели услышал движение позади себя, и обрадовался, увидев Илайн. В суете он не заметил момент, когда она присоединилась к гостям на балконе. Впрочем, в ее духе было и вовсе пропустить фейерверк, который она считала дешевым трюком и бесполезной тратой пороха, выброшенного на ветер.

– Поехали, Уолтон, – бросила Илайн, сердито смахнув с лица прядь, выбившуюся из-под гребня. – Я ни одной лишней минуты не вытерплю в этом платье!

Она зашагала прочь, и Риз, памятуя о своем обещании, поспешил за ней. Свернув в темный пустой коридор, Илайн первым делом избавилась от гребня и, спрятав его в кармане плаща, взъерошила волосы. Затем огляделась по сторонам, будто запоздало подумав о том, что за ними могут следить, и остановилась у ниши.

– Тебе что‑то подложили в карман, – сдавленным шепотом сообщила она. – Пока все глазели на фейерверк.

Риз проверил карманы парадного кителя: в одном из них действительно нашелся клочок бумаги, подписанный печатью с изображением маяка и глаза, зависшего над ним, как прожектор. Знак Охо. Увидев его, Илайн тихо выругалась, озвучив его мысли.

– Какого хрена?

Он сразу понял, что им нужно, но помедлил с ответом, изучая записанную комбинацию из букв и цифр, что было не чем иным, как зашифрованными координатами места встречи и временем.

– Это приглашение в их резиденцию, – наконец сказал Риз.

– У нас еще ничего не готово. – Илайн нервно покачалась на каблуках.

– Покажу, что есть. Чертежи, планы…

– Они не в гости тебя зовут, Ри. Иначе зачем посылать шпионку?

– В каком это смысле?

– Та подавальщица. Весь вечер крутилась рядом. Слушала. А потом подсунула тебе записку и сбежала.

– Может, она надеялась на чаевые?

Илайн нахмурилась.

– Ри, это не шутки. Речь о твоей безопасности. Сегодня тебе в карман подложили записку, а завтра – быстродействующий яд. На всякий случай напомню: ты – Хранитель Делмарского ключа. – Она ткнула ему пальцем в грудь, и Риз невольно поморщился. – Пора нанять охрану, чтобы хватали за руку всякого, кто попытается тебя тронуть. – Илайн прервалась и растерянно спросила: – Что смешного?

Он с трудом подавил приступ нервного хохота и выдавил:

– А что ты будешь делать с моей неприкосновенностью, Ила?

– Буду преступницей. Каждую ночь. – Она саркастично приподняла бровь и, смирившись, что серьезного разговора уже не получится, зашагала дальше.

Во дворе резиденции для приемов их ждал водитель. Они расположились на задних сиденьях и ехали молча, погрузившись каждый в свои мысли.

Прорвавшись через улицы, наводненные веселыми толпами, автомобиль свернул в тихий квартал, отделенный от побережья длинной аллеей эвкалиптов. Окутанные ночным сумраком они казались каменными исполинами, что оберегали покой жителей и их обители. Там, где праздник еще продолжался, горел свет: тонкими полосами он просачивался сквозь обрешетку запертых ставен и окрашивал туман в бледно-желтый, как ванильный пудинг, цвет. На этом фоне их дом с черными окнами выглядел мрачным и заброшенным, и только дым из труб, поднимающийся над покатой крышей, разрушал эту иллюзию.

Тихо проскользнув за дверь, Риз и Илайн впотьмах пробрались наверх. В спальне горел камин, заботливо растопленный Саймоном. Поленья мирно потрескивали, разнося по комнате приятный запах древесины. Идеальное место, чтобы встретить самую холодную ночь в году.

Скинув неудобные туфли и плащ, Илайн умостилась у камина и вытянула ноги, грея ступни. Подол ее шелкового платья растекся по ковру, похожий на озеро, в глади которого отражались танцующие блики. Расположившись в кресле напротив, Риз с минуту любовался ею, чего не мог позволить себе весь вечер.

Когда их взгляды встретились, Илайн поняла, о чем он думает. Пожалуй, это было слишком очевидно. Неторопливо, будто нехотя, она встала и подошла. Подобрала подол, чтобы узкая юбка не стесняла движений, и забралась к нему на колени. Оказавшись лицом к лицу, они продолжали хранить молчание, не нарушая сложившейся вокруг них мелодии. В ней смешались треск огня, их дыхание, завывание ветра в дымоходе и шорох ткани, пока Илайн возилась с тугими петлями на его кителе.

– Осторожно, – предупредил Риз, когда она резко дернула пуговицу, грозясь безжалостно оторвать ее. – Мне придется отчитываться за каждую нитку.

– Тоже мне, реликвия, – фыркнула Илайн. – Просто шелуха. Самое главное – под ней.

Наконец ее руки добрались до рубашки, скользнули под нее. Риз потянулся, чтобы избавиться от кителя, доконавшего его за вечер, но Илайн не позволила:

– Оставь. Будет, чем занять свои мысли на скучных приемах.

Риз нетерпеливо привлек ее к себе, – так, что она уперлась коленями в спинку кресла. Илайн усмехнулась ему в губы, но, прежде чем успела их поцеловать, в комнате, словно гром, раздался стук в дверь, а следом голос:

– Риззи, дорогой?!

Он остановился.

– Не смей. Даже не думай, – шикнула Илайн и прижалась к нему крепче, словно собралась удерживать силой.

Кажется, он даже перестал дышать, на миг почувствовав себя ребенком, который, пойманный за шалостью, прячется от матери. В детстве срабатывало лучше, а сейчас не помогло. Стук повторился, уже настойчивее. Бессмысленно было притворяться спящими и глухими, наверняка Ма слышала, как они вернулись.

– Вдруг что‑то важное.

– Например? Чай остывает? – язвительно бросила Илайн и взвилась с его колен.

Снова постучали, и, поскольку момент был безнадежно испорчен, как и настроение Илайн, Риз нехотя поплелся к двери и помедлил, прежде чем открыть.

Ма ждала в коридоре, стоя в тусклом свете ночной лампы. В своей цветастой сорочке до пят она напоминала садовую скульптуру.

– Срочное письмо, – известила Ма, протянув зеленый конверт. – Принесли почти сразу, как вы уехали. Я ждала, когда вы вернетесь.

Риз разломил сургучную печать и пробежал глазами по строчкам.

– Что‑нибудь серьезное? – с беспокойством поинтересовалась Ма.

– Надеюсь, пустяки, – пробормотал он, складывая лист обратно.

– Как все прошло? – С этим вопросом Ма обратилась уже к Илайн, подошедшей узнать, какое срочное дело отвлекло их.

– Наш достопочтенный Хранитель Делмарского ключа отлично справился, – ответила она, похлопав его по спине. Наверное, со стороны жест казался дружеским и одобрительным, но Риз сразу ощутил напряжение между ними. Не то же, что объединяло их минуту назад, а едва скрываемое раздражение Илайн. – Все только на него и смотрели.

– А что сказали о твоем платье?

Ма радела о праздничном образе Илайн больше, чем она сама: помогла определиться с фасоном и тканью, отдала свой гребень для волос – одно из немногих украшений из фамильной сокровищницы Уолтонов. Если бы она узнала, что семейная драгоценность лежит в кармане плаща, как простая безделушка, это бы обернулось настоящей драмой.

– К счастью, не слышала, как меня обсуждают. Но уверена, что платье им понравилось больше, чем я сама.

Ма только охнула, поняв, что Илайн не в лучшем расположении духа, оставила ее в покое. Пожелав друг другу счастливой Велла-серры, они разошлись по своим комнатам.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – бросил Риз, закрывая дверь, и протянул Илайн письмо, чтобы она сама прочитала новости от Флори.

Власти Пьер-э-Металя быстро смекнули, что у них из-под носа увели ценный ресурс, и решили вернуть безлюдей в лоно городских земель. Риз предупреждал о рисках и был готов оказать помощь, если потребуется. Кажется, пришло время исполнить обещания.

– Предлагаю отдать городу Дикий дом, – заявила Илайн, вникнув в суть дела. – Пусть развлекаются.

Она шутила, чтобы скрыть растерянность и тревогу. Они еще не оправились, не успели встать на ноги после недавней войны с Браденом, как их снова ударили под дых. Все это и многое другое читалось в голосе Илайн, ее выражении лица и нервных шагах, которыми она меряла комнату.

– Судя по дате письма, Флори с сестрой приедут послезавтра, – сказал Риз, чтобы прервать напряженное молчание.

– Пока ты будешь в Охо. – Илайн даже не взглянула на него. Отвернулась к окну, словно заметила на улице нечто любопытное.

– Попрошу Флинна, чтобы встретил их.

– С этим я и сама разберусь. Лучше предупреди Ма, что у нее будут гости.

Илайн всегда подчеркивала, что единственная хозяйка здесь Ма, а дом Уолтонов – временное пристанище для них. С тех самых пор, как его безлюдь погиб в пожаре, Риз нигде больше не чувствовал себя дома. Даже уютное жилище на берегу, где они с Илайн провели осень, не стало ему заменой, и, спасаясь от зимних холодов, они перебрались в город.