Тогда к нему перешла огромная гора отработанного шлака с Сормовской ТЭЦ. Все машины «Русского клуба», которые вывозили шлак на переработку, вдруг стали останавливать бандиты и требовать плату за выезд со свалки, объясняя водителям, что они – «крыша».

После этого наезда Глеб решил усилить в «Русском клубе» охрану. И пригласил на должность начальника охраны своего одноклассника, капитана милиции Кального. Тот отказался: «Пойми, я хорошо к тебе отношусь, но честь советского офицера мне не позволяет служить буржуям, хотя работать сейчас с вами, негодяями, всё равно приходится». И рекомендовал на эту должность своего сослуживца майора Малышева Юрия Валентиновича, тот как раз попал под сокращение.

Майор – сухощавый, всегда чисто и аккуратно одетый (костюм, галстук, белая рубашка, ботинки, начищенные до блеска) – производил впечатление человека спокойного, уравновешенного, знающего себе цену. В милиции он работал в отделе по незаконному обороту драгметаллов.

Ещё при оформлении он попросил Глеба, чтобы тот называл его не по имени-отчеству и не по фамилии, а просто «Майор» – мол, ему так легче будет работать.

Глеб спросил, не помешает ли работа в «Русском клубе» его личной жизни.

Тот ответил, что нет.

Шло время. Взяток Майор не брал, деньги в фирме не «щипал», повышения зарплаты не просил, но у него были очень странные взгляды на жизнь вообще и её устройство в частности.

Он считал человека самым обыкновенным сгустком биоматериала. И полагал, что по законам биологии можно легко просчитать действия любого человека. Как и всё живое, любой человек и тысячу лет назад, и сейчас ест, пьёт, размножается, спит, боится смерти и не боится дня, хотя боится ночи. Поэтому для хищника, например волка, он – не что иное, как пища, а не существо, созданное для каких-то высших целей по образу и подобию самого Бога.

Хотя лишних людей нет: каждый человек – это частица великого Замысла. Как, например, для огромного количества микробов внутри человека он – оболочка, такой уютный домик для микроорганизмов.

Глеб с «Русским клубом» тоже является частью этого мира, и это означает, что Майор честно и тщательно будет охранять тот мир, в котором они существуют вместе.

Глеб не совсем понимал теорию Майора, но думал, что эти странные взгляды никак не отразятся на их обязательствах друг перед другом.

Родом Майор был из Сочи, и его жена была когда-то первой красавицей в этом городе.

В восемнадцать лет она победила на конкурсе красоты, и к ней сразу полезли разные донжуаны, предлагали руку и сердце. А какой-то больной на голову поклонник плеснул ей в лицо серной кислотой.

В СССР это было очень резонансное преступление. О нём писали все газеты.

Майор, тогда ещё в звании лейтенанта, вёл это уголовное дело, поэтому часто общался с несчастной девушкой и стал провожать её домой, окружил вниманием. И сам не заметил, как влюбился. После закрытия дела он сделал ей предложение, и они поженились.

Лицо ей кое-как подлатали местные хирурги. Но жить в Сочи она не хотела. Майор перевёлся в уголовный розыск Нижнеокска, и они переехали, получив квартиру в Кожевенном переулке. Жена нигде не работала и из-за сильной психологической травмы практически не выходила из дома. Майор всё свободное время проводил с ней. Она хорошо пела, а он играл на гитаре. Жили они тихо, скромно и были счастливы вдвоём. С ней Майор был не – жен и внимателен, а на работе был как автомат Калашникова: верный, бесстрастный и безотказный. Разбирался с бандитами, мешавшими работе «Русского клуба», жёстко и бескомпромиссно. Не оставлял проблемы на потом, решал их тут же. Если не получалось, не замалчивал, а шёл к Глебу.

Когда вывоз шлака стал практически невозможен, он доложил:

– Глеб Андреевич, тяжёлый случай. Тут не просто три паренька решили денег подзаработать рэкетом. Это бандитская организация под ворами в законе. Эти люди ничего не понимают, кроме силы. Разговоры с ними вести бесполезно. Они сами большие любители поговорить. У них есть идеология. Под любой предмет подведут свою бандитскую основу. Здесь просто охранниками мы не обойдёмся, тут нужны настоящие бойцы, профессионалы.

– И что делать? – озадачился Глеб, понимая, что просто так Майор страху нагонять не будет, значит, дело серьёзное. – Опять встречаться с Серёжей-Дипломатом?

– Да, но, если вы попросите о встрече, придётся платить. Надо сделать так, чтобы он сам захотел встречи с вами.

– А как этого добиться? – спросил Глеб.

– Усложнить жизнь бандитам. На меня вышел командир Дзержинского городского отделения ОМОНа. Парень порядочный. Интеллектуал. Его между собой бойцы зовут «писатель». Какие-то рассказы пописывает. Зарплату в ОМОНе сейчас задерживают, а у всех семьи. Вот он и предложил поработать своим отделением на «Русский клуб» в свободное от дежурств время. У них здесь, в Нижнеокске, на базе стоит никому не нужный «крокодил» – обитая бронёй и зарешечённая спецмашина, переделанная из «Урала». Они со своим опытом разберутся с жуликами быстро и по-мужски.

– Если считаешь, что нужно, делай.

– Хорошо, – ответил Майор и пошёл к двери, но, не дойдя, остановился. – Кстати, он здесь, в приёмной. Поздороваетесь? Ему будет приятно.

– Конечно. – Глеб встал из-за стола и вышел вместе с Майором в приёмную.

Там стоял парень в камуфляжной форме. Глеб протянул руку и представился:

– Глеб.

– Евгений, – парень тоже протянул руку.

Ладонь его была тверда, рукопожатие крепкое.

– Ну что, Евгений, поможешь нам?

Всё пошло по плану Майора, бандиты отстали, и Глеб за полгода превратил свалку шлака в производство блоков для строительства. Изготовление таких блоков было проще и дешевле кирпича. Так Глеб и территорию для города освободил, и деньги заработал, и строительству дал новый толчок. На этот раз и навсегда проблема рэкета в фирме была закрыта.

Серёжа-Дипломат после этого заходил иногда к Глебу поболтать, говорил ни о чём, про жизнь, про власть и никаких претензий к Глебу не имел. Если и были проблемы, то встречался с ним Майор. Он выстроил работу охраны так, что бандиты стали обходить фирму «Русский клуб» стороной.

Глеб решил повысить Майору оклад. К удивлению, он категорически отказался, сказав: «Вы мне уже достаточно заплатили». Глеб чувствовал, что тут что-то не так, и это его насторожило. Он проанализировал причины своего беспокойства, но ничего непонятного в поведении Майора не обнаружил. И Глеб успокоился, продолжая совершенствовать структуру фирмы «Русский клуб».

А Майор, наладив охрану всех предприятий «Русского клуба», сосредоточился только на безопасности самого Глеба, его семьи и близких Глебу людей, выполняя личные поручения, которые нельзя было доверить другим.

Через какое-то время Глеб поинтересовался: «Как там “писатель” со своей командой?»

Майор доложил: «Порядок. Блатные теперь в галстуках ходят в наши заведения, на “вы” разговаривают и вообще ведут себя прилично. А “писатель” воевал на Кавказе, а сейчас ушёл со службы и стал заниматься журналистикой».

Душа у Глеба была творческая, и Господь иногда награждал его идеей. Сначала непонятной. Кажется, какая-то звёздочка – там, впереди. И к ней уже тянет. И вот Глеб начинает двигаться к этой цели, но пока в темноте. Идти трудно – путь незнакомый. Никто до него им не ходил. Так что это движение вслепую, на ощупь. Но он идёт. Упорно. Твёрдо. Прямо. И вдруг ощущает, что идёт не один, что рядом ещё кто-то пристроился. Они тоже идут. Вроде как бы и вместе с ним, но в то же время где-то сбоку и чуть сзади. Прислушиваются, как Глеб идёт. А идёт он нормально. Прямо.

Но вот он упёрся во что-то. Потрогал руками – стена. Попутчики тут же советуют:

– Разбегись – и лбом. Пробьёшь. Вон ты какой умный и сильный.

Глебу поначалу было приятно это слышать. И он по первости разбегался и – тресь лбом о стену! Конечно, стену не пробивал, но от удара зачастую сам чуть не помирал. Бывало, полежит немного, отойдёт, плюнет на этих советчиков и пойдёт проход в стене искать. Осторожно, не спеша. И найдёт. Минует стену – и снова вперёд. Тут же появляются новые попутчики. Даже несут Глеба на руках. Зачем – непонятно. «Сил у меня полно. Ноги ходят. Но ехать – не идти. Раз сами захотели, пусть несут», – думал Глеб. Но вскоре почувствовал, что попутчики там, внизу, завозились, заворчали, якобы он отожрался, растолстел, сел, мол, им на шею и поехал. Услышав это, Глеб хотел слезть – не дали. Только стало после этого мотать его из стороны в сторону. Он забеспокоился: как бы с намеченного пути не сбиться. И, несмотря на их протесты, спрыгнул. Пошёл сам. Легко и быстро. Но опять услышал: попутчики догоняют. Подбежали. Идут рядом. Поддерживают под локти, а некоторые даже подщекотывать стали. Это, значит, чтобы веселее идти было.

И так расщекотали, что Глеб остановился и давай хохотать что было сил. Смеётся, смеётся, но чувствует, что довольно, с этим смехом так в темноте и останешься, до цели не дойдёшь. Собрал волю в комок, оборвал смех – и вперёд. Но уже подустал, сбавил темп. Вдруг чувствует – щиплет кто-то. Не обратил внимания – опять щиплют. Отмахнулся – опять. Потом удар в спину получил и пинка дали. Оказывается, это попутчики его подгонять стали. Им, видишь ли, показалось, будто Глеб слишком медленно ведёт их к своей цели.

А кто их звал? Сами пристроились.

Тогда Глеб собрал все свои силы – и бегом, чтобы от них оторваться. Но они успели вцепиться в него и повисли, как пиявки. И он – может, от усталости, а может, от невнимательности – споткнулся и упал. Растянулся со всего маху. Ногу сильно зашиб. Но и непрошеные гости с перепугу отцепились.

Глеб встал и, хромая, пошёл дальше. И вдруг: впереди забрезжило. Кое-кто из идущих рядом, завидев мерцание, тут же сорвался – вперёд скачками; дальше – больше: то вправо, то влево… – и сгинули куда-то.

А путь-то все ухабистее становился, ладно хоть, немного посветлело. Но, как ни осторожно Глеб шёл, не угадал: в дерьмо вляпался. Видимо, те, что умчались вперёд, перед тем как окончательно метнуться в сторону и пропасть, нагадили ему напоследок. Ну да ничего. Глеба этим уже не возьмёшь. Почистил ботинки – и дальше к цели. Тем более что всё светлее и светлее становилось. От этого возникло чувство, что конец тёмного пути близок.

И вот она – идея!

Хотя Глеб понимал, что всё равно будет трудно: уж очень долго в темноте шёл. Но это опять же не главное. Главное – мрак позади, цель реальна и он идёт к ней осознанно и только с верными попутчиками. В этот момент он был счастлив и доволен своей жизнью.

Но таких, как он, были единицы. Основная масса граждан Советского Союза была инертна и недовольна реформами. Народ нищал, страна разваливалась, и во всех бедах вначале винили первого Президента СССР Горбачёва, а затем первого Президента России Ельцина.

Уже тогда многим было понятно, что вся эта перестройка – всего лишь личная схватка двух лидеров. Горбачёва, ставропольского партийца и подкаблучника, и Ельцина – уральского карьериста и властолюбца. Соперничество и борьба за власть этих людей сильно изменили жизнь миллионов россиян, и Глеба в том числе.

Глеб из сопливого паренька быстро превращался в состоятельного человека, а многие, наоборот, теряли свои состояния.

Так, сосед Глеба со второго этажа, дядя Петя, в период социализма работал водителем, развозил колбасу с мясокомбината в магазины. На комбинате ему загружали в фургон продукции больше, чем по накладной. Разницу он продавал по своим да нашим. Вырученными деньгами делился с подельниками, а свою часть хранил в чулках жены под матрасом.

Он имел семью, двоих детей, «Москвич», дачу, шведскую стенку для посуды, ковры в каждой комнате, жена – шубу, а дети ели каждый день бутерброды с колбасой.

Летом они всей семьёй ездили в Крым загорать и купаться.