– А ты новости вообще не смотришь, да? – Я покачала головой, признавая, что не смотрю и не собираюсь. – Нашли льва. Сторож похитил его, накачав снотворным. И лев этот только-только проснулся, едва не откинулся. Сторож дозу не рассчитал, испугался, что зверь очнется и загрызет его. Хотя это, по сути, львенок еще, то ли год ему, то ли два, говорили в новостях, точно не помню. О мотивах пока отмалчивается, но предполагают, что ему заплатили. Контрабанда экзотических зверей – доходный бизнес, к сожалению. Насчет того, откуда слюна на трупе, тоже молчит, хотя ДНК зверя совпала. Только вот это не наш убийца, к сожалению. По камерам на подъезде видно, что в нужное время он спал дома, напившись. До деревни бы никак не смог добраться.

– То есть этот львенок никого не грыз, что и требовалось доказать. Так вот, первому отрубили голову. А вторую, крупье, закололи тремя кинжалами. Обоим оставили карты, означающие профессию, пока предположительно, так как по первому трупу мы еще не знаем, но способ убийства – это уже явно, два четких совпадения с рисунком. Может, они как-то связаны между собой? Допустим, есть шесть человек, которые мешают убийце получить наследство. Только тут уже вопрос: при чем тут я. Карты, загадки, обращение ко мне…

– А у тебя, случаем, не умирали недавно богатые родственники?

Я хмыкнула.

– Нет, конечно.

– Ладно, на данный момент известно только то, что жертвы не кровные родственники. Дальше будем разбираться. Если имеются хоть какие-то пересечения, поверь, мы их найдем. На дело перекинули сегодня многих сотрудников.

– Держите меня в курсе.

– Разумеется. Ты это… – когда я уже развернулась и сделала шаг в сторону дороги, остановил меня Петрович. – Как это… В общем, будь осторожна.

Я успела привыкнуть к косноязычию майора, поэтому кивнула еще до того, как он закончил предложение. А может, я и впрямь ясновидящая и дело вовсе не в предсказуемости Арефьева. Человек говорит мне «а», и я уже знаю, какими будут следующие буквы алфавита, которые он произнесет.

Ближе к пяти часам я наконец-то попала в пункт проката автомобилей. Взяв вчерашнюю машину, к которой успела уже привыкнуть за короткую поездку, я отправилась в соседний регион. Наверно, мне нужно перекраситься в блондинку, ибо пятнадцать минут и два с половиной часа – разница ощутимая, но брать для дальних поездок машину, в которой я даже не сидела ни разу, тоже не фонтан. Я, хоть и прилежный водитель, машин и дорог побаиваюсь. А может, первое – следствие из второго. Уверенные в себе люди – обыкновенно те, которые ничего никогда не боятся.

Бросив кроссовер на лесной дороге, понимая, что еще чуть-чуть – и он завязнет, я взяла баклажки с водой и с рюкзаком за спиной, в котором была еда, отправилась дальше пешком.

Каждый раз я опасаюсь заблудиться и думаю, что не вспомню дорогу, но ни разу еще не сбилась с пути. Когда мы шли копать яму, я сразу выбрала хорошие ориентиры, и они ни разу не подвели. Словно ангелы направляли меня. Они понимают, что я делаю богоугодное дело, несмотря на то, что с точки зрения человеческих законов это преступление.

Что-то было не так. Птички пели сегодня с надрывом и будто с предостережением. Буйный ветер дул тем сильнее, чем ближе я была к Яме, и даже плотная стена из стволов деревьев не укрывала от его ярости. Солнце заволокло тучами, как только я свернула на нужную тропу, хотя синоптики обещали ясную погоду. А еще я впервые упала. За десять дней тут вырос пень. Сам по себе. Никогда его здесь не было. Если бы местные захотели себе взять древесину на дрова или лавочку, повсюду лежали бы щепки. Но пень выглядел так, словно тут был всегда, по кругу лезли ветки – новые мини-деревца, уже с листочками. А я его никогда раньше не видела. Не замечала. Но я встала, отряхнулась, проверила, не повредила ли баклажку воды, и отправилась дальше.

И вот я на месте. Десять шагов до поляны. Пять до высоченного двухвекового дуба. Со стороны вроде бы все как надо, но наметанным взглядом я вижу, что ветки накиданы не так, как я делаю всегда. Торчит угол деревянного настила. Не могла я настолько сильно спешить, чтобы так налажать. Получается, что кто-то нашел тюремную землянку, логово зверя? Но в таком случае крышка валялась бы в стороне. Возможно, человек случайно споткнулся, как и я пару минут назад, и даже не заметил, что сдвинул ветки и обнажил деревянную крышку земляного люка? Буду надеяться. Иначе…

Меня передернуло от этих мыслей. Испуг холодной волной прокатился вдоль спины. Я машинально разжала кисти рук, и две канистры упали в траву. Нет, нет… Все хорошо… Я ведь реально спешила в прошлый раз. Могла полениться прикрыть крышку как надо.

Подойдя, я скинула оставшиеся ветки, взялась за ручку (когда-то это была дверца широкого шкафа-купе) и потянула на себя. Затем подошла к краю бездны и заглянула вниз.

Впервые бездна не стала посылать наверх ответный взгляд, полный злобы и ненависти. Некому было смотреть, злиться и ненавидеть. Яма была пуста. Зверь вырвался из клетки…

* * *

Полтора года назад

– Заходи, че встала на пороге…

Я подчинилась. Голова опущена, глаза устремлены в пол. Надо привыкать строить из себя рабыню.

– Мне рассказали, че ты отчебучила… Надо же, а по виду тихоня… Я не раскусил тебя тогда. А я ведь редко ошибаюсь в людях. Впечатлила, впечатлила… Смотри в глаза! – рявкнул Зверь.

Только когда он велит смотреть, тогда уже нужно поднимать взор. Мне это успели втолковать. Только вот не объяснили, что должны излучать мои глаза в эту минуту. В итоге я была собой. Мое настоящее «я» просачивалось сквозь радужную оболочку и зрачок, выдавая искренние мысли, чувства и намерения. Зря. Это была моя первая ошибка. К сожалению, не единственная.

В ответ на меня глазело существо. Это не был человек. Глаза не пусты. Но это ведь не зомби… И не раб – как я сейчас, и как многие другие в этом здании. Нет, его очи наполнены лютой ненавистью. Ты смотришь – и тебя всасывает в какую-то воронку, в темную бездну, черную дыру, в которой нет ничего, кроме этой самой ненависти. И ты вдруг, ни с того ни с сего, тоже начинаешь ненавидеть и презирать все вокруг – людей, предметы, жизнь, целый мир.

– Я тебя тоже тогда не раскусила, – не выдержала я. Рабы должны молчать, пока их не спрашивают. Меня ведь предупреждали… Но что уж теперь. Остается только подсчитывать и дальше мои ошибки. Эта – вторая.

– А как бы ты смогла? – сощурился он. – Кто ты такая, чтобы раскусить меня?

– А я – как ты, – интуитивно ответила я.

Бывают ситуации, когда знания подводят. Даже психологов и социологов, я думаю. Вот отправили человека на переговоры с опасными преступниками. С террористами даже. Или с вооруженными грабителями, захватившими заложников в каком-нибудь банке. Одно неверное слово – и они кого-нибудь убьют. Или себя. Или сразу всех, если на них тротила как шаров на новогодней елке. И вот беседа ушла уже за рамки протоколов, тренировок и учебных пособий. Что вы будете делать? Что будет делать этот человек, высококлассный специалист, который тем не менее оказался загнанным в угол? Ведь все-все ситуации не предусмотришь. Но есть такое понятие – чуйка. И есть такое понятие – специалист от бога. Человек рожден, чтобы делать что-то. Что-то конкретное. И он находит нужные слова. И спасает всех. Так и я. То есть спасти мне, конечно, всех не удалось. Но я сделала что-то очень важное. Однако не будем забегать вперед…

Он долго меня разглядывал. Я не опускала глаза. На этот раз, как подсказывала интуиция, не нужно этого делать.

– Вижу, – сказал он. – Но это не значит, что не будет тестовых заданий. И то, что я сам тебя пригласил, тоже не означает, что не будет тестовых заданий. Поняла?

– Ну, – после пауза бросила я небрежно.

Он хмыкнул. Что-то вроде звериного оскала, бегло проскочившего по лицу с правильными чертами. На улыбки он уже не способен. Да и было ли то, что я наблюдала на той вечеринке, улыбками? Я уже и не вспомню. По-моему, он в принципе не умел улыбаться. Но он же Дьявол, как ни крути. Ему не пристало. Улыбка – это символ наличия души.

– Вот список девочек. – Он кинул какую-то папку прямо мне в лицо. Резко. Но я успела поймать. – Разговори. Стань подружкой. Доверенным лицом. Они должны в итоге смотреть тебе в рот. Когда настанет Час Икс, я скажу тебе, и ты сделаешь так, что они перейдут черту. Срок тебе – две недели. Что такое? – заметил Сатана изменившееся выражение моего лица. – Сроки пугают? – Я кивнула. Хотя раб Дьявола (это вроде называется «бес»? Или «черт»? А может, «демон»? Не сильна в иерархии темных сил) не должен ничего бояться. Кроме самого Дьявола, конечно. – Видишь ли, каникулы начались. Через две недели им уже будет не до тебя. Школа, уроки, все дела.

Он сделал отпускающий жест. Мол, вали, я все сказал. Но я не могла. Я знала, что не смогу. Это тестовое задание – слишком даже для меня, даже для той важной великой миссии, которую я избрала. Я знаю, что, работая под прикрытием, федералы, полицейские, фээсбэшники, жандармы и прочие агенты совершают страшные вещи. Им приходится доказывать, что они свои, что они достойны доверия, что они надежны. И все это для того, чтобы в итоге убрать эту шайку с улиц, то есть все это делается ради всеобщего блага. Они убивают даже ради всеобщего блага. Но я так не могла. Можно по-разному рассматривать эту работу. Можно восхищаться ими, понимая, что им приходится переступать через самих себя и свои принципы ради великой цели, можно ненавидеть и презирать, понимая, что человек – это то, что он делает здесь и сейчас, а не потом когда-нибудь. Но я просто знала, что не могу, и все. Без какой-либо моральной оценки тех, кто смог бы. Однако выкрутиться из этого будет непросто. Придется взвешивать каждое слово.

– Я не просто так считаюсь тихоней. Я социофоб. Я не умею разговаривать с незнакомыми так, чтобы они захотели со мной дружить. Мне на это нужно как минимум полгода. Или для этой цели тебе нужен другой человек. А я лучше буду своими руками затягивать петли на шее, чем убалтывать кого-то, чтобы они сами это делали.

Он молча смотрел на меня. К ненависти добавилась толика любопытства. Он будто встретил новый подвид. Есть демон-раб, беспрекословно выполняющий все распоряжения. Делающий максимально, что от него зависит. Даже зная, что он в этом не силен, он будет стараться. А есть демон-стратег. Он понимает, что у каждого есть сильные и слабые стороны. И точно знает свои. Хороший дьявольский руководитель таких не пропускает. Очень скоро они становятся его правой рукой и начальниками над рабами. А вот самодуры могут и рассвирепеть из-за того, что кто-то посмел оспаривать их решение. Кто же все-таки передо мной? Разведка не успела снабдить меня всей необходимой информацией.

– Есть одна замечательная девушка. Ты ее знаешь. Она умеет располагать к себе детей. По виду и не скажешь… Но что есть – то есть. Но вот по поводу слабых сторон… не подпускает к себе никого. Недоверчивая. Параноик. А для масштабов, на которые я собираюсь выйти, ей точно нужна помощница, ибо работы прибавляется не по дням, а по часам. Приставлю-ка я тебя к ней. Будешь на подхвате. Позвонить, привезти, найти инфу. Ну, короче, разберетесь сами. С тобой она точно не побоится взаимодействовать. Вот ее новый номер. – Дьявол одним щелчком отправил на дальнюю часть длинного стола для заседаний визитную карточку. Я быстро подобрала. Пока я читала незнакомое имя, он добавил: – Да, только зовут ее теперь Наталья. Не удивляйся.

Постучав, в комнату заглянул очередной раб.

– Алекс, тут Красько вернулась…

– Иди, – кивнул мне Дьявол. – И, как я сказал, ничему не удивляйся. Знакомьтесь с ней заново. Все мы теперь – другие люди.

Выходя, я мысленно кивнула сама себе. Он оказался руководителем первого типа. А значит, я должна стать его правой рукой. И чем лучше он как управленец, тем скорее это произойдет.

* * *

Наши дни