Я обняла себя за плечи и крепко уснула. А наутро проснулась от шума в спальне и за окном. По моей комнате сновало несколько женщин, они молча убирались: мыли стены, протирали пыль.

Я вскочила с кровати.

– Что вы здесь делаете?!

– Простите, это приказ господина Шаха. Мы приводим дом в порядок.

В порядок? По какому случаю?

Я подбежала к дивану и выглянула на улицу: снегоуборочные машины расчищали территорию. Зачем так много? К чему спешка?

Смутные сомнения захватили меня с головой. Я выбежала из спальни и прямо так – в пижаме – бросилась в родительскую спальню. Застала отца без рубашки. Он собирался уезжать, а мама еще лежала в постели.

– Зачем все эти люди?! Кто к нам приедет?! – выпалила я.

Вопрос был риторический. Сердце и так билось бешено – оно, к сожалению, все понимало.

– Басмановы. Завтра, – отчеканил отец. – Дом готовят к их приезду.

– Но ведь мы говорили вчера. Тепло, честно. Получается, ты умолчал об этом? – упрекнула я отца.

– Я был вынужден. Не собираюсь снова искать дочь по всей стране.

– Эмин! – воскликнула мама.

– Разговор окончен. – Отец застегнул рубашку. – Диана, водитель повезет вас с дочерью по магазинам. Найдите платья. Одно на знакомство с Басмановыми, другое на сегодняшний вечер. Ты же не забыла? Рубцовы устраивают сегодня очередное благотворительное мероприятие.

Чувствуя слабость в ногах, я прислонилась к дверному косяку.

– Как же все не вовремя. Приедет вся чета Басмановых, и каждого придется терпеть, – чертыхнулся отец и прошел мимо меня.

Глава 18

Эмиль

Так было даже лучше. Софию забрал отец, когда она сбежала из номера. От меня сбежала. Испугалась, назвала сумасшедшим и понеслась куда глаза глядят. Слишком любила папу, чтобы слышать правду о нем.

Я стиснул зубы. Хотелось взять его за грудки и заявить, что его дочь теперь принадлежит мне. Но сдержался. Еще не принадлежит. Не полностью.

Поэтому дал ее увезти. София никуда не денется. Оставил ее на потом и оставшееся до отлета время решал собственные вопросы. С Лизой, с камерами, с формальной подменой номеров.

Я знал, что Шах будет рыскать по гостинице и затребует сведения с камер.

Всему свое время. Я заберу у Шаха самое драгоценное, но пока надо спасти девочку от отцовского гнева. Знал же, кем она запугана. Не от нежности София бежала из дома.

Накануне отъезда из гостиницы я поперся к Лизе.

– Ты сдала местоположение Софии?

– Да, но он ее отец, – не стала она лгать. – Эмин Булатович должен знать, где находится его дочь.

Я достал телефон и недобро ухмыльнулся.

– Ты зря прилетела, Лиза. Хотела крови моей попить, но даже прокусить не смогла. Толстокожий я. А вот ты очень хрупкая, Лиза.

– Что? Ты мне угрожаешь?

Я кивнул на свой телефон.

– Когда ты поймешь, что до моей постели тебе как до Китая раком, ты захочешь вернуться в Америку. Но один звонок Ринату, и его парни будут пасти границу. Вместо Америки тебя доставят на мою Сицилию. Так будет, если я увижу в СМИ хоть одно грязное слово о Софии или если ты расскажешь ее отцу обо мне.

Лиза пошатнулась. Взгляд ее померк. Реально, что ли, собиралась сдать меня Шаху? И почему не сдала раньше? Побоялась, что прихлопнут как ненужного свидетеля?

– Знаешь продолжение, я так понимаю? Мои люди на Сицилии с тобой церемониться не будут. Я ясно изъяснился?

Вполне. К вечеру Лизы и след простыл – купила билет на ближайший рейс и вылетела из России. В тот же вечер я прилетел в Петербург и до талого решал вопросы, связанные с задержками рейсов наших ребят. Даже немного забыл о ней. Только портрет где-то дома лежал – тот самый, который дед просил взять с собой. А я обещал привезти. И обещания свои я, как правило, выполняю.

Наутро я созвонился с отцом, они с сестрой должны были прилететь в Москву накануне помолвки Руслана и остаться у деда. Я подозревал, что отец тоже поедет поздравлять Басманова с обручением.

– Нам здесь без помощи не обойтись, – сказал Ринат. – Кто-то просек наши схемы и хочет прикрыть все входы и выходы.

Я изучал документы. Задерживали фактически ни за что, найти все наши лазейки пока не смогли. Но держали. Дело встало, многие мои люди перестали получать необходимые для жизни лекарства.

– Нет у нас здесь помощи, Ринат. Город вообще под Шахом. – Я потер подбородок.

– Ну, пришло время вам договориться. Добрались до нас, Эмиль. Выше только господь бог, – парировал Ринат.

Я поджал губы. Ринату простительно, он ничего не знал. А я не из тех, кто с Шахом договариваться будет. Да и не договоров нам – я его дочь почти трахнул и планировал в будущем делать это очень часто.

– Кстати, сегодня новость вышла. Официальная. Он свою дочь замуж выдает за кого-то из московских.

Теперь оставаться невозмутимым стало сложнее. Я упрямо смотрел в бумаги, но буквы ни хрена не складывались в текст. Если новость официальная, то уже скоро. В принципе, дед позвонит мне заранее, оставалось только ждать.

– Когда? – уточнил равнодушно.

– Да вот на днях знакомство устраивают. Там же все по традициям.

– Какие у них традиции?

Я в их традициях не разбирался и не желал этого делать. Свои есть. Более ценные.

– Знакомство, помолвка, свадьба, – пожал плечами друг. – Между этими пунктами будущая свекровь должна спросить согласия девушки. Хотя кто знает, может, сразу кольцо наденут. Чего изображать, когда у них, богатеев, и так все решено.

Я бросил бумаги на стол. Проблемы есть, и они не терпят сроков. У меня люди на Сицилии ждут, на меня надеются. А в голове, блядь, одна София.

Ринат достал телефон.

– Смотри, это она. Вчера на буржуйском вечере ее сфотографировали рядом с отцом. Красивая, да?

Я угрюмо глянул в экран телефона. Красивая, твою мать. Закрытое платье по фигуре, изящные туфельки, волосы уложены. Это бы платье снять, губы зацеловать, волосы раскидать по кровати. И ее саму на ней разложить.

Сука. Никому она не достанется. Никому, кроме меня.

– Только по глазам и не скажешь, что она счастлива, – добавил Ринат, приблизив фотографию к лицу.

– Хватит глазеть на нее! – рявкнул я. – Чего будем делать с машинами?!

Ринат спрятал телефон, странно посмотрев на меня.

– Я могу сделать так, чтобы эти парни прошли. Нашел лазейку. Но следующую партию они завернут точно, Эмиль.

– На днях, говоришь? – перебил я.

– Не понял, чего на днях? – удивился Ринат.

– Шах свою дочь отдает. На днях?

– Ну да, – кивнул друг.

Сегодня еще можно договориться с Шахом. И работать как прежде – получать деньги, спасать жизни наших людей. Завтра уже нельзя. Завтра я заявлю права на его дочь, развяжу войну и подставлю своих людей. Я эгоист, но отдавать Софию другому не собираюсь. Выбор даже не вставал. Я все поставил на эту девочку.

Я тяжело поднялся.

– Мне надо улететь, Ринат. – Я скривился. – Держи в курсе, твой план мне нравится. А с Шахом я вопрос решу.

– Улететь? Ты только прилетел, черт бы тебя побрал! И как ты с Шахом вопрос собрался решать?

– Увидишь. Обещаю вернуться и помочь, но ты пока прикрой, Ринат.

Я схватил куртку, ключи от тачки, телефон. На нем – десятки пропущенных от отца. Черт.

Я набрал его уже в машине.

– Привет, пап. Как ты?

– Привет, – отозвался он. – Я в Москве с Ясмин. Собираемся лететь в Волгоград на обручение Руслана.

– Пап, тебе не стоит туда ехать. Ты знаешь, там будет Шах.

– Разговор закончен. Завтра в четыре будь в Волгограде. Точный адрес дед вышлет тебе по СМС.

Отец непреклонен – он слишком любит своего племянника. Ради него готов встретиться с самим Шахом спустя столько лет.

Я напрягся.

– Ясмин надо оставить дома. В безопасности.

– Она меня сопровождает. Все будет хорошо, не волнуйся. Ничего не случится. Я не к Шаху еду, а Руслана поддержать.

Мы напряженно попрощались. Значит, уже завтра.

Через час я получил точный адрес Шаха. Я вылетел в Волгоград вечером, предвкушая встречу с отцом и сестрой. И с еще одной непокорной девчонкой.

С Софией.

Чтобы ей не было больно, я должен забыть о том, чья она дочь. Чтобы никто другой не надел на нее кольцо. Если понадобится, я на все ее пальцы кольца надену, чтобы там места для другого не осталось.

А фамилию можно сменить. И клеймо стереть. Она перестанет быть дочерью Шаха и станет моей. По своей воле или добровольно – не имеет значения.

Глава 19

София

Я просидела в своей комнате всю ночь. Не сомкнула глаз, мне не спалось.

Смотрела в окно, вспоминала детство и свою подругу Свету. Отец запретил нам видеться после того, как я использовала Свету для своего побега из дома. Едва ли я увижу ее снова в скором будущем.

Прошлым вечером мы вернулись с благотворительного вечера, и я попробовала поговорить с отцом, но что-то снова пошло не так. Я пообещала, что не стану женой Руслана Басманова, сказала, что отец только зря тратит деньги на мой наряд, на стилистов и на красивые строчки в СМИ.

Но в этот раз я получила удар куда больнее, чем физический – мать встала на сторону отца. И Мурад, конечно, тоже.

– Все решено, – отрезал Мурад, прожигая меня жгучим взглядом. – Не смей перечить отцу и иди к себе в комнату. Подумай о своем поведении.

Мурад хотел выслужиться перед отцом и прогнал меня из гостиной, где собралась вся семья. Будь мы наедине, он бы ударил меня за непокорность воле отца или еще чего хуже – схватился бы за ремень, принявшись воспитывать сестру.

Меня перекосило от горечи, ведь и мама поддержала их. Мурада и отца. Она подошла ко мне и повторила слова своего сына:

– Все решено, дочка. Слишком поздно. Поднимайся к себе и не выходи сегодня из комнаты. Ты же видишь, отец не в настроении.

Я обвела взглядом всех троих и, развернувшись, побежала вверх по лестнице. Ненавижу! Лучше бы у них родились одни мальчики. И не было бы мне мучения!

Наутро я была подавленной и заторможенной. Со мной делали что хотели, и я не противилась – зачем? Басмановы в пути, охрана дома усилена и предупреждена, а сам дом начищен до блеска. Я даже проверяла, могу ли выйти за пределы дома.

Не могу.

– Извините, София Эминовна, у нас приказ не выпускать вас дальше двора. Для прогулки пройдите, пожалуйста, в сад.

Я не пошла в сад. Вернулась в дом, пытаясь согреть собственное сердце. В нем застыл холод, я чувствовала себя пленницей. В СМИ такого, конечно, не напишут. Заголовки пестрят рассказами о масштабе события и о слиянии двух влиятельных династий.

А я не хотела этого слияния. И только ночи с Эмилем, те дни свободы согревали тело и душу. Я бы снова хотела встать на сноуборд. Хотела, чтобы вечером Эмиль снимал с меня носки и ругался матом оттого, как сильно я замерзла.

– Ты невероятно красива! – воскликнула мама, увидев меня с макияжем. – Ты понравишься Руслану, вот увидишь.

– А что дальше, мам? – равнодушно спросила я.

Мама будто не услышала меня. Она нацепила на лицо счастливую улыбку, но я видела, что за ней кроется обычная безысходность. Она смирилась, а я так не умею. Поэтому и сбежала неделю назад. И с Эмилем в одной кровати лежала поэтому. От поцелуев его таяла, хотя так и не успела понять их сладость.

После макияжа мама помогла надеть мне белое хлопковое платье. Сидело оно очень нежно и выглядело довольно просто, если не знать его ценник. Папа не скупился и купил дочке самое лучшее платье, самые дорогие украшения.

Повернув к зеркалу, мне вставили в уши серьги-капельки, на шею надели тонкую нежную цепочку и защелкнули за запястье браслет. Приготовления были завершены.

Мама взяла меня за руку, повела в гостиную. Здесь все и состоится. Здесь я впервые увижу того, кому меня продали двадцать лет назад.

– Я так и не поняла, мне кольцо сегодня надевать будут или просто поглазеть придут? – сухо уточнила я.

– София! – воскликнула мама. – Что за сленг?