– Создал из человеческой крови рубин.

– О, изменение внутренней структуры вещества без вспомогательных приборов? Хм. Неплохо. До Эзры Кросмана был еще один разрушитель, его звали – Эвар Эванс. Конечно, это имя тоже стерто из нашей истории, как и имена тех, кто был до него… Но я их знаю. Эвар мог изменять материал одним лишь взглядом.

– Что еще он мог? – Вопрос прозвучал равнодушно, но Аманда уловила мой интерес и рассмеялась.

Помимо воли я ощутил уважение: эта женщина умела владеть своими эмоциями.

– Хочешь знать больше, Август? Мы можем договориться. Для начала – выпусти меня из этого каменного мешка и посели в нормальных покоях. Я привыкла к комфорту.

– Нет.

– Тогда я ничего не расскажу. – Она поставила стакан и сложила руки на черном мундире.

– Или вам нечего рассказать.

– Возможно, я единственная, кому есть что, – с высокомерной снисходительностью произнесла Аманда, и это так сильно напомнило ее дочь, что мне стало нечем дышать. Перед глазами поплыло, на миг я потерял нить разговора. Не заметив моего состояния, женщина продолжила: – Я архиепископ, Август, и летописи изучала по долгу службы. Хотя и с немалым интересом. Если кто и знает об Эваре или Эзре, то это я.

– Я могу заставить вас говорить.

– Не об этом. – Ее лицо стало жестким. – Сведения о проклятых разрушителях относятся к особо важной тайне Империи, они секретны, никто не получает доступ к ним просто так. Попробуешь вскрыть мой разум насильно – сработает защита, установленная менталистами. Вероятнее всего, я после этого превращусь в овощ. – Аманда безразлично пожала плечами. – Но и ты ничего не узнаешь.

Да, смелости этой женщине не занимать.

И это снова напомнило ту… другую.

– Мы можем договориться, Август. Ты обеспечишь мне комфорт, а я… расскажу, что знаю. Хорошая сделка.

– Не попросите освободить вас?

– Зачем? – Она насмешливо фыркнула. – Сначала я хотела этого, конечно. Но потом… потом подумала, что это невиданная удача: возможность изучить скверну в… так сказать, ее живом воплощении. Разрушители такой силы – редчайшее явление. Ассамблея ученых до сих пор спорит о природе скверны и о том, кто доминирует в подобной связке: человек или антиматерия. Официальная версия, несомненно, отдает главенство скверне. Она словно вирус, не обладающий разумом и с единственным стремлением – уничтожать. Когда тебя хм… не станет, я смогу написать научный труд, создам новую школу по изучению антиматерии. Стану легендой. В конце концов, мне просто любопытно, Август.

Я внимательно наблюдал за эмоциями, скользящими по красивому женскому лицу. Несмотря на веселый тон, я ощущал фальшь. Аманда врала, но в чем это вранье? Можно, конечно, копнуть глубже, чтобы разобраться, но разум Совершенных надежно защищён от вмешательства, мне не хотелось рисковать и активировать ментальную защиту в ее голове. Пока не хотелось.

– Значит, теперь вы желаете сотрудничать, ваше святейшество. После всего, что случилось. После того, как я убил ваших солдат. И наследника престола.

Аманда не смогла удержать улыбку, и уголки ее губ поползли вниз.

– После того, что случилось с вашей дочерью. И вы говорите, что хотите остаться… из любопытства и желания изучить скверну?

Я склонил голову, рассматривая ее, и Аманда вздрогнула.

– Что ж. Это желание я с удовольствием исполню.

Скверна дрогнула, ощущая мою волю. И выплеснулась из тела, выпрямилась, заполняя своей тьмой пространство карцера. Люди без нейропанели, подобные мяснику Абрахаму, ощущают ее силу, но не могут увидеть. А вот архиепископ, несомненно, рассмотрела во всех подробностях. Побледневшая Аманда одним рывком вскочила и, перевернув железный стул, отпрыгнула к дальней стене. В ее руках возникли белый серп и шестиугольный щит. Я с интересом изучал духовное оружие архиепископа. Скверна, меняя форму и вытягивая когти, потянулась к женщине, и та вскинула клинок. Губы Аманды побелели, но лицо осталось решительным.

Сильна.

– Ну что ж. Думаю, некоторые ответы станут показателем вашей доброй воли. И помогут нашему… взаимопониманию.

– Какие ответы? – Голос прозвучал резко, архиепископ нервничала. Несмотря на всю ее выдержку, несмотря на снисходительный тон, которым она прикрывалась. О да, фальши стало больше. Впрочем, неудивительно.

– Где тело Кассандры?

– Что?

Очевидно, она ждала вопроса о разрушителях.

– Кассандра. Я хочу знать, где ее тело.

– Тело? То есть ты уверен, что Кэсс мертва? – Выразительные брови женщины сошлись на переносице. Она не сводила взгляда с воплощения зла и готовилась к удару. При такой угрозе сохранять стройность мыслей невероятно сложно, но Аманда держалась. – Постой… У вас была связь! Все эти годы! А теперь она исчезла, ведь так? Ты больше не чувствуешь Кэсс, не можешь ее найти и поэтому…

– Где она? – очень терпеливо повторил я, а скверна играючи провела когтями по шестиугольнику щита. На белой поверхности проявились глубокие царапины, и женщина глухо вскрикнула.

– О… – некоторое время архиепископ о чем-то напряженно думала. Потом встрепенулась. – Ты прав. Кэсси больше нет. Ее тело… Я не знаю, Август. Только император знает, куда он забросил оторванный кусок дворца. А может, не скажет и он, судя по всему, перенос вышел спонтанным!

– Вы что-то скрываете.

– Ты не…

– Говорите, Аманда. Я видел Кассандру в чаше, заполненной кровью. Что вы сделали?

Еще одно режущее прикосновение когтей ускоряет поток слов, скверна разрастается. От ее тьмы уже нечем дышать, словно даже воздух подчиняется потусторонней хтони.

– Кассандра прошла Возвышение! – не сдержавшись, выкрикнула Аманда.

– Что?

– Возвышение. Но я не уверена, что ритуал удалось завершить! Все было так… сложно! Я не знаю, могла ли она выжить при переносе. Но даже если ей повезло… для вас все закончилось!

Я молчал, рассматривая женское лицо.

– Такова сила Возвышения! Ритуал меняет человека. Стирает прошлые привязанности, уничтожает все чувства! Любовь умирает в кровавой чаше вместе с принесенной жертвой. Любая любовь, Август! Возвышение призвано усилить человека, сделать его подобным богам, а чувства – это всегда слабость!

Я уже не приказывал, и скверна ударила сильнее, щит расцвел трещинами, и архиепископ до белизны сжала рукоять серпа.

– Если Кассандра вернется, ты будешь для нее чужаком. И это не изменить.

Скверна исчезла, когда я встал. Ударил кулаком в дверь, и гвардейцы распахнули ее, выпуская меня. Аманда привалилась к стене, тяжело дыша, я не стал оборачиваться или прощаться.

***

Некоторое время архиепископ святой Инквизиции Аманда Вэйлинг неподвижно сидела на полу, сверля взглядом железную дверь. Напряжение и страх медленно отпускали скованное тело. Женщина тщательно отмеряла вдохи и выдохи, не позволяя себе повысить допустимые пределы эмоционального равновесия. Ее нейропанель исправно сжигала выплеснутый адреналин, от которого в безумном танце колотилось сердце.

А ведь Аманда готовилась ко встрече с разрушителем, знала, что он придет. И все же разговор выбил ее из колеи. Да какой разговор! Самый настоящий допрос! В котором она показала себя не лучшим образом. Впервые за долгие годы Аманда по-настоящему испугалась. Все-таки увидеть воплощённый ужас доводилось не каждому.

– А ты не так прост, бывший ученик семинарии, – едва слышно прошептала женщина.

И далеко не глуп, к сожалению.

Как легко он сломал ее защиту и как быстро заставил говорить!

Но ничего, и у нее найдутся козыри. А самый главный – знания. Как ни сильна скверна, но сейчас она заключена в живое человеческое тело. И это тело молодого мужчины с минимальной информацией о разрушителях. А еще с огромной слабостью – верой бывшего церковника и его удивительным, непостижимым человеколюбием. Ведь он так и не позволил скверне ударить. Лишь напугал и заточил обратно в своей душе.

И это… поражало.

И хотя Аманда не понимала, как Августу удается держаться за моральные принципы после всего, что с ним случилось, где-то внутри она этим… восхищалась?

Конечно, Август проиграет. Его человечность падет под силой скверны. Так было всегда, такова неизбежность. И когда это случится, Аманде уже ничего не поможет. Но пока Август главней потусторонней хтони, заключенной в его душе, есть смысл бороться.

Пережитый ужас, с которым даже нейропанель не сразу справилась, улегся, оставив в теле неприятную дрожь.

Аманда закрыла глаза, погружаясь в состояние легкого транса, и рядом с фигурой женщины начал формироваться белесый силуэт. Его официальное название – управляемый духовный фантом, но инквизиторы предпочитали иное – демонический консорт. Хотя это определение Аманде не нравилось, но учитывая назначение сущности, такое определение было весьма точным.

Силуэт вытянулся, обретая черты. Создание подобной сущности – сложный процесс, овладеть которым могут лишь инквизиторы высоких рангов и способностей. Сущностей делили на три вида. Первый – самый легкий для воплощения – принимал форму мелкого зверька или птицы. Их использовали для короткого шпионажа. Подслушать или посмотреть то, что не предназначалось для посторонних глаз. Такие духи были крошечными и быстро развеивались. Фантомы второго вида воплощались в тварей покрупнее, могли атаковать или отражать удары в сражении. А вот третьи давались лишь просвещённым адептам и Совершенным. Фантом третьего вида был устойчив и силен. Единожды воплощенный, он принимал форму, которая впоследствии не менялась. И эта форма всегда была непредсказуема. А еще она порой была вовсе нечеловеческой. Ее наставник и учитель, великий кардинал Иваз Фамон, объяснял Аманде, что черты созданной сущности – это воплощение не разума, а тайных сторон души. Архиепископу как-то довелось увидеть фантома самого Иваза – лишь мельком, на долю секунды, но Аманда содрогалась от того воспоминания.

Хорошо, что она сумела спрятать его в тайниках своей души и никогда не показывать другим людям. Тем более – кардиналу.

И еще она предпочитала не вспоминать увиденную тварь. Консорт кардинала был ужасающим. И когда-то Аманда боялась, что ее сущность тоже окажется такой – жуткой и чудовищно отвратительной.

К счастью, воплощенный силуэт почти не отличался от реальной Аманды, разве что был вполовину тоньше. Волосы, обрезанные у живой женщины ниже плеч, в призрачном виде опускались до самого пола и развевались от невидимого ветра, а вместо черного мундира сущность носила старинное белое платье. Ноги оказались босыми, а глаза невыразимо печальными. Но в них реальная Аманда старалась не заглядывать.

Почему ее консорт принял такую форму – не мог бы ответить даже сам кардинал, впрочем, это было неважно. Сущность оказалась приемлемого вида и годилась для выполнения миссии.

Фантом сделал шаг, отделяясь от живого тела. Постоял миг, покачиваясь. Глаза открылись. Белесый силуэт кивнул и растаял, делаясь невидимым. Потом беспрепятственно просочился сквозь замочную скважину и оказался в коридоре. Женщина, оставшаяся сидеть в карцере, улыбнулась, когда консорт прошел мимо гвардейцев.

Наивный Август верит, что может удержать в заточении архиепископа Святой инквизиции!

– Посмотрим, что тут у нас, – пробормотала Аманда, когда фантом устремился в путь.

***

Уснуть Зоя так и не смогла.

Роскошные апартаменты казались душными, бархат и ковры пыльными, а огромная кровать – слишком мягкой. Девушке, привыкшей к аскетизму кельи или дома на скале, чудилось, что ее заключили в дорогую коробку, в которой она задыхается.

Спать она легла, как привыкла, – в одежде, держа ладонь на рукояти ножа. Но бесполезно провертевшись час на простынях, Игла встала и решила пройтись. Может, дозор успокоит ее и вернет потерянный сон.