Не могу себе представить, что чувствовал тот самый ребёнок. Случай, который привлёк внимание всё мировой общественности. Когда у кого-то был обнаружен положительный тест, на него повесили ярлык прокажённого. Его признали представителем ненавистной расы смертоносных тварей, которые практически уничтожили всё человечество. Я содрогаюсь. Даже думать об этом противно. К счастью, этот биомаркер практически исчез. Великим станет тот день, когда человечество полностью изживёт его из генов.

Я натыкаюсь глазами на стойку в конце комнаты ожидания. Прямо напротив двери. План центра тестирования висит под серебряными часами. Поэтажный план очень запутанный и такой мелкий, что отсюда мне его не разглядеть.

Дверь приёмной распахивается, врезаясь в тишину подобно дьявольскому ножу. Сердце подпрыгивает вверх.

В дверь входит пухлая медсестра с пробковой доской и называет имя.

Я стараюсь успокоиться, сбросить напряжение, но я прослушала имя. Она позвала меня? В комнате никто не пошевелился. Должно быть, она позвала меня.

Собрав в кулак всю оставшуюся волю, я уже готова встать, но, к моему облегчению, кудрявая девочка у самого выхода вскакивает на ноги, сжимает костистые руки в кулаки и подаётся вперёд.

– Прошу, следуйте за мной, – говорит медсестра.

Девочка подчиняется, а я снова опускаюсь на сиденье, едва не теряя сознание.

Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Семь раз шнурки на моих ботинках входят и выходят из металлических колечек. Глазами я слежу за их сложным переплетением.

Как глупо с моей стороны. Я вошла в комнату пять минут назад. Я не могу быть следующей. Я должна идти после всех присутствующих, которые ждали тут неизвестно сколько. Просто нужно успокоиться.

Опорой для меня становится безупречная воля и благородство моей матери. Я сижу ровно и стараюсь, чтобы моё лицо хоть немного было похожим на её лицо. Я вспоминаю её слова: «Запомни, Холлис. Это только один день, и после этого ты никогда не вспомнишь об этом».

Она права. Когда всё закончится, я запихну воспоминания о сегодняшнем дне поглубже, вместе со всеми эмоциями, которые испытала сегодня. Я злюсь на себя за проявления этих чувств. Я навсегда забуду обо всём этом.

Вот на чём я должна сосредоточиться. Не на бестолковом страхе перед тестом. Который я безусловно пройду. В старших классах по обществознанию я делала доклад о социально-экономических преимуществах общества без тестов. Вскоре тест станет пережитком прошлого вместе с биомаркером.

Жаль, что мне не сделали прививку. Как здорово было бы пройти химический курс в детстве. Тогда бы мне не пришлось проходить через всё это.

– Мисс Холлис Таймвайр, мы готовы принять вас.

У меня похолодели руки. Комната ожидания пуста. Осталась я одна.

– Прошу вас, следуйте за мной.

Я всё пропустила? Как так? Все остальные ушли. Как долго я тут сижу?

– Мисс Таймвайр, – резко повторяет медсестра.

Её тон заставляет меня подняться на ноги, и через мгновение я уже иду следом за ней в приёмную, не сводя глаз с её широкой спины.

Мы проходим по длинному холодному коридору, минуя семь дверей. Я посчитала. Эхо наших шагов гулко отлетает от стен. Медсестра заводит меня в восьмую дверь, за которой ничего нет, кроме гладкого стола у дальней стены и кровати.

– Ожидайте, – говорит медсестра.

– Да, мэм.

Дверь захлопывается, а я остаюсь стоять, обхватив себя руками. Нужно дождаться доктора. Я нерешительно сажусь на стол, и стерильная бумага хрустит подо мной.

– Всё будет в порядке, – говорю я вслух. – Только у одного человека из десяти миллионов находят биомаркер. Я не из их числа. Я в порядке. В полном порядке.

Я стучу ногой по ножке металлического стола. Хочется, чтобы всё это поскорее закончилось, чтобы я забрала своё предписание и отправилась домой. Хочется поскорее показать родителям моё карьерное предписание. Хочется поскорее отпраздновать с ними и съесть большую чашу болоньезе. Хочется быть в деле.

И тут на меня накатывает новая волна беспокойства. Мне становится дурно, и в голове проносится дикая мысль: а что, если они тестируют меня сейчас? Вдруг они наблюдают за мной, пока я сижу здесь?

Я фыркаю от собственной глупости. Они должны взять у меня кровь. Почему же мой разум и тело так бастуют против моей решительности? Это раздражает меня. Мне не нравятся подобные чувства, и я не хочу их испытывать…

Дверь в комнату открывается.

– Мисс Таймвайр? – Интонация темноволосого доктора скрыта за маской идеального общественного контроля.

– Да, – отвечаю я излишне громко, подстраивая свой голос под его: совершенный, уважительный, неэмоциональный. – Да.

– Как мы себя чувствуем?

– Порядок, – отвечаю я. И это совершенная ложь. Я даже и близко не в порядке.

– Я сейчас возьму капельку вашей крови, и вы отправитесь по своим делам.

Я киваю, стараясь сдержать сердцебиение, пока доктор достаёт эластичный жгут, крепко обвязывает мне руку повыше локтя, протирает холодной тканью кожу, берёт шприц и делает укол. Моя кровь удивительно тёмная на вид, и от этого у меня слегка кружится голова. Я отвожу глаза и сосредотачиваюсь на собственных шнурках.

Семь. Семь переплетений.

Доктор заканчивает и собирает все свои приборы.

– Я скоро вернусь, – сообщает он, держа врачебный саквояж под мышкой. – Ждите здесь.

– Да, сэр.

Я скрещиваю ноги, опираюсь на ладони и смотрю в пол. «Всего пару минут», – думаю я. Но время сегодня тянется слишком долго.

Я смотрю на дверь. Мне кажется, что я жду уже целую вечность. Это нормально? Вряд ли анализ крови занимает столько времени. Так было в тёмные времена, когда людям приходилось ждать результатов по нескольку дней. Но сейчас 2647 год. Технологии ушли далеко вперёд. Нужно спросить кого-нибудь, скоро ли вернётся доктор.

Я спрыгиваю со стола и, вопреки голосу разума, хватаюсь за ручку и поворачиваю ей. Заперто. Почему дверь заперта?

Сердце бешено колотится, пока я возвращаюсь на своё место, но когда я дохожу до кровати, дверь открывается, и я вздрагиваю. Кто-то входит, но это не доктор. Мужчина выглядит иначе. Жёсткие волосы, очки в роговой оправе. Беспокойные серые глаза. И без лабораторного халата. Я замираю, не в силах дышать.

– Мисс Таймвайр?

– Да, это я.

– Вы прошли.

Я моргаю и вздыхаю с облегчением. Я в последний раз ругаю себя – ещё одно нежелательное проявление эмоций. Теперь я взрослая. Теперь я могу занять своё место в обществе. Плечи расслабляются, но человек стоит на одном месте.

– Я могу идти? – спрашиваю я.

– Совершенно верно. Прошу вас, следуйте за мной. Я сопровожу вас к выходу. – Он распахивает дверь и знаком показывает мне путь. – Прошу вас, налево.

Я замираю в недоумении. Комната ожидания направо.

– Мисс Таймвайр, прошу.

Я виновато киваю и разворачиваюсь налево. Я насчитала ещё двенадцать дверей. Мне хочется спросить, куда мы идём, но я не могу. Путь к совершенному обществу – совершенная покорность. Я автоматически повторяю это про себя. Кроме того, я прошла тест.

Мужчина останавливается у тринадцатой двери. Она больше остальных.

– Прошу вас, – говорит он. – Сюда.

Я медлю долю секунды, прежде чем взяться за ручку и толкнуть дверь. Она тяжёлая, поэтому приходится навалиться на неё всем весом, и теперь я уже не сомневаюсь: происходит что-то не то.

Я ахаю, и мой самоконтроль разлетается вдребезги. Внутри дюжина человек. И у всех пистолеты. Пистолеты.

Страж хватает меня за плечо и вталкивает внутрь. Его прикосновения чужеродны и неприятны. Члены общества не прикасаются друг к другу. Никогда. Внутри нарастает паника. Я не знаю, что делать.

К моему спутнику присоединяются ещё двое мужчин в бежевой военной форме. Они хватают меня и тащат к штуковине, похожей на металлический трон.

– Н-но, я прошла тест, – говорю я придушенным голосом, потому что незнакомые руки крепко стиснули меня, обездвижив. Жуткие прикосновения.

– К сожалению, мисс Таймвайр, вы не прошли, – говорит тот самый доктор.

– Это аномалия, – подаёт голос учёный рядом с ним. – У нас не было прокажённых уже двенадцать лет.

– Что?! – выдыхаю я. – Нет. Я не прокажённая. Этого не может быть! Это какая-то ошибка! – Я пытаюсь подняться, но моё тело безвольно болтается в руках военного.

– Мы не совершаем ошибок, мисс Таймвайр, – говорит учёный. – Лейтенант, прошу вас пристегнуть её. Покрепче.

Они толкают меня на жёсткий металлический трон и пристёгивают запястья и лодыжки металлическими защёлками. Пистолет упирается мне в голову, и тело деревенеет. Это ошибка. Этого не может быть.

– Это необходимо? – спрашивает кто-то.

– Конечно. Она прокажённая.

– Но разве не стоит обследовать её? Давайте?

– Нет. Речь идёт о мировой безопасности, а не об одном из ваших научных экспериментов.

– А что насчёт Мэдди?

– Нет. От неё надо избавиться. Немедля.

Слова окатывают меня ледяным душем. Избавиться?! У меня дрожат губы, и впервые в жизни эмоции, чистые и незамутнённые, прорываются наружу. Никогда прежде меня так не трясло, и я сама содрогаюсь от звуков, которые вылетают из моего рта.

– Это ошибка. Я не прокажённая. Я ненавижу прокажённых. Ненавижу! – кричу я, отчаянно пытаясь вырваться из металлических оков, прижавших меня к трону. Стук сердца отдаётся в ушах, меня колотит крупная дрожь.

– Давайте покончим с этим поскорее, – говорит учёный, не обращая внимания на мой вопль.

– Конечно.

Я пытаюсь вырваться из пут, по щекам бегут слёзы. Непривычно ощущать их на лице, это ужасно, я не хочу этого, но они не подчиняются моей воле.

– Прошу! Я не прокажённая! Только не я! – кричу я сквозь слёзы. Я едва могу говорить. – Я ненавижу их!

Доктор не обращает на меня внимания и наполняет шприц зелёной жидкостью. Он несколько раз щёлкает пальцем по игле и выпускает небольшую струю из кончика на стеклянный обод.

– Давайте покончим с этим быстрее.

Игла взмывает над моей рукой, и уровень адреналина зашкаливает. Пальцы вдруг становятся очень длинными, и все замирают на месте – как истуканы, приклеившиеся к месту.

– Что ты сделала? – спрашивает доктор со шприцем, и глаза у него, кажется, сейчас вылезут из орбит. – Я не могу пошевелиться. – Нам требуется подкрепление, – говорит он, и паника побеждает общественное смирение. – Нам нужна помощь!

– Нет, стойте, – говорю я, сжимая руку в кулак.

Челюсть доктора резко захлопывается, словно невидимой рукой. Меня переполняет незнакомое ощущение.

Дрожь не уходит.

– Что со мной происходит?

– Нажмите кнопку тревоги, – говорит кто-то.

Нет! Глубоко внутри меня пробудилась некая сила, и мои руки движутся совершенно против моей воли. И теперь уже у всех в комнате захлопнулись челюсти.

– Ч-что? Я не понимаю, как это у меня получается. Я… – И тут я замираю, содрогаясь от энергии, которую источает буквально каждая клеточка моего организма. Снова на меня накатывает то самое чувство: ощущение полного и безграничного контроля, как будто кто-то подсказывает мне, что надо делать.

– Отпусти меня, – приказываю я ближайшему мужчине.

Непонятно откуда взявшаяся смелость течёт по моим жилам. Как будто этот мужчина всего лишь марионетка, и его ниточки привязаны к мои пальцам. Оковы спали. Я поднимаюсь. Не представляю, на сколько ещё хватит адреналина, но что-то подталкивает меня к двери. Я выхожу в коридор, направляемая мистической силой, и в момент просветления я прихожу в себя.

Нужно убираться отсюда. Быстро. Но… Что только что со мной было?

В голове бешеная свистопляска. Почему дрожат руки? Как я это сделала? Они собирались меня убить? Они всерьёз хотели меня убить? Я напугана как никогда, и всё, что раньше было таким ясным и понятным, теперь навсегда потускнело. Но одно я знаю наверняка.

Я прокажённая. И это смертный приговор.

Глава 2

Успокойся. Придай лицу невозмутимое выражение. Живо.