Mushroom Wars 2. Наследие Одура (страница 5)
При всех своих умениях пчёлы, которых Стелла только что отправила восвояси, не умели мыслить самостоятельно. Это был единый разум, в который попадало всё, что узнавала одна пчела. И будучи единым разумом, они не умели обсуждать. Как хранилищу информации, из которой не будет потеряна ни единая крупица смысла, пчёлам не было равных, но как сыскари они были совершенно бесполезны. Они просто не смогли бы проанализировать, сопоставить и выбрать путь, по которому нужно вести рассуждения – да, если бы они вообще умели рассуждать.
А сейчас нужно было именно искать.
«Дом гадалки, – объяснила Стелла жестами. – Что произошло вчера ночью. Понять. Рассказать мне».
Платок из бабочек дрогнул и рассыпался на несколько ровных кругов. А потом они снова собрались в облако и скрылись в чаще.
Стелла задумчиво забарабанила пальцами по подлокотнику трона и стала копаться в памяти, ища там имя «Одур».
* * *
К тому моменту, как бабочки вернулись, Стелла успела понять, о ком идёт речь. Легендарный воин Шрумов, старый вояка, который полжизни гонял чудовищ в лесу и ещё полжизни размахивал мечом в битвах. Шии’Мори в те годы не сильно конфликтовали со Шрумами – основные набеги на земли тех совершали Гримы и Протеи. Поэтому-то имя Одура и было Стелле знакомо лишь смутно.
Но ведь в таком случае и самому Одуру – откуда бы тот ни вернулся – не должно было быть особого дело до Шии’Мори, не так ли? Уж скорее бы этот призрак – или восставший из мёртвых, или вернувшийся из мира ушедших героев – нагрянул бы к Протеям или Гримам. Значит, ему было что-то нужно. И нужно именно от Ирги, а не от самого племени, иначе он пришёл бы к Стелле, верно?
«Так ли» и «верно» – были ответы на вопросы, что она сама себе задавала.
Их подтвердили и бабочки.
В трепетании их переливающихся крыльев, отражающих утренний свет, Стелла прочла: ни единая щель и ни один уголок в доме Ирги не остались неизученными. Бабочки смахнули всю пыль, перебрали весь пепел, переворошили все гадательные семена. В воздухе ещё висел гул чуждого раскатистого голоса – и бабочки поймали его вибрацию, стихающую с каждой минутой, как круги на воде.
Конечно, уловить весь разговор было уже невозможно – слишком много времени прошло с того момента. Но отдельные слова, произнесённые с особой интонацией, громкие и напористые, всё ещё таяли в воздухе.
И бабочки в танце – изысканном и многозначном, по сравнению с которым новости пчёл казались хаотичным толканием – передали эти слова Стелле.
«Одур», «амулет», «верну», «найду», «да будет так».
Стелла покачала головой. Каждый раз, когда ей казалось, что стало достаточно плохо, всё становилось ещё хуже. Возвращение с той стороны легендарного предка – особенно из чужого племени – было очень плохим знаком. Никто не знал, что происходит на той стороне. Никто не мог сказать, каким оттуда можно вернуться. Говорить о том, что Одур стал воплощённым злом, конечно, вряд ли можно – в конце концов, он не убил Иргу, а дал ей уйти. Но одержимый поисками амулета легендарный предок… Что ему может прийти на ум?
Стелла встала с трона и зашагала туда-сюда. Тем не менее из любого события можно было извлечь выгоду, и это – не исключение. Одержимый поисками амулета, легендарный герой наверняка будет благодарен тем, кто поможет ему этот амулет найти, не так ли? И вряд ли его озаботит то, что помощник или помощница окажется из другого племени, не Шрумов?
План складывался весьма логично. И будь Стелла Одуром и ищи какой-то из своих амулетов, она поступила бы именно так. Конечно, настоящий Одур мог считать иначе и поступить наоборот, но риск был оправдан.
– Вперёд! – решительно сказала Стелла и взмахнула руками, её пальцы замелькали в воздухе, обрушивая на бабочек десятки указаний и распоряжений.
Стайка вытянулась в линию, из которой вылетела каждая нечётная бабочка. Они образовали ещё одно – на этот раз клиновидное – облачко. А потом, сжавшившись и разжавшись, словно поклонившись королеве, обе части стаи скрылись в чаще.
Стелла посмотрела им вслед.
Это будет опасное путешествие. Не зря одним из указаний было «не рискуйте собой, скрывайтесь, уходите полянами». Но если у них всё получится…
Бабочки должны будут найти амулет. Растянувшись по лесу длинной цепочкой, они будут передавать друг другу информацию в причудливом танце, расшифровать который могут только они. Ну и ещё Стелла. Тайна их поисков надёжно скрыта. Результаты будут известны только ей. Успех возвысит племя Шии’Мори, а провал… об этом лучше не думать.
Стелла вернулась на трон и, проведя рукой по металлическим вибрирующим пластинкам, снова вызвала пчёл. Она ещё не дослушала все утренние новости.
* * *
Когда Пикс-О заметил танцующий рой бабочек, его внимание привлекли не только красота и синхронность их движений, но и какая-то неуловимая последовательность, которую можно было заметить во взмахах крыльев. В сумерках, когда свет луны бросал на траву сероватые отблески, крылья словно переливались серебром, и казалось, что лес наполнен миганием и лёгкими вспышками. Эти вспышки словно повторяли друг друга – раз за разом, будто за деревьями то складывался, то распадался некий геометрический орнамент.
Пикс-О никогда не видел такого раньше. Бабочки, на которых он порой обращал внимание, что случалось, откровенно говоря, не особо часто, ибо Протеи недолюбливали этих питомцев Шии’Мори, никогда не вели себя подобным образом. Они порхали хаотично, нервозно – видимо, тоже не питая к Протеям нежных чувств – и казались пугливыми и невероятно глупыми.
И вот в последнем Пикс-О начал сомневаться. Может быть, на самом деле то была «хитрость» или «отвод глаз».
Стоя на краю лесной поляны, Пикс-О терпеливо наблюдал за бабочками, пытаясь расшифровать их таинственный танец. Он начал записывать в уме повторяющиеся паттерны и ритмы, отмечая каждое изменение в движениях, каждую линию и вспышку света на крылышках. Он смог выделить тридцать восемь элементов, которые возникали с определённой периодичностью, и один, повторяющийся постоянно. В языке, на котором говорили и Шии’Мори, и Протеи, и Гримы, и Шрумы, было именно тридцать восемь букв.
Пикс-О шумно задышал, размышляя. Он не боялся, что бабочки его услышат – те были глуховаты и ориентировались в основном на вибрации воздуха, а его дыхание ничем не отличалось от дуновения ветра.
Итак, это всего лишь обычный шифр, где комбинации движений – то есть букв – создают слово. Самый частый же элемент – это просто отбивка, которая отделяет одно слово от другого.
Бабочки продолжали порхать, не подозревая, что их буквально пожирают жадным взглядом. Небо очистилось от облаков, и отблески лунного света на крылышках стали ярче, что только облегчило Пикс-О работу.
Наиболее часто повторялась комбинация «отбивка/вверх-влево-стоп/отбивка», скорее всего, «отбивка/и/отбивка». Почему «и», а не «а», «к» или «в»? Потому что надо с чего-то начинать. Кроме того, вряд ли бы бабочки передавали сложные фразы, требующие «а», а для «в» или «к» уж слишком частое повторение. С помощью «и» Пикс-О легко выделил «или». Потом, с некоторыми сложностями – «были» и «было». Потом – это было ещё сложнее – «королева».
А дальше всё стало складываться само собой.
К тому моменту, как наступил рассвет и отблески света на крыльях бабочек поблёкли, Пикс-О уже распознал шифр, которым общались подданные Шии’Мори. И то, о чём они говорили.