По моей задумке, столица должна стать небольшой и компактной, нельзя дать людям превратить её в перенаселённый муравейник. Основная деловая активность сейчас сосредоточена в обоих Новгородах, Астрахани и Ярославле. Именно там проходят основные торговые пути, расположены главные рынки, верфи и склады. Добавьте Воронеж, являющийся основным хабом для снабжения армии. Там же построены важные объекты, вроде экспериментального предприятия Бельского, требующего всё больше людей. В Москве должны остаться чиновники, дома аристократии и купцов, небольшое число мещан, учреждения, университеты, частично промышленные предприятия, их работники и обслуживающий персонал. А основная часть народа пусть живёт в экономических центрах. К уже перечисленным городам вскоре подтянется Казань, Тула и Тверь, которые бурно развиваются. Далее дело за югом и Уралом.

Что касается моего сумбурного проекта, то он сразу принёс неожиданный результат. После сноса и переселения бедноты из центра на окраины, вскрылось немало любопытных вещей. Несмотря на тотальную чистку столицы, в ней осталось немало разбойного и люмпенообразного люда. Различные мелкие торговцы и арендодатели, подёнщики, скупщики всякой рухляди, хозяева дешёвых трактиров, а по сути – полукриминальное население жило и здравствовало. Главное – эта публика не платила подати. Если бы не подворное налогообложение, то мы бы имели просто огромную бесполезную массу.

Зато сейчас тысячи людей пополнили ряды армии или отправлены на общественные работы. Часть женщин мы переправили на Гороховские мануфактуры. Других прикрепили к заводам или земледельческим общинам на юге. Жестоко? Зато эффективно и на пользу государству. В моём понимании столица должна быть малонаселённой, с большим количеством парков и памятников архитектуры, которые ещё предстоит построить, и без трущоб. Я и производства отсюда перенесу, кроме экспериментальных лабораторий и цехов, а также Измайловского кластера. Кстати, население города уже снизилось с двухсот тысяч примерно до ста семидесяти. И я только начал. Конечно же, снижение – не самоцель. Моя задача – изменить качественный уровень жителей столицы.

Ещё из действительно позитивного – это система освещения. Фонари сейчас протянулись по всем основным улицам, многие богатые домовладельцы вешают свои. Добавьте к этому весьма эффективную работу полиции, спецслужб и частной охраны. За три года Москва стала одним из самых безопасных городов Европы. Это не я говорю, а послы. Приятно, чёрт возьми!

А ещё создаются новые традиции массовых гуляний. Зимой в городе заливаются площадки под катание на коньках, которые начала осваивать чистая публика. Народ попроще катается на санках. Впрочем, бояре и купцы делают это тоже с большим удовольствием, благо горок возводится десятки. Естественно, вокруг подобных мероприятий кучкуются торговцы, а под навесами открываются кафе, где можно согреться и выпить горячего.

Летом у нас просто избыток развлечений. Проводятся соревнования по лапте, серсо, дартсу, борьбе и чемпионат по шашкам. Скоро заканчивается строительство ипподрома, который будет пользоваться небывалой популярностью. Будут ещё и театр с цирком, чьи представления пока идут на свежем воздухе или в огромном шатре, если погода плохая. Хотя для царской семьи и бояр спектакли ставят в старом доме Артамона Матвеева, что недалеко от Кутафьей башни.

А ещё, к радости детей и взрослых, с этого года заработал самый настоящий Луна-парк с большим количеством аттракционов. И работает он прямо на Красной площади. Понятно, что надо сделать скидку на эпоху и уровень развития техники. Но различных каруселей, качелей, залов для конкурсов просто немыслимое количество. Пришлось даже привлекать дополнительные наряды полиции и охраны, дабы урезонивать восторженную публику, заставляя её отстаивать очереди за билетами, а не ломиться на площадь, как сумасшедшие.

Но мне больше всего нравится, что москвичи полюбили пешие прогулки в парках, которые здесь называются сады или рощи. Хорошо, что эта традиция мигом перекинулась на другие города. Особенно усердствуют нижегородцы, которые почти все улицы города за год замостили камнем, ещё и два шикарных парка обустроили.

Вот и сейчас я вышагиваю по центральной аллее Мариинского сада и наслаждаюсь окружающей атмосферой. Погода сегодня солнечная, а высокие деревья дают необходимую прохладу. На открытом пространстве несколько жарковато.

Чуть позади справа идут Анна и Наталья. Сестрёнка самостоятельно катит коляску с Сашей, и что-то периодически шепчет племяннику. Сын в ответ агукает и улыбается беззубым ртом. У этих двоих полная идиллия. Супруга посматривает на всё с довольной улыбкой, периодически поглаживая живот. Он ещё не округлился, пока третий месяц, но всё равно есть новый повод для радости. Сзади семенят две няньки, готовые тут же помочь чем могут. Шагах в десяти от них вышагивает троица охраны. Авангард, состоящий уже из четвёрки телохранителей, идёт метрах в двадцати впереди.

Не сказать, что моё появление вызвало особый ажиотаж среди почтенной публики. Как я уже сказал, прогулки по парку стали доброй традицией для москвичей. Причём это касается всех сословий. Для этого Мариинский сад разделён на две части. В первой дозволено появляться боярам, дворянам, богатым промышленникам и купцам первой гильдии. Во второй гуляет остальной народ. Там действует весьма жёсткий контроль, всякого рода оборванцев и пьяных на территорию парка не пустят.

Развлечения у людей, невзирая на происхождение, примерно одинаковые – прогулки целым семейством, посещение кафешек, деловые встречи или просто сидение на лавочках. В богатой части сада есть пруд, где народ может покормить уточек. Зато по всему парку выступают подобия ансамблей, играющих на русских народных инструментах, и проводятся кукольные представления. Кстати, Наташкины птенцы часто выступают в Мариинке и пользуются большим успехом.

Мимо проходит похожая компания во главе с боярином Трубецким. Глава семейства снимает шляпу и вместе с остальными родственниками делает небольшой поклон. Киваю в ответ, приветливо улыбаюсь младшим детям вельможи, с восторгом лицезрящим царя-батюшку, и иду дальше.

Я запретил в саду положенные церемониалы, помимо упомянутых лёгких поклонов и ломания шапок. Иначе не дадут спокойно погулять своими велеречивыми приветствиями. Кстати, бояре и дворяне переняли мою моду на конфедератку, то есть круглую кепку с небольшим козырьком, в центре которой вышивается герб рода. И, естественно, каждый носил свои цвета. Моя, конечно, пурпурная с золотой вышивкой. Забавно, но купцы и среднее чиновничество полюбили летние армейские шляпы, чем-то похожие на ковбойские. Гербы торговому сословию не положены, зато они подошли к вопросу со смекалкой. В основном торговые люди шили головные уборы из кожи. Чиновники предпочитали шляпы из шерсти, украшая их заклёпками или лентами.

Хочу заметить, что я запретил подданным хвастать богатством, расхаживая по улицам в золоте, бархате и одежде с излишне обильной золотой вышивкой. Мужчины восприняли этот приказ спокойно, разве что строго следили за моими нарядами, тут же их копируя. Затем народ переключился на журнал «Вестник», одно из приложений которого посвящено литературе, искусству и моде. А то царь в России слишком скромный и скучный, может месяц ходить в одном камзоле. Зато журнал дал повод для полёта фантазии. До абсурда пока не дошло, но народ носит весьма разнообразные кунтуши, камзолы и рубахи. А уж какие иногда встречаются сапоги!

Но больше всех разошлись дамы. И одна из них сейчас катит перед собой коляску с племянником. Пока у нас в почёте различные вариации польского платья, весьма далёкие от оригинала. Забавно, но все модели разрабатываем мы с Катей и Наташей. И, конечно, головные уборы. Грешен, подкинул сестрёнке пару эскизов соломенных и фетровых шляпок, обильно украшенных цветами и лентами. Тут всё и началось! Младшая просто обязана была отличиться, и именно она стала законодательницей мод в новом направлении искусства. Именно так. Как ещё назвать декоративную гроздь винограда с листьями, прикреплённую к её новому головному убору? Поэтому боярыня Трубецкая с дочками жадно рассматривали диковинную композицию, пока Наталья Алексеевна делала вид, что увлечена сюсюканьем с Сашенькой.

В общем, развлекаемся, как можем. Надо же немного переключаться? Я вон стишки с сюжетами для спектаклей подкидываю, строго наказав считать авторами сестрёнкиных режиссёров и актёров. Однако та меня не послушала и ведёт дневник моих перлов. Чую, что однажды она их издаст.

– Феденька, а почему ты не пригласил на прогулку Петрушу? – Наталья решила нарушить нашу идиллию. – Он совсем скис и начал закрываться от людей. Намедни я посетила его общежитие. Братец вроде был рад, с удовольствием взял подарки и вкусняшки, переданный матушкой. Оказывается, их там держат в чёрном теле, аки монахов. Но есть в его глазах какая-то тоска, а ещё улыбается Петя неискренне.

Я всё прекрасно понимаю. Но что прикажите делать с этим избалованным трусом? Проанализировав ситуацию и хорошенько расспросив Петра, который в разговоре сорвался на истерику, наговорив лишнего, пришлось принимать решение. Вернее, хорошо, что братец проболтался, выложив свои обиды, перемешенные с уже откровенной ненавистью и злобой. Моя вторая сущность не позволяет решить вопрос радикально. Поэтому юноша поехал учиться во вновь открытое шляхетское училище. Туда как раз набираются юнцы в возрасте от десяти до пятнадцати лет, разделённые на пять факультетов, которые, в свою очередь, делятся на курсы. Там начали готовить будущих управленцев, финансистов и, конечно, военных различных специальностей. Вернее, само заведение насквозь армейское, просто во время учебного процесса мы будем отбирать наиболее талантливых юношей для гражданской службы.

Естественно, Петя попал на артиллерийский курс. На начальной стадии существования училища строгой привязки к возрасту нет. Особенно для старших курсов, куда приняли уже действующих офицеров, которым необходимо подтянуть общие знания. Далее наиболее толковых ждёт служба на самых горячих участках военных действий. Кто проявит себя и выживет, получит право учиться в Академии военного и инженерного дела. Она тоже открыта в прошлом году и пока проходит обкатку.

Что касается курсанта Романова, то он находится под круглосуточным наблюдением и живёт в весьма скромных условиях. Нет, за Петей не ходят толпы филеров, контролируя каждое его слово и шаг. Просто он делит комнату с молодым офицером, завербованным Гавриловым, а учителя получили строгий наказ сообщать о странностях, происходящих вокруг царевича. Ну и самого братца гоняют со страшной силой. Он ведь видит себя артиллеристом и великим полководцем, вот пусть готовится. И никто не делает скидку на его происхождении, скорее наоборот.

Год он уже продержался, хотя с превеликим трудом. Сначала Пётр писал слезливые письма матери, потом мне. Поняв, что всё бесполезно, начал жаловаться Наташке, а ещё закатывал скандалы учителям. Юноша не учёл, что в военном училище он курсант, а не представитель правящей династии. В итоге после пяти отсидок в карцере на хлебе с водой наш герой присмирел. Но вряд ли поумнел. Оценки и успехи у братца весьма посредственные, хотя в последние месяцы он начал стараться. По сути, Петруша находится в закрытом учреждении, напоминающем колонию. Единственным послаблением стали посещения сестрёнки. Нарышкиной я строжайше запретил ездить к сыну.

Училище находится в бывшем Николо-Радовицком мужском монастыре, что под Егорьевском. Там хорошие условия для тренировок, рядом озеро, где можно устраивать соревнования по гребле. Само место достаточно глухое и спокойное, зато недалеко Коломна. Курсанты совершают марш-броски на тамошний полигон, где проходят артиллерийские стрельбы и иные манёвры.

Всё продумано, лишь бы учились. И многие парни, особенно из бедных и незнатных дворянских семей, зубами вцепились в представившийся шанс. А вот наш Петя только начал раскачиваться. При этом на стрельбищах случился очередной инцидент – разорвало орудие. Такое иногда случается. Благо обошлось без жертв, но братец снова проявил себя не с лучшей стороны. Испугался он и чуть не сбежал, хотя был командиром расчёта и по инструкции обязан помогать личному составу. Вот такие пироги с котятами.