– А это для того, чтобы человеку на дурь времени не оставалось. День расписал по минутам, следуешь распорядку – и все у тебя получается по-людски, все вовремя.

– А что, кто-то может это проверить, по расписанию ты живешь или нет?

Анна Михайловна посмотрела на меня, как на несмышленого младенца.

– Может, и более того, непрерывно проверяет.

– А подробнее?

– Нет, нет, нет, Сергей. Никаких подробностей.

– Ладно, я уже начинаю привыкать, что все жители Гранитного – умелые интриганы. Любители намекнуть или недоговорить. Скажите: Андрей, который пропал, появлялся в гостинице с кем-то из местных?

Она закатила глаза под лоб, вспоминая события двухмесячной давности.

– Кажется, с Леонидычем они куролесили как-то.

– Кто такой Леонидыч? Где его можно найти?

– Сергей, ты такой настырный. Прямо так тебе все и побежали рассказывать. Ты своими вопросами перепугаешь людей, они вообще рта не раскроют, – хмыкнула Анна, обмакивая остатки хлеба в сливки.

– У вас человек пропал, не собака. Его искать все равно будут и, вполне возможно, не так мягко, как я.

– Не пугай, пуганые уже, – ответила она и снова посмотрела на часы. – У тебя три минуты, Шерлок.

– Последний вопрос. Когда в последний раз вы выезжали из поселка?

– А тебе зачем это знать?

– Просто любопытно. Я же журналист, у меня такой склад ума: любопытствовать.

– Давно не выезжала. Все?

– Почему?

– Не надо было, – раздраженно ответила Анна Михайловна.

– Прямо вот настолько не надо? Даже в районный центр не ездили ни разу? Ни на базар, ни в магазин, к нотариусу, например, или в больницу. Когда вы были у стоматолога в последний раз?

– У меня с зубами нет проблем. – Анна поднялась из-за стола. – Попрошу на выход. – Она указала рукой на дверь.

Я вздохнул.

– Спасибо за чай и за сливки из утрешника.

– Потерпи до вечера, придет Ленка – ее и пытай. Думаю, у вас с ней будет больше общего, – посоветовала Анна Михайловна.

– Хорошо, подожду. – Я вышел в коридор и дождался ее снаружи. – Последний вопрос можно?

– Утомил уже, Сергей. Ладно, валяй.

Мы направились в сторону выхода из гостиницы.

– Что будет, если я не позволю человеку жить по распорядку? Закрою его в погребе, чтобы он весь день просидел там. Он сойдет с ума?

– Сергей, если я узнаю, что ты такое задумал, я лично возьму нож и всажу его тебе под лопатку, – пригрозила Анна Михайловна. – Даже не думай так поступать!

– Спасибо за ответ. Вы мне помогли.

Я спешно направился в номер. Взял записную книжку и сделал запись: «Пункт 3. Жители Гранитного относятся к расписанию как к сакральной вещи. Почему и с какого момента это началось?» Вынул из холодильника опорожненную на одну треть бутылку коньяка. Плеснул в стакан и медленно выпил.

Несомненно, налицо работа секты или культа. Люди, оставшись в девяностые предоставленными самим себе, нашли свой путь пережить проблемы. Тогда в стране было много сект и потерянные советские жители искали любого духовного пристанища, чтобы обрести опору. Я, как человек широких взглядов, понимал, что это если не нормально, то хотя бы приемлемо. Нет ничего страшного в том, что человек ценит свое время и живет строго по расписанию. Многим моим знакомым катастрофически этого не хватало.

Особняком от всей первоначально собранной гипотезы стоял вчерашний эксперимент с неудавшимся выездом из поселка. Такого не могла даже секта, если мне это все не привиделось. Мое состояние вчера вечером, несмотря на желание свалить вину на профессиональный ступор, все же могло быть результатом действия наркотика, непонятно каким образом попавшего в мой организм. Правдоподобность опыта требовала большей выборки.

Садиться в этот день за руль я не решился. Прогулялся по знойным пустым улицам Гранитного пешком. Интерес ко мне проявляли только дворовые собаки, лающие из-под заборов. Я свернул с главной улицы направо и пошел вдоль вишневых и яблоневых садов, надеясь увидеть что-нибудь исконное, скрытое от взгляда приезжих людей, не покидающих центральную часть поселка.

Вскоре до слуха донесся шум барахтанья в воде и вопли молодежи. Я поспешил поинтересоваться, кто осмелился нарушить расписание. Свернул с дороги в узкий, заросший травой проулок и вскоре оказался у небольшого озера. В воде шумно дурачились подростки. Увидев меня, они сразу прекратили шуметь и замерли, не сводя с меня глаз.

– Привет, молодежь. Я из города. Приехал узнать, как живете, как отдыхаете во время летних каникул. Не собираетесь ли съездить на Черное море, в Питер, Москву? – поинтересовался я, изображая саму доброжелательность. – А может, кто уже съездил?

– Я был в Саратове у старшего брата, – ответил на мой призыв мальчишка лет двенадцати.

На него сразу шикнули дети постарше.

– О, здо́рово, – делано обрадовался я. – А можно с вами поплескаться? А то запарился в вашем душном поселке.

Я скинул с себя штаны и майку. На мне были трусы-боксеры, вполне годные в качестве плавок. Пришлось смело зайти в воду, чтобы показать, что взрослый дядька ничего не боится. Вода в озере оказалась теплой. Со дна били прохладные родники, но погоды не делали. Я поплавал различными стилями, пересекая озеро от берега до берега. Кажется, своим появлением я испортил купание детям. Они собрались на берегу и начали разводить костер.

Я подплыл к ним.

– Если бы я знал, что здесь есть люди, не соблюдающие расписание, я бы прихватил сосисок, чтобы пожарить на костре, – произнес я.

– Так сходите, мы подождем, – посоветовал самый старший.

– Далеко и жарко. Могу дать карточку, пусть кто-нибудь из вас сгоняет на велике, – предложил я, кивнув в сторону старого велосипеда.

Ребята зашептались. Им моя идея пришлась по душе. Я еще сам помнил, как любил в их возрасте поесть у реки.

– Я могу съездить, – вызвался паренек, у которого брат жил в Саратове.

Это, несомненно, была удача.

– Отлично, сейчас дам тебе свою карту.

Я не переживал, что он сможет потратить с нее много денег. Это была специальная карта, которую я называл банкетной. Пополнял на ней баланс только перед каким-нибудь общественным застольем. На карте всегда числилась такая сумма, которую не жалко потерять, если веселье пойдет не по плану. К тому же с нее нельзя было потратить больше одной тысячи рублей, не вводя пин-код. Но если бы пацан оказался крайне предприимчивым, то смог бы потратить дважды по девятьсот девяносто девять рублей.

Я вынул бумажник из брюк. Парнишка тем временем подошел к велосипеду и поднял его за руль.

– Возьми лучше сарделек или шпикачек, чтобы сумма не превышала тысячу рублей, – посоветовал я ему громко.

– А газировку можно?

– Можно, только считай деньги правильно. – Я перешел на шепот: – Слушай, а ты не мог бы дать телефон твоего брата из Саратова? Очень хочется поговорить с ним.

– Зачем? – искренне удивился мальчишка.

– Очень интересно общение с людьми, покинувшими этот поселок. – Я вынул из бумажника визитку и незаметно передал ему. – Если напишешь на ней телефон брата, пока будешь в магазине, я тебе куплю все, что попросишь.

– Ага. – Мальчишка сел на велосипед и укатил.

– Аккуратнее на обратном пути! – посоветовал я вслед и помахал ему рукой.

Вернулся к молодежной компании и представился:

– Меня зовут Сергей. Я из областного центра. Думаю, вы могли видеть меня по телевизору. Иногда я веду репортажи.

– Я видел, – ответил старший. – А чего к нам приехали? У нас тут скучно.

– О нет, у вас тут точно не скучно. – Я засмеялся. – У вас очень интересно. Один гранитный стол со стульями чего стоит. А шахматы, а фонарь со скамейкой? Это шедевры, о которых никто в области не знает. А они точно должны быть известны.

– Мы тут считаем, что нам лучше держаться подальше от других людей, – деловым тоном произнес старший.

– С чего бы? – удивился я.

– А вам этого нельзя знать. Тот, кто всё узнает про нашу жизнь, не сможет выехать из поселка.

– Это же неправда, ребята. Вы большие уже, чтобы верить в сказки, – подначил я его в надежде, что он проболтается.

– Это не сказки, дядя, – ответил паренек лет четырнадцати. – Мы еще не посвященные и не хотим, чтобы нас наказали за то, что мы проболтались.

– Вы исповедуете редкую религию? – задал я прямой вопрос.

Он повис в воздухе. Дети игнорировали меня. Часть из них занялась поиском хвороста, часть увлеклась телефонами. Контакт пошел не по плану. Зато стали известны некоторые детали. Оказывается, существовало какое-то посвящение, через которое проходили по достижении определенного возраста или взросления. Раз у того парнишки брат смог вырваться в Саратов, значит, он не прошел посвящение или не согласился на него. Его личность заинтересовала меня еще сильнее.

Егорка – так звали «курьера» – явился через полчаса с тяжелым пакетом на руле. Его возвращение вызвало оживление. Он вынул четыре пачки сарделек (вероятно, самых дешевых) и бутылку бесцветного лимонада.

– О, живем, – обрадовался старший. – Давайте рубить прутки, чтобы насаживать, – распорядился он. – Вы с нами? – обратился он ко мне.

– Нет, веселитесь без меня. – Я забрал из рук Егора карточку с прикрытой ею визиткой и сунул в бумажник. – Приятного аппетита, ребята.

– Спасибо! – ответили они хором.

Я оделся и направился назад в поселок. Как только скрылся из глаз молодой компании, вынул бумажник и проверил, что там написал Егор. Это был номер телефона и имя брата – Кирилл.

– Кто молодец? Я молодец! – похвалил я сам себя.

Профессиональная хватка меня не подвела. Я сумел быстро сориентироваться и найти человека, который вовлечен в тайну, но одновременно обособлен от нее дистанционно и не должен был понести ответственность за ее раскрытие. Ноги сами донесли меня до гостиницы. Сходил в душ, чтобы смыть с себя болотный запах небольшого озера, переоделся и снова пригубил коньячку.

Забил номер в телефон и сохранил. Прогнал через мессенджеры, чтобы узнать, каким пользуется Кирилл. В двух он определился. Я подумал, как лучше написать, чтобы не спугнуть его. Наверняка и для него это больная тема и неизвестно, чего ему стоило уехать отсюда. Я решил писать честно, решив, что у людей из-за спамеров сейчас острый нюх на неправду.

«Кирилл, добрый день. Меня зовут Сергей, я журналист и сейчас нахожусь в поселке Гранитном. Для достоверности информации о себе даю профиль в социальной сети. Видеозвонок может подтвердить мою личность. У меня к вам есть несколько вопросов, на которые можете не отвечать, если посчитаете нужным. Я гарантирую, что источник информации не будет опубликован, это все только между нами. Я нахожусь здесь по причине исчезновения человека, в поисках которого мне нет почти никакой помощи от местных жителей, ведущих себя довольно странно. Кирилл, надеюсь на общение».

Я нажал кнопку «Отправить». Очень долго мое сообщение оставалось непросмотренным. Я мерил номер шагами и постоянно проверял, а не появился ли значок, что адресат прочел сообщение. Кончился мой коньяк, и время потянулось гораздо медленнее. За окном начало смеркаться. Я услышал с улицы голос Елены:

– Привет, Михална. Как смена?

– Пойдет. Наш постоялец проявлял любопытство.

– Так он же журналист, ему положено.

– Дурак будет, если задержится. Пожалеет потом.

– А ты разве жалеешь? – спросила Елена.

– Если бы осталась такой молодой, как ты, то жалела бы меньше. А то жаба жабой. Навсегда, – ответила Анна Михайловна.

– Наговариваете вы на себя. Вы женщина в самом соку.

– Свинина в маринаде, – усмехнулась Анна Михайловна. – Ладно, пошла я, а ты приглядывай за мужичком. Смотри, чтобы снова не подвис, а то умом тронется или инсульт шибанет.

– Хорошо, сегодня никуда.