Через пару секунд первой открыла огонь по врагу тридцатьчетверка. Валентин и его товарищи едва успели согласно военной науке открыть рты и заложить уши ладонями, спасая барабанные перепонки. Хлопок выстрела сорвал оставшуюся и еще не опавшую с деревьев листву. Деревья справа и слева качнулись от резко возникшего потока воздуха. Выпущенный снаряд за доли секунды преодолел расстояние в пять сотен метров и с громким металлическим звуком вспорол металл брони немецкого танка, левую сторону которого немного подбросило вверх, а от борта полетели в стороны искры, обдавая яркой вспышкой пространство рядом.

Валентин дернулся всем телом от неожиданности. Танковая дуэль развернулась прямо на его глазах. От момента, когда он и его товарищи заметили появление Т-34 среди деревьев справа от себя, и до первого выстрела прошло не более десяти секунд. Все произошло на их глазах крайне быстро. Времени на отход на безопасное расстояние не оставалось. Всей группе солдат, отправленной командиром взвода на разведку, пришлось невольно стать свидетелями встречного танкового боя.

Тридцатьчетверка метким выстрелом поразила цель. Немецкий танк не успел ей чем-либо ответить. Его двигатель взревел, танк дернулся и начал движение назад. Неожиданно впереди отвалился фрагмент из нескольких звеньев гусеницы, а корпус боевой машины стало разворачивать под углом, подставляя под очередной удар левый борт машины.

Танковая пушка Т-34 снова с резким и громким хлопком ударила по немецкой машине. Борт немецкого танка молниеносно пропорол бронебойный снаряд. От кормы ввысь брызнули искры пламени, которое взметнулось столбом в небо, будто изнутри кто-то зажег боевую машину. Люки на бортах и крыше башни распахнулись один за другим. Немецкие танкисты в страхе предпринимали отчаянные попытки быстро покинуть загоревшийся от метких выстрелов тридцатьчетверки стальной корпус, рискуя сгинуть в объявшем его пламени.

Глядя на них, Валентина словно толкнул кто-то изнутри. Он схватился за винтовку, решив открыть огонь по спасающимся бегством гитлеровцам, но тут же опомнился и снова прижал ладони к ушам, поняв, что бой танков еще не окончен и раскаты пушечных выстрелов могут вот-вот повториться. На его глазах вторая немецкая боевая машина начала выкатываться вперед, навстречу только что стрелявшему танку Т-34. Ее орудие уже смотрело на цель. Гром ее работы не заставил себя долго ждать. Стрелок по всему знал свое дело. Снаряд попал точно в цель. От наклонного борта тридцатьчетверки отлетели вверх и в стороны снопы искр.

Это было неожиданно. Бойцы напряглись. Немецкий танк продолжал ползти вперед, разбрасывая вперед-назад гусеницами комья мерзлого чернозема. Его пушка снова смотрела в направлении безмолвно застывшего на месте Т-34, который, казалось, получил смертельное ранение и не может дать сейчас ответа. По телу Валентина пробежал холодок. Глаза парня начали наполняться влагой из-за потери советского танка, как вдруг танк огрызнулся, выстрелив по врагу.

Грохот пушки тридцатьчетверки и поражение бронебойным снарядом корпуса немецкого танка почти совпали по времени и слились в единый удар сталью по стали. Солдатам на кромке леса даже показалось, что вражеская машина была прошита метким выстрелом насквозь – от ее кормы что-то с грохотом отлетело назад. С бортов отскочили и попадали на землю висевшие на броне солдатские ранцы, канистры и какие-то ящики, роль которых никому не была известна. И почти сразу, едва ли не секунда в секунду, внутри немецкого танка что-то взорвалось, да так сильно, что его массивная башня с громким треском отделилась от корпуса, подлетела над ним примерно на метр и рухнула возле борта, обдаваемая ярким и жарким пламенем и густым черным дымом. От того места на крыше боевого отделения, где она только что находилась, в небо взметнулся яркий стремительный огонь.

Валентин и бойцы рядом с ним ошалело смотрели на происходящее перед ними. На их глазах, перед их восхищенными взорами, ставшая родной до боли тридцатьчетверка победно расправилась с двумя немецкими танками, сделав по ним три метких пушечных выстрела. На широкой и вытянутой поляне полыхали огнем немецкие танки. А невозмутимый и непобежденный Т-34, только что повергнувший в дикий страх и смертельный ужас своими действиями гитлеровцев, громко урча мотором, подминая сломанные деревья, развернулся и через полминуты скрылся где-то в лесном массиве.

– Видели! – радостно закричал пулеметчик, обращаясь к своим товарищам.

Валентин обернулся в его сторону. Широкая улыбка возникла в эту секунду на его лице.

– Отходим! – прервал общую радость сержант и поднялся.

Подгоняя всех остальных жестами, он побежал в глубь леса, удаляясь как можно дальше от места боестолкновения танков. Бойцы направились за ним. Метров через триста, преодолев лесные заросли, они остановились, чтобы отдышаться. Еще одной причиной остановки было обнаружение ими раненого красноармейца-артиллериста, голова которого была замотана окровавленным бинтом. Тот брел, шатаясь, опираясь на стволы деревьев, и ничего не понимающим взглядом озирался по сторонам.

– Контузия, – заключил сержант, остановившись прямо перед ним.

Красноармеец протянул к нему руку и что-то невнятно произнес. Потом приподнял глаза и сказал уже более отчетливо:

– Все погибли! Весь взвод! Накрыло нас!

– Это с позиций сорокапяток, товарищ сержант! – прокомментировал слова бойца Валентин. – Слева от нас огонь вели по танкам и бронемашинам!

– Да, геройски сражались ребята! – добавил к сказанному пулеметчик, разглядывая обнаруженного в лесу артиллериста.

– И пали все смертью храбрых, – тихо произнес сержант, сразу после этого громко выкрикнув, обращаясь к Валентину: – Сафронов!

– Я! – отозвался тот.

– Доставь бойца к нам на позиции и передай санитарам. Сам оставайся там же. Возвращаться к нам не нужно.

– Есть! – немного уныло ответил ему молодой солдат.

Уходить назад, оставлять группу, отправленную взводным в разведку, ему никак сейчас не хотелось. Он поймал боевой кураж. Завелся как воин от вида победоносного сражения танкистов, которое воочию наблюдал всего пять-семь минут назад. А за час до того сам уничтожил не менее пяти гитлеровцев, ведя огонь из своей винтовки с оптическим прицелом, чем открыл свой личный снайперский счет.

Взяв бойца под локоть, он повел его рядом с собой, ориентируясь в лесу по ярко светящему солнцу, лучи которого отчетливо пробивались через кроны почти голых, по сезону лишенных листвы деревьев. Слева, издалека, довольно глухо из-за плотности зарослей, он услышал звук сильного взрыва. Направление его он определил как то самое место, где должны были догорать поверженные огнем тридцатьчетверки немецкие танки.

– Снаряды внутри, видать, рванули! – с улыбкой произнес он, обращаясь к послушно бредущему рядом артиллеристу.

Тот из-за контузии никак не реагировал на его слова и просто следовал вперед рядом с ним, ведомый под руку, опустив голову вниз.

Справа, не так далеко от них, тоже что-то сильно ударило, напомнив Валентину уже знакомый ему выстрел орудия танка Т-34. Он тут же стал искать глазами источник его появления. Увидел просвет между деревьями, очевидно, ведший в направлении к шоссе, которое сегодня утром обороняла его рота, погибший взвод противотанковых пушек и несколько тридцатьчетверок, что вели огонь скрытно, из засады. Он тут же двинулся туда, отклоняясь от намеченного направления движения, рискуя не выполнить приказ сержанта и не довести контуженного артиллериста до санитаров.

– Мы только поглядим, – в оправдание своих действий произнес он солдату.

Но тому было все равно. Он послушно переставлял ноги и полностью подчинялся Валентину, не в силах сопротивляться.

В это время еще раз ударил раскат пушечного выстрела. Ему тут же дважды ответили с интервалом в пару секунд. Потом еще и еще. Спустя короткий промежуток времени снова ударило первое орудие. Ответы прогремели незамедлительно.

Бойцы миновали просвет между деревьями, прошли еще около сотни метров и наконец увидели полосу шоссе. Открывшаяся им картина подтвердила догадки Валентина. На противоположной стороне широкой дороги действительно мелькала тридцатьчетверка. Она стремительно появлялась в одном месте, выныривая из леса, и замирала на доли секунды. При этом ее башня делала поворот в нужном направлении, ориентируясь на цель. Потом гремел выстрел. Танк немного подбрасывала громадная сила отдачи орудия, и он сразу же уползал задним ходом куда-то в лесные заросли, оставляя на месте себя клубы дыма отработанного моторного топлива. Потом, спустя минуту-другую, тридцатьчетверка выскакивала из-за деревьев в совершенно другом районе, метрах в ста от прежнего. Резко останавливалась на месте. Ее башня снова поворачивалась в нужную сторону, и снова гремел оглушающим раскатом выстрел ее пушки. Не проходило и нескольких секунд, как она исчезала в той стороне, откуда появилась, а ее краткосрочная стоянка завершалась формированием новых многометровых объемных клубов серо-белого дыма.

Валентин перевел взгляд вправо, в том направлении, куда прицельно вел огонь из своего орудия активный и шустрый танк Т-34, стремительно появлявшийся то в одном месте, то в другом.

Глаза парня моментально округлились от увиденного. Над шоссе поднимались несколько массивных, черных и плотных столбов дыма. Чтобы лучше их рассмотреть, молодой солдат прошел немного вперед, поднялся на пригорок и только тогда смог увидеть картину происходящего. Его взгляду открылись несколько горящих немецких танков и один бронетранспортер. Последний не горел. Но весь его вид говорил о том, что стальной корпус и ходовая часть были подвержены разрушающему воздействию снаряда, метко выпущенного из пушки танка Т-34, стрелявшего из грамотно организованной активной засады. Бронированные двери были распахнуты настежь. Разбитая гусеничная лента на одном борту была перебита и растянулась по земле. Под днищем зияло огромное черное пятно пролитого масла. А рядом лежали тела гитлеровцев, скорбный боевой путь которых блестяще завершили храбрые танкисты тридцатьчетверки.

На шоссе горели, испуская в небо черный дым и пламя, три немецких танка. Два из них стояли прямо на дороге, один за другим. Люки на корпусе и башне были распахнуты настежь только у одного. Членов экипажа рядом видно не было. Они успели скрыться в лесных зарослях за пределами шоссе, чтобы не повторить печальную судьбу своих коллег из бронетранспортера. Танкисты другой стальной машины покинуть ее не смогли – горели вместе с ней. Видимо, там их общее движение в бронированной колонне и было остановлено снарядами, выпущенными из засады пушкой Т-34.

На правой обочине, съехав с дорожного полотна, пылал ярким огнем третий танк. Обе его гусеницы слетели с катков и протянулись по земле по бортам от корпуса. Башня была повернута в сторону, а пушка уныло смотрела вниз, словно объявляла о своей капитуляции перед сильным, смелым и умелым врагом.

Немного поодаль, в паре сотен метров от горящих боевых машин, стояли на шоссе еще два немецких танка. Они вели огонь из пушек по внезапно выезжавшему каждый раз в новом месте из-за деревьев Т-34. Ловили момент его выхода из леса. Пытались предугадать маневр советских танкистов. Но никак не могли это вовремя сделать. Тридцатьчетверка все время опережала их на секунды и стреляла первой. Один из таких выстрелов оказался результативным. Валентин успел заметить, как сноп искр, сопровождаемый громким звуком удара металлом по металлу, отлетел от брони одного из вражеских танков. Ответить тот не успел. А через несколько секунд запылал. От его кормы повалил дым, а потом вспыхнуло яркое пламя. Люки бронированной машины моментально распахнулись. Экипаж пытался спастись бегством из облизываемого огнем корпуса.

– Видал?! – громко и радостно крикнул Валентин артиллеристу.

Но, обернувшись, увидел того сидящим рядом с ним на земле и крепко сжимавшим руками голову.

– Потерпи, браток, – произнес молодой солдат, – такое нельзя никак пропустить. Я тебя обязательно доставлю нашим санитарам. А сейчас просто очень нужно самому увидеть, как врага кто-то так хорошо бьет. Пойми меня.