В остальном жизнь текла как обычно: дом и работа, друзья и отдых, какие-то походы в кино, клубы, театр и кафе. Все как у всех. Даже странные сны больше не беспокоили, а Яна и сама старалась не вспоминать. Стать многодетной мамой в самом расцвете сил было дико, особенно учитывая, что радости секса были ей пока недоступны. Как правило, девчонки-детдомовцы быстро избавлялись от наивности и невинности, а после очень часто ходили по рукам. Для себя она подобного не желала, так как была достаточно брезглива и привередлива, чтобы пускать в свою постель всех подряд. В великую любовь Яна не верила, но все-таки была достаточно девочкой, чтобы надеяться на светлое чувство и симпатию. В том окружении не было никого, кто смог бы переубедить ее, пробудив плотские желания. К тому же мысли Яны были заняты собственным будущим, учебой и стремлением добиться чего-то большего, поэтому романтика занимала далеко не первые строчки в списке будущих достижений. Изредка появлялись ухажеры, но она отмахивалась от них достаточно легко, предпочитая вызубрить очередной список вопросов и сдать на пятерки экзамены в институте, нежели весело провести время и потерять стипендию. Не всю, но… когда деньги были лишними?

Иногда Баюн вновь начинал петь свою шарманку про возвращение в Небывальщину и мифический долг Бабы Яги, но Яна пропускала его болтовню мимо ушей.

Видя, что его не слушают, кошак ворчал и шел мстить. Обычно объедал холодильник подчистую, но бывало, что устраивал нечто из ряда вон выходящее. К примеру, так Яна лишилась своего поклонника, который в будущем мог сменить статус на бойфренда. Артем Чернушин был на пять лет старше ее и занимал должность помощника прокурора. В суде они и познакомились, начали общаться, ходить на свидания и все больше сближаться. Он был веселым, симпатичным, не занудным и интересным мужчиной. Особенно Яна ценила в нем то, что он совершенно спокойно реагировал на ее статус сироты, ведь многие, узнав о подобном, начинали или жалеть Яну, или сторониться, или вовсе относиться с неприязнью. Случаи бывали всякие, потому нормальное отношение ценилось особенно. В тот вечер Артем пришел к ней в гости, и чего уж там, девушка была бы не против, если бы остался и на ночь. Однако, когда она вышла на кухню за вином и фруктами, и отсутствовала от силы минут десять, произошло непоправимое. Что именно случилось, она так и не узнала: и Артем, и Баюн молчали не хуже партизанов. В какой-то момент Яна услышала из зала мужской вопль, топот ног и хлопок двери. Ворвавшись в комнату, нашла кошака, с удовольствием закусывающего канапе, которые еще оставались на подносе, а потенциальный возлюбленный так спешил, что забыл у нее пальто и ботинки.

После скоропалительного ухода Артема Яна долго выпытывала у Баюна, что случилось. Вскоре ему надоел злой рык хозяйки и кот попросту растворился в вечерних тенях квартиры, найти его не получалось несколько дней. На работе девушка пыталась поговорить с парнем и вернуть ему вещи. Но тот шифровался так, что обзавидовались бы Джеймсы Бонды всех времен и народов, а после и вовсе потребовал у своего начальства «переезда подальше из дьявольского суда». Так что вещи ему Яне пришлось передавать через знакомых, а после услышать, что Чернушин их не взял, выкинул в помойку там же. Так и закончилась забавная, поучительная и немного грустная история, оставившая в душе неприятный осадок. Яна еще радовалась, что не успела ни привязаться к нему, ни влюбиться, а кошаку она потом отомстила. Пока тот спал кверху пузом и раскинув в разные стороны лапы, она обрила его хвост. Когда Баюн проснулся, то устроил большой скандал, носился по квартире, шипел, пыхтел и топорщил усы. Последующие дни он с Яной вообще не разговаривал, но вскоре отошел: пары дней хватило, чтобы шерсть вновь отросла. После этой истории оба поняли, что лучше будут дружить друг с другом, чем воевать.

– Светка!!! – прокричала Яна во всю мощь своих легких, нисколько не переживая о нежных ушах соседей. – Мы опаздываем!!!

Уже двадцать минут она топталась на пороге квартиры лучшей подруги, парилась в сапогах и шубе и ждала самую копушистую из всех копуш. В субботний вечер они собирались в кино на крутой боевик с погонями и драками, и Яна начинала предполагать, что кино обойдется без их присутствия. Она так сильно хотела сходить! Специально в эти выходные решила забить на работу, отдохнуть и почувствовать себя человеком, а то мозги медленно плавились от переутомления, и челюсть – при каждом ее открывании – обрастала акульими клыками, что могло плохо сказаться на посетителях суда и коллегах, пострадавшие уже случались. Хорошо, что только в переносном смысле, иначе к метафизическим трупам несчастных, попавших под горячую руку, добавились бы и вполне реальные, окровавленные и выпотрошенные.

– Ты преувеличиваешь, – донесся до нее очень спокойный и невероятно невозмутимый голос, – у нас в запасе еще целый час.

– Который стремительно тает, а на дорогах пробки, – буркнула Бурева.

Лучшая подруга выплыла из дальних комнат, мягко ступая по ковру, она ничуть не спешила, словно никто никуда не собирался. С ней Яна познакомилась в седьмом классе, переведясь в новую школу; тогда была какая-то очередная попытка обрести семью, которая через год сдулась. Светлана Коржикова в то время имела статус «девочки для битья», тихони и ботанички. Она ни с кем не общалась, была замкнутой и почти дикой, учителя не стремились разбираться в психологических проблемах девочки, довольствуясь тем, что та была твердой отличницей. Родители были слишком заняты, постоянно находились в командировках, чтобы заметить сложности в жизни дочери. Попав в новый класс, быстро заняв лидирующий статус среди девочек и разобравшись в расстановке сил, Яна отнеслась прохладно к простофиле. Если та была не в состоянии постоять за себя и дать отпор, то это были ее проблемы. Чрезмерным состраданием к людям Яна не пылала и в мир во всем мире играть не собиралась, так же как и вмешиваться во внутренние дела нового класса. Вот только обстоятельства сложились так, что она и Света не только нашли общий язык, но и крепко сдружились. И вроде бы уже много времени прошло с окончания школы и института, а они все еще оставались подругами. Фактически Света оказалась единственным человеком в мире, кого Яна подпустила к себе настолько близко.

– Видишь, я уже обуваюсь, – тихо, но насмешливо протянула Коржикова. По ней совершенно нельзя было сказать, что она могла быть вредной и ехидной. Окружающие воспринимали ее божьим одуванчиком, тогда как Бурева точно знала, что та может быть и плохой девочкой, и совсем не мягкой.

Света была невысокой, хрупкой особой с темно-каштановыми волосами, заплетенными в длинную косу до самых бедер, и насыщенно-зелеными глазами, спрятанными за стеклами модных очков. Привлекательная и дружелюбная, совершенно неконфликтная и очень домашняя, она только с самыми близкими людьми могла вести себя непринужденно. Остальные обитатели человечества чаще всего вызывали в ней отстраненность, особенно те, кто проявлял агрессию.

– Вижу, – Яна притопнула ногой, – только делай это поскорее, копуша. Я не хочу опоздать в кино, как прошлый раз. Надоело пробираться по рядам в темноте, топтать чужие ноги и рассыпать попкорн.

– Мы успели тогда почти к самому началу.

Сарказм в голосе Яны можно было хлебать ложками:

– Ну да, это у тебя начало начинается с середины.

На этот раз Бурева планировала сделать все, чтобы добраться до кинотеатра вовремя.

В общем-то, пронесло, они успели в самый последний момент, когда на экране вовсю шла реклама. Яна до сих пор с весельем вспоминала вытянувшееся лицо дамочки, проверяющей билеты, которой эти самые билеты едва не засунула в рот. Ну, подумаешь, промахнулась. Просто она так спешила, таща на буксире Свету, что немножко не вписалась, а так – целилась в руки. Честно. В зал подруги тоже пробрались с минимальными потерями, в основном понесенными сидящими в темноте зрителями. Их вопли из-за отдавленных ног и смущенных извинений Светы слышались до тех пор, пока парочка не заняла свои места.

– Зачем ты меня торопила, если половину фильма проспала? – весело поинтересовалась подруга, отламывая ложкой кусок кремово-фруктового пирожного.

После сеанса они всегда устраивали себе посиделки в каких-нибудь кафе или ресторанах. В этот раз хотелось сладкого, очень-очень сладкого, в крови точно не хватало пары-тройки тонн сахара.

– Я ведь не знала, что фильм окажется таким скучным, – проворчала Яна, но уже более благодушно, – зато выспалась.

Света снова хихикнула, потешаясь над ней.

У подруг уже стало традицией ходить в кино на новые фильмы. Боевики, фантастика, комедии, романтика, ужастики – не имело значения, главное – прогулка и отличное времяпровождение.

Расслабившись, Яна откинулась на мягкую спинку миниатюрного дивана, краем уха слушала ненавязчивую музыку и голоса людей. Вокруг витала веселая, приятная атмосфера, доносились умопомрачительные запахи самых разных блюд, а настроение стремительно росло с отметки «нормально» до «хорошо». Время было еще детское, чтобы сразу после фильма разъезжаться по домам, завтра можно было поваляться подольше под одеялом и заняться ничегонеделанием. Замечательно!

– Так что там у тебя случилось с Любовью Фуриевной? – напомнила Света, что ей собирались рассказать о скандальной начальнице.

Яна развеселилась:

– Да все оказалось банальным и простым. Мне повышение грозит, а Любаша хотела на это место своего протеже пихнуть. Когда же начальство сообщило, что этому протеже ничего не светит, начала вымещать злость на мне. Председателю ведь не выскажешь в лицо о своем недовольстве, а я мелкая сошка в нашей судебной системе, можно и попинать.

– Хм… Два вопроса. Почему ты мне ничего не сказала про повышение? И когда мы будем праздновать?

– Рано еще об этом говорить: приказа-то пока нет, а только слова, – пожала плечами Яна. – Вот когда все будет ясно и официально…

Света внимательно сверлила подругу взглядом сквозь стекла очков.

– Неужели не порадуешься заранее и совсем не расстроишься, если не получится?

– Зачем? Радоваться нужно, когда что-то произошло, так же как и грустить, а пока все неоднозначно, даже не заморачиваюсь на этот счет.

Коржикова головой покачала от такого заявления, приправленного легким цинизмом и капелькой приземленности с полным отсутствием надежды на лучшее. Как только они, такие разные, могли сохранять дружбу столько времени? Загадка вселенной.

– Как поживает твой котик? – решила сменить она тему, и снова едва не рассмеялась, увидев сморщенную мордаху Яны.

– Этот гад сожрал мою гриль-курицу. Я ее на пять секунд на стол выложила, отвернулась, а когда собралась есть… Лучше не вспоминать, как за этим засранцем с ножом по квартире носилась, а он на ходу жрал мою курицу.

– Знаешь, когда он у тебя поселился, ты стала более… открытой, веселой, легкой. Хорошо, что его приютила, давно нужно было завести компанию.

Света сказала это осторожно, зная, насколько тяжело Яна сходилась с людьми и даже мыслей раньше не допускала о домашних любимцах. Порой создавалось ощущение, что она специально избегала любых связей.

– Мое предназначение – стать дряхлой веселой старушкой, окруженной котами, – пошутила девушка.

Появление Баюна Яна объяснила просто: подобрала на улице, дескать, стало жалко животину, замерзающую на улице. Рассказывать о том, что та животина волшебная, болтливая и с черной дырой в брюхе, она не собиралась. Самой-то с трудом верилось в сказки, а тут кому-то довериться, пусть даже «кто-то» – лучшая подруга, было крайне тяжело. Нормальный человек в подобное не мог поверить и не должен был, чудеса существовали для всяких попаданок и мечтательниц, а не для умудренных опытом циничных особ. Ну его! Бурева с удовольствием отселила бы кота восвояси, где бы они ни находились, но тот шипел и кусался. Больно кусался, гад!

– Давай предоставим кошаков и фурий самим себе и расслабимся. – И Яна подозвала к их столику официантку, сегодня можно было и шикануть, выпить пива.

Подруга порыв поддержала, принявшись перечислять закуски, которые хотела бы видеть.