***

Яна нехотя вышла из затормозившего около подъезда такси: внутри салона было тепло, а на улице вовсю буйствовала снежная стихия. Зимний холод всегда приходил внезапно, не спрашивая разрешений. Порывистый ветер нещадно бил со всех сторон, но крупные снежинки, падающие с неестественно светлых в темноте небес, не могло сбить ничто. Они тяжело падали на землю, и к утру, скорее всего, вся округа будет завалена высокими сугробами. Счастье для детворы, но большая печаль для спешащих на работу прохожих, водителей и дворников. Яна махнула на прощание Свете, перед этим расплатившись с таксистом, и поспешила домой. Планы у нее были грандиозные: завалиться на диван под теплый плед, включить тихую музыку, открыть книгу, рядом поставить горячий кофе и купленный перед отъездом пеканбон, расслабиться. Почти бегом она пронеслась до железной двери, однако в двух шагах от заветного тепла резко затормозила. Бурева никогда не могла похвастаться хорошим зрением – сначала спасали очки, потом линзы, но «это» она увидела бы, даже будучи почти слепой.

В ночной темноте двора, в котором в очередной раз забыли включить фонари, оно сидело на замерзшей ветке дерева. «Оно» – потому что из-за яркого золотого света девушка не сразу разглядела, что «это» вообще-то птица. Она больше всего напоминала павлина, но с воистину орлиными крыльями: аккуратная маленькая голова с небольшим, острым клювом, крылья, перья которых были словно сотканы из солнечного света, хвост – длинный, переливающийся зелеными и алыми сполохами. Только прикоснись – и сгоришь, как фитиль свечи, мгновенно. Смотреть на пернатое создание было больно, почти невыносимо, но оторвать взгляд еще хуже. Завороженная Яна застыла на месте, чувствуя, что в груди сжимается сердце от необъяснимого чувства, слишком болезненного. Она едва сдерживала рвущийся из горла стон. Что с ней? Как только она об этом подумала, наваждение пропало. Зато сияющая птица пропадать и не думала, оставаясь сидеть на ветви, которую обхватила мощными лапами с внушительными когтями. Птичке было далеко до безвредного, ожившего посреди зимних холодов чуда, от таких следовало прятаться за стенами. Настоящий пылающий хищник.

Яна начала отступать к двери, осторожно перебрав коченеющими пальцами ключи и находя тот, который открывал подъездную, железную махину. Неизвестно, чего следовало ожидать от огненно-солнечного создания, от одного взгляда на которое все волоски на теле дыбом вставали, а уж пронзительный взгляд рубиновых глаз и вовсе не обещал ничего хорошего. Откуда в родном российском дворе взялась сказочная птица? И почему ее проглядели и таксист, и подруга? Впрочем, Бурева от них ничем не отличалась, она тоже до определенного момента не видела ничего необычного или подозрительного. В глубине души она почти смирилась с тем, что в ее жизнь ворвалась сказочная реальность начала медленно привыкать, не задаваться ненужными вопросами и не мучиться сомнениями. Одно существование Баюна, каждый день совместного проживания, показывающего реальность магии, заставляли проникнуться новыми обстоятельствами. Секунды текли подобно часам, Яна и птица не отводили друг от друга взглядов, снегопад, как и холод, остались где-то за гранью эмоций и восприятий. Любой неосторожный жест или звук был способен спровоцировать… нечто.

Где-то залаяли собаки, прогудел клаксон далекой машины и Яна поняла, что медлить больше нельзя.

В тот момент, когда птица сорвалась с ветки и, прорезая хлопья снега, кометой полетела на нее, девушка повернулась к двери и открыла ее. В последний момент она успела ворваться в тепло подъезда и услышала, как о железо что-то сильно ударилось. Вздрогнув, она смотрела, как на том месте, куда, по-видимому, ударилась птица проступила внушительная вмятина в виде острых когтей. Теоретически на грохот должны были пооткрываться двери квартир и сбежаться все жильцы, но ничего подобного не произошло. Как зрение Яны не пострадало от разглядывания живого солнца, так и никто не среагировал на шум. Спустя несколько мгновений она завороженно наблюдала, как дверь медленно возвращалась в исходное состояние и больше ничего не намекало на магию, сказочных пернатых и прочие необычности.

– Откуда ты такая взялась? – выдохнула девушка, которой отчаянно пытались навязать роль Бабы Яги. – И что это только что было?

Голос в тишине звучал хрипло и немного испуганно. Адреналин с запозданием вспыхнул в крови, пришло осознание того, что едва не случилось, и требовалось время прийти в себя. Не став дожидаться лифта, Яна через одну ступеньку забежала на третий этаж и быстро вошла в квартиру, громко захлопнув входную дверь. Звук поворачиваемого замка принес какое-то внутреннее облегчение и удовлетворение: дома ее точно не станут поджидать огненные павлино-орлы, жаждущие попортить ценную плоть.

Зато ждут волшебные и очень вредные кошаки!

– Усатый! Котеич драный, ты дома? – позвала она, разуваясь.

– Чего орешь, пар-р-разитка-хозяйка? – послышалось из зала сонное. – Дома; куда я денусь?

– Я надеялась на чудо, но не свезло, – съехидничала Яна, пройдя внутрь квартиры и плюхнувшись на диван. – Когда ты уже вернешься в свою Небыляндию, м-м-м?

Кот, занимавший почти всю мягкую территорию, недовольно шикнул, но тут же подполз под бок «напогладить и напочесать». Яне было не жалко, даже наоборот, поэтому рука быстро запуталась в густой шерсти. Занятие странно успокаивало, и вскоре загадочная птица и последующее нападение уже не казались чем-то нерешаемым.

– Размечталась. Если уйду, то только с тобой – это во-первых.

– А во-вторых?

– Во-вторых, не Небыляндия, а Небывальщина. Пора бы запомнить. Нехорошо свой родной дом забывать и коверкать имя, непочтительно.

Баюн повернулся кверху пузом, намекая на продолжение.

– Слушай, усатый, там, в этой вашей сказочной стране, птички есть? – Яна окончательно расслабилась и лениво щурилась не хуже своего настырного квартиранта.

– Конечно! – промурчал кот. – Небывальщина населена всевозможными представителями птичьего племени, птичьего и змеиного. Они основа нашей истории, ее исток.

– Есть кто-то похожий на огненную… или солнечную, очень красивую птицу, размером с орла-переростка? – Бурева не сразу нашлась как описать увиденную ею пернатую. Перед глазами вновь вспыхнули яркие светящиеся крылья, а в ушах послышался скрежет от когтей, вспарывающих железо.

Томности кота как не бывало. Он медленно перевернулся, принимая удобную позу, и хмуро уставился на нее.

– Похоже на жар-птицу – драгоценная, очень опасная птица. Дает большие богатства и исполняет желания, но поймать ее практически невозможно. А если и поймаешь, то придется держать ответ перед ее хозяином, есть большая вероятность заполучить смертельное проклятие. – Баюн сощурил разноцветные глазищи, похожие на две воронки, наполненные магией. – Ты что-то вспомнила или… увидела, когда домой возвращалась?

– Повстречалась с ней у подъезда, если бы не удача и мои ноги, была бы нанизанной на ее когти, как шашлык.

Яна рассказала коту о произошедшем, утаивать ничего не стала, не видела в этом смысла.

Баюн молчал достаточно долгое время, чтобы она почувствовала приближение дремы и решила, что пеканбон она оставит уже на завтра. Хотелось хоть немного поспать и не думать о всяких чудесах.

– Вот что, Яна-вр-редина, если еще раз увидишь птичку, постарайся, чтобы рядом с тобой кто-то был. Смертные жар-птицу не увидят, зато она тебя не тронет в присутствии человека. В Яснобыльщине есть свои законы, один из которых – не привлекать внимания смертных, таиться от них.

Серьезный тон и произнесенное имя, которым кошак принципиально не называл Буреву все это время, заставили неприятно забиться сердце. Усатый квартирант вновь напоминал ей, что в обычную жизнь ворвалась сказка, судя по недавнему событию, с элементами хоррора.

– Я думала, что жар-птицы – безобидные пернатые. В сказках выступают как красивые декорации, их больше похищают или перья из хвостов вырывают, они только изредка кого-нибудь в темечко клюнут, и все. – Яна вспомнила некоторые сказки, прочитанные ею после появления Баюна в мире людей. Хотелось все-таки знать, с чем столкнули ее жизненные обстоятельства.

– То сказки, а на самом деле Небывальщина и ее обитатели далеки от придуманных образов. – Баюн сел, обвив себя пушистым хвостом и топорща черные усы. – Жар-птиц в Небывальщине несколько родов, они не только поют и сияют, но и обладают темной магией, способной влиять на разум. Некоторые из этих птичек служат твоим врагам. Оттого, что ты все эти сотни лет пропадала неизвестно где, врагами они быть не перестали. Я не шучу, бестолочь, не лезь на рожон и вообще будь осторожна. Как я и подозревал, вокруг тебя начала твориться магия, и это только начало.

– Хорошо бы ты ошибался, – проговорила Яна, вставая и собираясь идти спать. Следовало бы расспросить его подробнее, но она сильно устала и решила отложить разговоры на завтра.

– Не надейся, – послышалось ей вслед, – все еще впереди.

Впереди или нет, но Бурева не собиралась паниковать раньше времени. Поэтому посвятила себя умыванию, убрала вещи по полкам, а купленный пеканбон в холодильник. И с практически кошачьим мурчанием улеглась в кровать, укрывшись одеялом. Приятных снов!

Но поспать Яне так и не довелось. Прошло около двух часов, как зазвонил сотовый, который она обычно отключала на ночь, а тут забыла. Противные трели резко вырвали ее из оков сна в четвертом часу утра и были хуже колокольного звона над ухом. Проклиная все на свете, она доползла до трубки, готовая послать далеко и надолго любого, кто посмел разбудить ее. Любого. Кроме матери лучшей подруги.

– Яночка, прости, что разбудила! – прощебетала та в трубку. – Доброе утро!

– Доброе, тетя Зоя, – хрипло процедила Яна, откинувшись на подушку и включив ночник, – вы что-то хотели?

Зоя Витальевна Коржикова была женщиной, в общем-то, неплохой, к тому же совершенно не была против дружбы Светланы, благополучного ребенка, с приблудной сироткой. В свое время слишком многие тыкали этим фактом в лицо Буревой, а мать подруги приняла сразу, не задумываясь. Она никогда не попрекала Яну воспитанием, прошлым, когда той было нечего есть – кормила, а еще позволила жить у них, пока та не получила квартиру, а с общежитием возникли проблемы. За подобное отношение девушка была чрезвычайно благодарна этой легкомысленной особе – трудоголичке по жизни и наивной жертве мошенников, и готова была защищать ее до последней капли крови если бы пришлось. Уважать Зою Витальевну она не уважала, не за что, но вот любила глубоко и сильно.

– Да, детка! Мне через десять минут выезжать в аэропорт, а я куда-то дела свои ключи. Совсем не помню, где запасные. Не могла бы ты позвать Светланку? Она точно знает.

Вот после этих слов сон с Буревой сняло как рукой.

– Тетя Зоя, – сердце в груди застучало как сумасшедшее, – мы со Светой расстались у моего дома в половине двенадцатого, и она уехала домой на такси; у меня она не ночевала.

Несколько минут с той стороны трубки звучала оглушительная тишина, чтобы после обрушиться на Яну растерянными словами:

– Но домой она так и не приехала…