– Я не лыком шита, дорогая, – перешла на деловой тон Пелагея. – Мои связи не менее обширны. Я знаю, что юная вурдалачка Горина вышла из-под твоего контроля и что действует она сейчас в собственных интересах. Получив от Алисы карт-бланш в виде инициации, она быстро смекнула, какая власть попала к ней в руки. Девочка она непростая и еще при жизни не отличалась покладистым нравом. Растет она не по дням, а по часам, и уже в скором времени сама превратится в высшего вурдалака. Вас она ни в грош не ставит и плевать хотела на законы мира Ночи, поскольку обратили вы ее насильно. И да, я в курсе, что твоя ручная шавка Алиса обратила Горину именно с твоей подачи, – Пелагея выдержала паузу. Молчание Марты говорило красноречивее любых слов, поэтому, убедившись в правильности собственных выводов, Ворожея продолжила. – Ты рассчитывала через Веру держать на коротком поводке ее брата, новоиспеченного ворожея Горина. Его и его силу. Мы обе знаем, что Горин позарился на кусок пирога, который не мог проглотить. Позарился на мою силу, мою по праву. Нет, Марта, я не виню тебя. Ты действовала в своих интересах, и, признаюсь, я поступила бы также. Изящная и красивая комбинация – ты контролируешь младшую Горину, она влияет на брата. Думаю, этот план – подчинить себе нового игрока от мира Ночи – созрел у тебя именно тогда, когда на него обратил свой взор бессмертный. Геворг абы кого не стал бы опекать, и упустить такой шанс было бы глупостью. Единственное, чего ты не учла в своих расчетах, так это мою силу. Да, Горин обладает мощью, несоизмеримой с моей. Но все же в ворожейском ремесле на момент нашей дуэли он был еще младенцем. Кроме того, он был связан по рукам и ногам заботой и привязанностью к сестре. Как, впрочем, и она сама. Вы же превратили единственного родного человека Горина в нежить, надеясь тем самым подчинить его волю. Повторюсь – отличный план, если бы не одно НО: я тоже не сидела сложа руки. Убив Горина, я лишила Веру смысла жизни (хотя в нашем случае – смысла смерти) и невольно подарила ей новый. Сейчас ею движет жажда мести. Она потеряла брата – единственного близкого и родного ей человека, а получив бессмертие и вашу силу, поняла, что сможет реализовать свою давнюю мечту – отомстить за родителей. Действует она, правда, нагло и слишком уж топорно. Уже все в мире Ночи, от домовых до русалок, знают, кто именно умножает на ноль важных людей столицы. Более влиятельные товарищи уже понимают, что и на них открыта охота, и, поверь, это лишь дело времени, когда они сообразят, кто именно за ними охотится. Подсказать, к кому они придут, когда все вскроется?

– И что же ты хочешь от моей подопечной Алисы?

– Мы обе знаем, что Горина послала тебя и всю Курию куда подальше, но природу вурдалака не изменить – она по-прежнему зависима от того, кто ее таковой сделал. От Алисы. Вели своей дочери подчиняться мне, и я доберусь до Гориной.

– Зачем тебе она?

– А ты еще не сообразила?

– Признаюсь, нет ни единой версии.

– Горин жив.

– Что? – удивилась Марта. – Ты же сама сказала, что убила его на дуэли. Правда, по какой-то причине не смогла завладеть его силой.

– Верно, – согласилась с тезисом Пелагея, – потому что не было в нем моей силы. Уж не знаю как, но Совету, спевшемуся с бессмертным Геворгом, удалось обвести меня вокруг пальца. Де-факто дуэль, на которую я вызвала Горина, состоялась, и я в этой дуэли победила, убив его. Но желаемого так и не получила. Дважды за одно и то же не спрашивают, как ты знаешь, а потому мне придется действовать иным способом.

– В чем же моя выгода?

– Помимо того, что я предложила тебе сильную ворожею в дочери?

– Да.

– Я воспользуюсь твоим же планом. Выйду на Горина через его сестру. Уверена, он не оставит своих попыток вернуть ее к жизни. Думаю, он приглядывает за ней и меньше всего на свете хотел бы видеть свою сестру в роли безжалостной убийцы, единственным смыслом существования которой является месть за убитых в недалеком прошлом родителей. Взяв под контроль Веру, я доберусь и до Григория. А там сделаю ему такое предложение, от которого он не сможет отказаться.

– Ты не оставляешь надежды заполучить дар своей прабабки?

– Эта сила моя! – глаза Пелагеи сверкнули зловещими искрами. – Без нее мне не жить. А заполучив ее, я стану самой сильной ворожеей в истории.

– Но что мне мешает убить тебя прямо здесь и сейчас? Убить и самой реализовать твой план.

– Во-первых, наследство Варвары, обретающееся в Горине, тебе ни к чему – вурдалаки не способны оперировать чистой силой. Ты сможешь ею воспользоваться только опосредованно, при условии, что Горин сам станет тебе помогать. А он, как ты уже поняла, ничего не может, поскольку не рожден ворожеем. Да и маловероятно, что такой человек, как Горин, станет помогать тем, кто превратил его единственного родственника в нежить. А вот заручиться моим словом, союзником в моем лице в преддверии грядущих глобальных перемен – это для тебя уже выгодная сделка. Я отдам тебе мать, таким образом наши семьи будут повязаны кровью. Кроме того, у тебя будет мое слово, мое покровительство и одна услуга на выбор, луна и боги тому свидетели.

– Твое покровительство? – усмехнулась Марта. – Да кем ты себя возомнила?

– Сейчас я действительно лишь пешка на этой шахматной доске. Но поверь, доберись я до искомого, получи я силу своей прабабки – и все изменится. Я могу выбиться в ферзи. И тогда мы с тобой сможем перекроить этот мир так, как нам вздумается. Осуществи я задуманное, и мы сами будем писать правила этой игры. Я знаю о твоих честолюбивых планах, знаю, что ты претендуешь на верховенство в Курии. Знаю и то, что твои побратимы спят и видят, как угробить тебя и не дать твоим мечтам реализоваться. Мне же ваша мышиная, прости, вурдалачья возня побоку. Мне действительно плевать, кто из вас будет руководить всеми вурдалаками страны. Я отдам тебе эту власть, и на своем уровне ты станешь несокрушима. Ты на своем, а я на своем.

Марта колебалась. Было видно, что пылкая речь ворожеи заставила ее крепко задуматься. Перспективы, нарисованные Пелагеей, действительно были умопомрачительными, но где гарантия, что подлая ворожея не держит за спиной камень?

– Ну же, решайся! – подтолкнула вурдалачку ворожея. – Другого шанса не будет.

Она вдруг встала, подошла к Марте и выхватила из ее рук бокал. В следующую секунду тонкий хрусталь разлетелся в ее руке. Острые осколки впились в ладонь, на белоснежный ковер закапали крупные капли крови. Пелагея стряхнула осколки и протянула окровавленную руку вурдалачке.

– Договор?

Поколебавшись с минуту, Марта все же взяла окровавленную руку Пелагеи, развернула ладонь кверху и медленно, не без наслаждения слизала ее кровь.

– Договор.

Глава 4

«Ты, Гришенька, носик-то не задирай…» – часто говорила мне в детстве мама, особенно когда я зазнавался. Слова эти непременно подкреплялись легким щелчком по носу. Для меня это одно из самых теплых воспоминаний детства.

И действительно, была у меня такая привычка – гордиться своими достижениями и выставлять их как нечто уникальное. К примеру, получил пятерку за контрольную по математике – молодец. Удалось из говна и палок смастерить себе крутую игрушку – да я умничка! Крутанул во дворе перед ребятами сальтуху в прелые листья, заботливо уложенные в аккуратную горку местным дворником – герой! Ходишь такой, нос задрал, гордишься собой. Думаешь, никто и никогда до тебя подобного не совершал, не мастерил, не достигал… А главное, хочется, чтобы не только ты за себя радовался – сам ты и так в курсе, какой ты весь из себя замечательный. Хочется, чтобы непременно все вокруг увидели, какой же ты отпадный чувак. Чтобы все тобой восторгались и гордились одним лишь фактом знакомства с тобой.

Время шло, а привычка делать все так, чтобы восторгались окружающие, не исчезала. И ведь каждый раз, как только я начинал думать о своей уникальности или исключительности, мир щелкал меня по задранному носу. Больно так щелкал, совсем не так, как это делала мама. Бывало, только подумаешь: «Как же я классно вожу машину…», причем даже не озвучишь еще эту мысль вслух, а только в уме прокрутишь, как тут же попадаешь в какую-нибудь дрянную ситуацию на дороге. Бампер себе помнешь или вообще притрешь кого-нибудь на парковке, а может, и подрежешь кого ненароком, выезжая на главную дорогу.

Вот и сейчас меня вселенная уму-разуму учила, в очередной раз давая понять, что гордыня – грех.

Итак, расклад: я заперт в каком-то сарае – подвешен кверху ногами за ржавый крюк в потолке. Руки крепко-накрепко связаны за спиной, а во рту кляп, стянутый грязной тряпкой, завязанной на затылке тугим узлом. Голова раскалывается, в ушах долбит собственный пульс, да так, что не слышно всех остальных звуков. Лишь тихий голос матери в голове: «Ты, Гришенька, носик не задирал бы, глядишь, и не скрутили бы тебя ведьмы…»

Так, стоп, такого мама не сказала бы. Открыл глаза, а передо мной Василий сидит. Только сидит он почему-то на потолке. Ах да, это же я вниз головой болтаюсь, Василий же мой сидит на полу, как и положено домашнему питомцу. Сидит, сволочь, и деловито вылизывается. Еще и учит, скотина, как жить. Причем учит мамиными словами. Лучше бы выбраться помог, зараза. Именно это я и попытался ему сказать, но из-за кляпа во рту получилось неважно, только невнятное мычание.

– Ты, хозяин, как я попытайся, – подначивал меня Василий, – мыслью одной. Я же с тобой не мяукаю, а разговариваю. Так чего же ты по-коровьему со мной? По-коровьему я не понимаю…

И ведь коготь о коготь не ударит, пока своего не добьется, зараза. Учит он меня, видите ли…

Кот у меня и раньше покладистостью не отличался, а в последнее время так и вовсе разошелся. Как только с него заклятье рун забвения сняли, так его и понесло. Вспомнил мой слуга посмертный наказ своей прежней хозяйки Варвары учить меня уму-разуму и принял это поручение слишком буквально.

Правда, пользы от его воскресшей из небытия памяти все же было больше, чем вреда. Одно то, что он вспомнил, где Варвара хранила все свои секреты – информация на вес золота.

Как оказалось, Пелагея, завораживая моего кота редким парным артефактом рун забвения, купленным у мага, которого они натравили на свою бабку Варвару, преследовала тем самым лишь одну цель – не дать мне подготовиться к нашей с ней дуэли. И в целом ей это удалось. К дуэли я действительно не подготовился, вследствие чего пришлось погибнуть и воскреснуть. Причем сделать это мне пришлось дважды. Как мне это удалось – история, достойная отдельного рассказа, и к текущему положению вещей уже не относится. Скажу лишь, что в стычке с ворожеями мне крепко помог Геворг при непосредственном участии отца Евгения. Их временный союз породил поистине гениальный план, реализация которого позволила мне выжить в заведомо проигрышной ситуации и даже не потерять при этом силу. Кроме того, сразу после моих символических похорон объявился и Василий, в хитрой лохматой голове которого оказалось превеликое множество полезной для меня информации. Самой важной, разумеется, была информация о некоем древнем Фолианте, где Варвара хранила свои заклинания и рецепты.

Признаться, после дуэли с Пелагеей я так сильно был рад тому, что выжил, что на какое-то время превратился в форменного идиота. Назвал зачем-то реликвию, которую ворожеи рода Семеновых передавали друг другу чуть ли не целую тысячу лет, семейной книгой рецептов.

– То не просто «поваренная книга»! – возмутился тогда Василий. – То древние знания, помноженные на опыт сотен ворожей! Сила твоя хоть и огромна, хозяин, да только без этой «поваренной книги», как ты выразился, грош ей цена. Не ты ли давеча Пелагее жизнь свою отдал?

– Технически не я это был, – попытался отмазаться я, но все же признал свою неправоту. Нет у меня привычки бодаться там, где я действительно не прав.

– А ведь ее сила перед твоей меркнет. А что толку? Размазала Пелагея тебя, как таракана. Одним лишь опытом раздавила.

– Да понял я уже! – постарался уйти я тогда от неприятного разговора. – Опыт в нашем деле – всё. Сила есть – ума не надо, это не про меня, ну и все в таком духе. Вась, хватит уже мозг делать, я только воскрес, дай привыкнуть к этой мысли.

Душнила кот меня тогда действительно сильно раздражал. Я буквально из мёртвых восстал, а он заладил: «Фолиант то, Фолиант сё…» В общем, так и не дал как следует отпраздновать мое расчудесное спасение. Правда, умом-то я понимал, почему не хочу ввязываться в новую авантюру с поиском Фолианта Варвары, но внятно объяснить свою позицию коту мне не удавалось.

Да, друзья, вы все верно рассудили – сильно меня тогда угнетала ситуация с моей сестренкой Верой. Мозг отказывался принимать как данность ее новый облик и новый, так скажем, образ жизни. Мне попросту требовалось время, алкопауза, если угодно, для того чтобы «перезагрузиться», настрадаться как следует и уже через классический абстинентный синдром выйти на путь света. Опять же, я не так давно заделался матерым убийцей, крошившим налево да направо упырей. И хоть формально я таковым не был (убить мертвое нельзя, можно только упокоить), но пойди еще осознай это, свыкнись с новым своим ремеслом…

Даже не знаю, как описать свои эмоции в тот период. Навалилось все тогда, сил никаких терпеть не было. А кот на пару с отцом Евгением не давали решить свои морально-этические дилеммы так, как я привык их решать. Дали отлежаться пару деньков, а после с удвоенной силой насели: мол, стоит уже озаботиться поиском реликвии клана Семеновых, пока кто другой этим вопросом не занялся.