Не припомню, чтобы Бриджит писала заглавными буквами или когда-либо упоминала Буббу Ганза. Я знаю, о ком она пишет. К сожалению, знаю не я одна. Бубба Ганз утверждает, что химические вещества в воде меняют сексуальную ориентацию сомов, а правительство использует «погодное оружие», вызывая землетрясения и торнадо, когда люди слишком возбуждены и их требуется отвлечь.

Его подкаст и «Шоу Буббы Ганза» на радио «Сириус» входит в десятку самых популярных. У его провокационного «Твиттера» уйма подписчиков. Он трудится на множестве платформ, внезапно устраивая прямые трансляции, если день не задался.

Я знаю все это, а также то, что его настоящее имя – Боб Смит, потому лишь, что стажер из университета Юты, сидящий в соседнем кабинете, настолько им одержим, что каждую неделю создает мемы с пухлой физиономией Буббы Ганза на астероиде, летящем в направлении Земли.

У Буббы Ганза пунктик насчет космоса, и именно поэтому однажды я ровно минуту тридцать две секунды слушала его подкаст.

Я подключаю наушники. Вожусь с телефоном. Вижу скорее его оскал, чем лицо. Отключаю наушники. Его скрипучий голос разносится по всем углам комнаты.

– …Буше не просто заурядный экстрасенс, которым, как говорят, была ее мать. Она получила докторскую степень по астрономии в Гарварде и работает в обсерватории неподалеку от национального парка Биг-Бенд. Ходят слухи, что она общается с инопланетянами. Ее босс не отвечает на мои звонки. Автоответчик самой Буше сообщает, что она в отпуске. Однако важнее другое: почему полиция Форт-Уэрта после стольких лет решила, что Буше разгадает тайну исчезновения Лиззи Соломон? И почему они держат это в секрете? Ребята, это Джонбенет^[13], только в техасском духе. Мы расскажем о пикантных подробностях из прошлого мисс Буше после небольшой рекламной паузы. А пока немного поболтаем. Пишите мне в Твиттер @therealbubbaguns, хэштег #пряничнаядевочка. Если вы когда-либо проезжали мимо этого викторианского чудища, в стенах которого до сих пор замурована маленькая Лиззи, вы меня поймете. Продолжим после рекламы.

Дневник Вивви, десять лет

Сегодня я получила 105 баллов за сочинение про луну. Мама прочла его, но не прикрепила, как обычно, на холодильник. Она сказала, что луна может быть гигантской проекцией, которую каждую ночь показывает на небе Китай, и нет решительно никаких доказательств, что наши астронавты там были.

Бридж сказала, чтобы я не переживала, сочинение отличное, а мама просто забыла принять таблетки.

Но я вижу, как переживает сама Бридж. Она помешана на запахе между нашими комнатами. Я слышу только аромат ванили и «Некусайки».

Она заставила меня поклясться: я не скажу маме, что она нашла в ее шкатулке с драгоценностями ключ от нового подвального замка. Бридж собирается спуститься туда с отверткой и открыть вентиляционное отверстие.

Я стучала сегодня столько раз, что и не сосчитать.

Случится что-то нехорошее.

Часть 2

Если вы не принимаете методы, инструменты и открытия науки, следующий логичный шаг – отказаться от своего мобильного телефона.

Астрофизик Нил Деграсс Тайсон

Говорю вам, ребята, ботаны – одна из самых опасных групп в стране, потому что в конечном итоге они начинают всем заправлять. Но они продолжают всех ненавидеть, потому что в старших классах не были качками. Поэтому они и стараются всем вредить. Используют свои мозги, чтобы делать людям плохо.

Техасский конспиролог Алекс Джоунс

Глава 8

Расскажет ли Бубба Ганз обо мне всю правду? Или мы снова услышим одну из его вопиющих фантазий? Не знаю, что лучше.

Он разглагольствует обо всем подряд: Элизабет Смарт, похищенная прямо из постели; Джонбенет Рэмси, найденная в подвале; дом Лиззи Борден^[14], ставший гостиницей. И никак не доберется до Лиззи Соломон, замурованной в стене.

История, которую можно пересказать за пять минут, растягивается на тридцать-сорок, как в тысяче других программ или на любой свадьбе, если вас угораздило сесть рядом с незнакомцем. Перед рекламной паузой Бубба Ганз подогревает интерес. Через шестьдесят секунд я поведаю вам мрачные тайны Вивви Буше, так называемого астрофизика и экстрасенса – охотницы за пропавшими детьми.

Оцепенев и больше не в состоянии смотреть, я реагирую только на звук. С телефоном в руке, спотыкаясь, бреду к креслу в гостиной и смахиваю с сиденья стопку маминых счетов.

Женский голос с сексуальной хрипотцой рекламирует особое оружие для самообороны, пистолет, «созданный женщиной для женщин с учетом того, что кисть руки у них более тонкая».

Если я окажусь среди первых пятидесяти счастливчиков, которые успеют зарегистрироваться на сайте продавца оружия, я получу бесплатную коробку патронов. А если в коробке окажется один золотой патрон, стану счастливой обладательницей пропуска в гостевую зону на «Шоу Буббы Ганза».

– Мы снова с вами…

Я буквально подпрыгиваю, не готовая к его грубому мурлыканью.

– Вивви Буше. Мне нравится, когда это имя слетает с моего языка. Все равно как глоток виски «Харрисон бразерс» в пятничный вечер, и это не реклама. А может быть, реклама. Я чертовски горжусь тем, что этот виски создан в Техасе, на земле свободы и фактов. А теперь перейдем к фактам из жизни Вивви Буше.

Из его уст слово «факты» звучит как ругательство.

Впрочем, сейчас он излагает именно их.

Я действительно спасла жизнь полицейскому, который ведет дело Лиззи Соломон. Моя сестра действительно вышла за него замуж. Я отказалась от НАСА ради работы в пустыне, хотя до сих пор выполняю для них разовые задания. Когда-то про мою мать написал журнал «Пипл». Ее действительно арестовывали по крайней мере двенадцать раз, но так и не предъявили обвинение в мошенничестве, потому что, как пошутил Бубба Ганз, «трудно засадить в тюрьму гадалку, если вы не встретили любовь, которая вам нагадана».

Бубба Ганз – заклинатель змей, который связывает их хвостами. Как Рэйчел Мэддоу^[15], если бы Рэйчел Мэддоу сидела на грибах. Он просто продает патроны, но всем плевать.

Когда Бубба Ганз откашливается, намекая на серьезность своих намерений, мне кажется, он делает это у меня в животе. Внезапно я понимаю, что мне от него не сбежать. Понимаю то, что давно знают его фанаты, – их кумир не ограничится зубоскальством. Есть твит, «ТикТок», мемы, пост на «Фейсбуке», и сотни тысяч рук уже чешутся до них добраться.

– Моя продюсер вращает пальцем, будто крутит лассо, – говорит Бубба Ганз. – Хочет, чтобы я перешел к делу, к тому, чего вы так долго ждали. Не знаю, считать ли это проявлением экстрасенсорных способностей Вивви Буше, но ребенком ей уже случалось раскрыть одну тайну.

Мне десять лет. Голубой хребет. Тихо-тихо сижу в темноте на четвертой сверху ступени, бедро Бридж прижато к моему бедру. Как два томика на книжной полке. Испуганные. Боящиеся пошевелиться. Обратившиеся в слух.

Позади нас дверь на кухню приоткрыта на дюйм – я молча умоляла Бридж ее не закрывать. Она не позволила мне включить на кухне свет и на ощупь нашла замочную скважину. Из подвала на лестницу вполз холодок, забираясь под подол моей тонкой ночной рубашки. Вместе с ним снизу поднялось еле заметное свечение. Благодаря ему я вижу голубых уточек с желтыми клювами на моих пушистых носках для сна.

Бридж босиком, розовый лак на ногтях облупился, будто она попала под град. На мизинце левой ноги лака нет вовсе. Через три пальца, на большом, тугое серебряное кольцо, под ним волдырь, который через два дня воспалится. Я буду смотреть на пластырь, облупившийся лак и желтые шлепанцы в горошек со своего места в самолете, когда мы решим сбежать.

Бридж крепче сжимает мою руку. Воздух насыщен плесенью и микроскопическими частицами угля, которые кружат в воздухе, словно мелкая черная соль. Открывая мамину книгу мертвых, я всегда счищаю с обложки слой пыли.

Бридж резко поворачивается ко мне, прижимаясь влажными губами к моему уху. Шепчет, чтобы я дышала через нос. Отстранившись, она оставляет на ухе холодную слюну, заставляя меня брезгливо поежиться. Я толкаю ее в бок, но делаю, как она велела. Дыхание выравнивается, но сердце начинает биться сильнее. Больше всего на свете мне хочется, чтобы Бридж оставила меня в покое, не заставляла вылезать из теплой постели и подслушивать.

Она прижимается так крепко, что металлический кончик отвертки в ее кармане впивается мне в бок. Она нашла ее под нижней ступенькой в ящике с инструментами, который оставил хозяин дома, мистер Дули. В другом кармане – ключ от подвала.

Подошвы ее ступней и мои носки почернели. Как и моя ночная рубашка сзади и задняя часть спортивных штанов Бридж. Позже, когда мы будем оттирать их в раковине, чтобы мама не узнала, Бридж скажет, что «подвальная черная» – подходящее название для краски.

Мне хочется пописать.

Сверху доносятся голоса. Моя мать. Кто-то еще. Кто-то чужой. Женщина. От дверного проема нас отделяют четыре ступени. Они не могут нас увидеть. Мы не можем увидеть их.

Голос у мамы мягкий. Он успокаивает. Как на прошлой неделе, когда я пришла из школы в слезах. Я предупредила учительницу, что с ней случится авария, и, как я и предсказывала, она въехала задом в пикап заместителя директора. Учительница решила, будто я специально подкрутила тормоза.

– Вашему сыну нравится синий? – спрашивает мама.

– Это был цвет любимой бейсбольной команды Лейтона в пятом классе. «Орлы». Они выигрывали все матчи подряд. – Тонкий голосок дрожит.

– Лейтон хочет, чтобы вы думали о синем цвете, когда будете по нему скучать. Посмотрите на небо. Сходите к озеру. Если увидите в небе орла, Лейтон говорит, это будет он.

– Боже мой, я видела орла несколько недель назад на туристической тропе в Гетлинберге!

– Лейтон говорит, вы хотели спросить меня о чем-то конкретном.

Повисает молчание. Боюсь, они слышат мое дыхание.

– Его пикап нашли в ущелье только через два дня. – Ну наконец-то женщина. В голосе появляется сталь. – Я хочу знать, не солгали ли мне в морге по доброте душевной, сказав, что он умер мгновенно. Было ли ему больно. Мне без конца снится, что он зовет меня.

– Он умер мгновенно. – Ответ моей матери однозначен. – Врезался в первое дерево и, даже не успев перевернуться, вознесся на небеса.

Это неправда. Я слышу, как Лейтон стонет среди деревьев.

Всхлипы женщины сменяются облегченным вздохом. Я ощущаю, как ее чувство вины проносится мимо, просачивается в щель подвальной двери, вырывается в открытое кухонное окно и взмывает к орлам и выше облаков.

Скрип отодвигаемого стула. Бридж хватает меня за руку, тянет за собой. Я знаю, что мама сжимает ее в объятиях – женщину, которую я не могу видеть.

Возможно, в то мгновение, когда я услышала, как мама лжет, я любила ее сильнее, чем когда-либо.

Бридж дергает меня вверх. Тащит через кухонную дверь, пока я спотыкаюсь о тысячу иголок, нога затекла.

– Своей авантюрой мама нас погубит. – Бридж злится. Она уже тащит меня по коридору. – Социальная служба приедет и заберет нас.

Я понимаю, Бридж хочет, чтобы я пришла в ужас оттого, что мама тайно делает в подвале свой маленький экстрасенсорный бизнес. Но когда Бридж разбудила меня, я решила, мы найдем чего похуже. Не знаю, что именно. Похуже.

Что-то не в порядке с этим домом. Слова мамы, сказанные вечером, не дают мне спокойно спать. А теперь Бридж со своей бомбой: социальная служба придет и заберет нас.