– Спасибо. Я разобралась, – Фелиция говорила, а сама смотрела себе под ноги, чтобы не навернуться с лестницы, по которой скользили пушистые лиловые облачка.

Самуэль накрыл для них маленький столик на двоих, который Азазель переправил на террасу. Девушка опять не в духе, определил пресветлый.

– За завтраком у нас принято поднимать разве что нейтральные темы, чтобы не портить друг другу аппетит и весь предстоящий день, – тут же поспешил предупредить лорд.

– Очень предусмотрительно, – отозвалась Фелиция. – Я, между прочим, быстро учусь. Давайте договоримся к взаимному спокойствию. От прикосновения к вам я теряла сознание целых три раза. Две недели провалялась в постели. Вы больше меня не трогаете.

– Не вижу связи межу моими словами и вашим выпадом. Из тех трех раз как минимум два инициатором стали вы сами.

– Ха! Зато после вашего раза вы заявили, что я принадлежу вам – просто потому что. Мне не нравятся последствия ни там, ни там.

Азазель пригубил напиток из семян дерева Зиу. Завтрак проходил, если не спокойно, то, определенно, не скучно.

– Вам идет фиолетовый. Это ваш цвет.

Фелиция тут же задохнулась от возмущения, но ведь он не солгал. В белом она выглядела изящно, хотя и несколько болезненно. Это новое яркое платье подчеркивало ее природный темперамент: упрямство, решительность и бесконечное обаяние.

– Послушайте, герцог. У вас в том, что меня касается, есть цель, даже три. Вы мне их озвучили. С присвоением меня куда-то там я не согласна. И это было потом. У меня тоже она есть – вернуться домой. У меня в поместье два родных дядьки, ученицы. Еще понимание, что я многое на Мидиусе смогу улучшить, наконец.

– Это невозможно, – бесстрастно произнес Азазель, предполагая, какая буря за этим последует. Однако Фелиция его опять удивила. Она отказалась от истерики и потребовала предъявить аргументы.

– Почему нет? Я обещаю сотрудничать по всем пунктам, которые вас интересуют, – тут она закусила губу, поймав себя на мысли, что это прозвучало двусмысленно.

– Сразу по всем? – заинтересовался Азазель, наслаждаясь тем, как быстро румянец застилает ее щеки.

– Вы невыносимы. Подумайте о том, что в своем мире я тоже могла бы оказаться вам полезной.

– Не представляю чем. У нас есть рычаги давления на все правящие семьи в нейтральных мирах. Однако ваш случай особенный. Еще ни разу человек не попадал в Чертоги сами. Да, и, насколько я знаю, люди не выживали здесь больше двух-трех дней. Вы жалуетесь на обмороки, но держитесь прекрасно.

Фелиция наградила его ошеломленным взглядом.

Азазель поймал себя на том, что следить за сменой ее эмоций быстро превратилось для него в потребность. Загвоздка в том, что ее беспокойство или страх не приносили никакой радости. А вот редкие проблески желания буквально сводили с ума.

Как действовать правильно? Как соблазнить человеческую девушку, если его сила ее только пугает (а митра – жалит)? Среди прочих дел сенатора эта задача вдруг вышла на первый план.

Глава 16. Посетитель

Герцог отправился по делам, и я смогла нормально позавтракать. Под его взглядом булочки с хрустящей корочкой не шли в рот. Самуэль понимающе кивал, когда я накинулась на них, лишившись своего сиятельного компаньона.

Перед этим я наблюдала отлет Азазеля. Он подошел к краю террасы, которую от обрыва отделяли низенькие колонны, и ласточкой нырнул в пропасть. Как у нас с высокого берега прыгают в воду – головой вперед и сложив над ней руки.

Я не утерпела и подошла посмотреть. Он парил далеко внизу, раскинув крылья и почти не совершая взмахов. Гигантская угрожающая птица. Как же обманчив белый цвет… В случае пресветлых за ним скрывались эгоизм, коварство и полное отсутствие чувств.

Азазель всегда появлялся только в белом. Я опустила глаза на на свой фиолетовый наряд. Юбка, как и у предыдущего, струилась волнами. Во всех этих платьях общий принцип – они напоминали свободные туники древних. Наверное, в Чертогах свое, застывшее на века, отношение к моде.

Почему я согласилась принять его правила? Изображать из себя куклу. Переодеваться в эти нелепые платья – для сна, для завтрака, для приема гостей? Дома, разумеется, у меня был нормальный гардероб, на все случаи жизни. Но Азазель наряжал меня на свой вкус, и это выводило из себя еще больше.

Я умела быть жутко неуступчивой, но с одним условием – когда это имело смысл. Сейчас я приняла решение терпеть, не реагировать на его часто неадекватное поведение. Искать варианты побега. Очевидно, что он собрался воспользоваться моим телом и чего-то ждал.

Стыдно сказать, но каждый раз после того, как я приходила в себя, – что после двухнедельного беспамятства, что сегодня утром – я в первую очередь осматривала себя в зеркале, ища признаки насилия с его стороны. Если пресветлые не гнушались человеческой энергией, то что мешало ему получить удовлетворение посредством меня…

В этом вопросе я плавала. Светлые, очевидно, совокуплялись друг с другом, но что насчет представителей других рас? Достаточно вспомнить, с какой ненавистью разглядывали меня прекрасные монны. Впрочем, если его единственное прикосновение отправляло меня в обморок, то как бы я пережила соитие?

Вопросов много, и Азазель – последний, к кому я с ними приду. Этим утром он откровенно пялился. Я взрослая женщина, с опытом одной единственной связи… И все равно было неловко. Бывший жених никогда не позволял себе раздевать меня глазами.

Я попробовала отпить тот взвар из семечек, который вместо чая употреблял Азазель. Самуэль налил мне полчашечки попробовать – и тут же подавилась. Утро не складывалось.

– К вам посетитель, госпожа, – внезапно сообщил престарелый крыс.

Еще лучше, точнее, хуже. Объявился некто, готовый потравить меня ядом альдижи дубль два? Друзей в этом мире я завести не успела.

– Какой план, Самуэль? Насколько он опасен?

– Очень опасен, леди Фелиция. Это главный соперник Азазеля в сенате. Но в то же время умен и осторожен. Я сомневаюсь, что он открыто выступит против моего лорда и причинит вам вред. Скорее, постарается прельстить, заручиться вашей поддержкой.

Наверное, потому что у меня никогда не было дедушки. Даже склочный и сварливый характер не портил прислужника. Разве что делал полной противоположностью Азазеля.Мне стало смешно. Каким должен быть пресветлый, чтобы вызвать мое доверие? Во-первых, он не может быть пресветлым. Хотя к Самуэлю я немножко прикипела всего за пару дней.

– Ты переместишь меня к нему?

– Да. Но имейте в виду, что у вас на ногах не простые сандали. Это обувь с крылышками. Если вдруг оступитесь с лестницы или другого открытого пространства – нестрашно. Вы не упадете. В худшем случае, потеряете равновесие и будете болтаться вверх ногами.

Я кивнула, хотя мысли мои были заняты отнюдь не удивительными башмаками. Как правильно вести себя с пресветлым, который враждует с герцогом… И, главное, зачем он здесь?

Через мгновение я находилась в уже знакомом зале с фонтаном и водопадиками, а мне широко улыбался очередной беловолосый аристократ. Я, действительно, мельком видела его во время своего феерического приземления в сенате. Хотя, кроме Азазеля, ни к кому не присматривалась.

Сейчас у меня появилась возможность пообщаться с еще одним из их правителей. И, по закону подлости, он понравился мне еще меньше. Причем с первого взгляда!

Однако нечто в нем вызывало во мне беспокойство и одновременно ускользало.– Позвольте представиться, глава Зеленого дома Кассиэль, – промурлыкал блондин. Черты лица у него нежнее, высокомерное выражение отсутствовало.

Глава 17. Падение

Пресветлый Кассиэль обладал внешностью придворного интригана. За безукоризненными манерами и отработанными жестами скрывался тот же ледяной рассудок, как у другого аристократа, с которым я уже успела познакомиться.

Оба сенатора имели правильные черты лица, однако если Азазель был похож на закаленного в боях генерала, то Кассиэль – на монаршего фаворита.

– Он сканирует тебя, причем тщательно. Сейчас определит, что ты вошла в Фиолетовый дом, – предостерег Самуэль, который опять решил не показываться.

На мне платье такой орущей расцветки, что, по-моему, сложно ошибиться. Однако в прозрачных глазах действительно промелькнуло изумление.

– Первый из моих братьев осчастливил нас спутницей. Да еще такой необычной, – протянул сенатор. – Вы уже были у Древа вдвоем?

– Я все больше лежала, – ляпнула я, догадавшись, что этого говорить не стоило по укоризненному цоканью Самуэля у себя в ухе.

– Очевидно, Чертоги пока не приняли тебя, красавица. В отличие от принцепса. А он вместо того, чтобы заниматься делами вашей пары, крошит перевертышей рядом с северной границей.

Не дожидаясь моего разрешения, – не исключено, что оно и не требовалось, – Кассиэль взял с подноса бокал и плеснул туда золотую жидкость из стоявшего там же графина. Сенатор в задумчивости играл бровями. Крыс также молчал.

– Что же в тебе такого особенного, девочка? Я не я, если не выясню. Чересчур много совпадений: нагая нимфа проходит через все слои защиты в самой охраняемой точке Чертогов, а первый сенатор берет расследование под свой контроль и тут же объявляет ее своей женщиной. Это дает привилегии, которых нет ни у одной монны из правящих семей.

– Ваше беспокойство оправданно. Однако я ни на что не претендую и повторю то же, что и Азазелю. Я намерена вернуться домой, здесь мне делать нечего.

Кассиэль забыл о напускной учтивости и расхохотался мне в лицо.

– Не притворяйся большей дурой, чем ты есть на самом деле. Ты выписала себе билет в один конец, но случайно или специально привязала свою жизнь к Небесному аметисту, камню Фиолетовых. Он бы прекратил твои мучения после того, как портал захлопнулся, но вмешался хозяин камня. Ты представляла, чем рискуешь.

Мда, Азазель разговаривал со мной совершенно иначе. Самуэль напряженно сопел, а я окончательно попрощалась с надеждой найти в Кассиэле союзника.

– Откуда вам все это известно? Меня допрашивали без моего ведома?

– Нет, крошка. После того, как ты попала сюда, у сената связаны руки. Я лишь считал все, что нашел на четырех выброшенных тобой камнях. Азазель обещал дать пояснения, но мы их так и не дождались. Перевертыши устраивают атаку за атакой – и это требует его присутствия. А в собственном доме он слишком занят, как я посмотрю.

Меня накрыло отчаяние такой силы, что я чуть не застонала. По какой причине Азазель скрыл от меня, что все камни перехвачены? Хранительницы их не получали. Все мои старания тщетны, вероятная гибель – бессмысленна. Хотя я еще жива. И изначально закладывала в свой план некоторый процент того, что он провалится.

Но как же больно. Все эти недели меня поддерживала мысль, что я добилась успеха. По спине заскреблись знакомые холодные мурашки. Будто герцог на расстоянии определил мое состояние, причем без всякого призыва. Кассиэль тоже заметил, что я в отчаянии.

– Азазель не стал расстраивать? Наверное, это помешало бы иметь тебя в свое удовольствие. Интересно, как ему вообще удалось поддерживать в тебе живую искру… Наверное, кормит какими-нибудь сверхпитательными плодами. О его волшебных садах ходят легенды.

Вот скотина. Он обращался со мной так, словно я предмет мебели. Или меня вообще здесь не было.

– Отлично, подробности я выясню у принцепса. Спасибо за предоставленную информацию. Уверена, свой подстилке он не откажет. Уж я постараюсь. За тысячи лет с вашими моннами он так оголодал. Выход там, – я махнула в сторону террасы.

Такие террасы были построены на каждом этаже. Взлетай себе и радуйся.

Кассиэль попробовал резко сменить тактику. Видимо, вспомнил, зачем сюда пожаловал и раскрутил вентиль своего очарование на полную мощность. Сначала его глаза засветились зеленым, потом свет дошел и до кожи, которая засияла изнутри. Я поспешила отступить на три шага назад.