Эмма Браун (страница 17)
Между тем было в моей новой жизни и нечто привлекательное: продовольственный магазинчик моего мужа. Это было славное местечко, расположенное на шумной торговой площади. Здесь было довольно сумрачно из-за множества полок темного дерева, которое так любил Альберт. На них в беспорядке были навалены всевозможные фрукты и овощи. Мистер Чалфонт был человеком трудолюбивым: каждый день поднимался на рассвете, запрягал повозку и объезжал поставщиков, поэтому продукция его была всегда свежей и пользовалась спросом. Но в заведении Альберта явно не хватало заботливой женской руки. Невзрачный юнец в неряшливой рабочей одежде служил здесь помощником. Полки явно нуждались в полировке, а яблоки не мешало бы повернуть так, чтобы покупатели видели их розовые щечки. Длинные доски пола, покрытые пылью и клочьями соломы, скрипели под ногами. По всему видно было, что здесь хозяйничает мужчина: в целом магазин выглядел опрятно, однако мелочам, способным представить его в самом выгодном свете, не придавалось значения. Решив взять эту приятную обязанность на себя и внести некоторые новшества, я предвкушала, как красиво уложу фрукты и овощи в нарядные ивовые корзины и выставлю за порог, чтобы освободить в магазине пространство для посетителей, представляла, как отполирую до блеска деревянные полки и выставлю рядами стеклянные банки с джемами и домашними соленьями, которые заготовлю сама. Картофель будет храниться не в мешках, а в деревянных бочках. На прилавок я выставлю вазу с маленькими конфетками и другими сладостями, чтобы угощать детей и покупателей. Но с особым удовольствием, признаюсь, я мечтала о том, как украшу эту скромную лавку своей особой.
До сих пор я не испытывала ни восхищения, ни презрения к тем, кто зарабатывает себе на хлеб торговлей. Теперь это ремесло казалось мне привлекательным. В луке или фунте чая нет ни высокомерия, ни бессердечия. Занятие их поставщика полезно и почетно. Я знала, как честолюбив Альберт, и не сомневалась, что сумею помочь ему в его устремлениях. Родители мои всегда трудились бок о бок. Я убеждена, что совместный труд играл немалую роль в их преданной любви друг к другу. Наконец-то я смогла найти нечто заманчивое в своей связи с мистером Чалфонтом. Объединенные общей целью, мы могли бы составить прекрасный союз. В нем я видела противоядие, бальзам для моей смятенной души.
Я знала, что такое тяжелый труд, мне не терпелось схватить метлу и занять место рядом с мужем, как и положено жене торговца. Однажды погожим мартовским утром, когда овцы с ягнятами благополучно прибыли на отдаленные пастбища, я повязала фартук, собрала волосы в пучок на затылке и приготовилась выступить на новое поприще. В такое солнечное утро хочется гнать от себя мрачные мысли. Торговая улочка с рядами лавок и магазинов, откуда видны заводы, фабрики и холмы, казалось, воодушевляла к действию. Некоторые считают тяжелый труд наказанием, ниспосланным Господом за наши грехи, а иные полагают, что это одно из множества благ, дарованных им своим созданиям. Я всегда принадлежала к числу последних. Ощущать себя полезной (а если возможно, и сознавать, что тебя ценят) – одно из величайших удовольствий на этой земле. Теперь, действуя согласно своим замыслам, я чувствовала, как мое вялое сердце забилось чаще, почти как прежде. Я готовилась с усердием взяться за дело.
Увидев меня, Альберт обрадовался.
– О, ко мне пожаловало само весеннее утро. Дорогая Белл! Ты пришла, потому что соскучилась по мне? – Когда я сказала мистеру Чалфонту, что готова начать работу, он пришел в замешательство. – Только не ты! Если бы я хотел взять продавщицу, нашел бы девицу простую, посильнее тебя.
В словах мужа мне послышалась снисходительность, и я заверила его, что сама хочу работать.
– И ты займешься работой, женушка. – Он сунул мне в руки кочан капусты. – Отнеси это домой и приготовь мне на ужин.
– Я охотно сделаю это, сэр, – сказала я, – но мне всегда хотелось трудиться рядом с мужем.
Веселое выражение сошло с его лица, он покосился на помощника и предостерегающе поднял палец.
– Не в магазине. – Альберт перешел на шепот. – Ты не будешь работать в магазине. Это меня опозорит. А теперь иди домой, поговорим об этом позже.
Мы не касались темы магазина, пока мистер Чалфонт не покончил с бараниной, двойной порцией капусты и чаем.
– Я сказал, что думаю, Белл, – объявил он наконец. – Если бы мне нужна была рабочая лошадь, я мог бы жениться на дюжине девиц. Да-да, и вдобавок с приданым. Я очень честолюбив, мадам, и добиваюсь всего, чего хочу. Мне была нужна жена, которой можно было бы гордиться, когда достигну успеха. Я долго искал, и как только тебя увидел, уже не хотел никакой другой.
– Что? Так я для вас лишь вещь? – воскликнула я в смятении. – Украшение, которому не отведено никакой роли?
– О, не бойтесь, мадам. Вам предстоит сыграть свою роль.
– И в чем же она заключается?