Кинув быстрый взгляд на дверь, я бегом кинулась в постели, почти тут же нащупав связку амулетов, укрытых за тяжелой портьерой. Вот только веревки и цепочки, на которых висела вся эта гроздь, так переплелись, что было просто невозможно вытянуть из этой связки нужное. Я дернула амулет, но едва не сорвала вся разом. Пришлось придумать иной способ.

Порывшись на столе среди всяких мелочей, нашла нож для бумаг. Довольно тупой, но хоть что-то. Пилить тонкую веревку пришлось так долго, что я даже взмокла от переживаний, что просто могу не успеть. Но все получилось.

С тихим щелчком веревка лопнула, а в руке остался небольшой серебряный амулет в виде птички. Я не знала, в чем его ценности и не могла почувствовать силы, но задание было почти выполнено, а больше мне ничего и не нужно было. Остальное меня не касалось. Нервно оглянувшись, сунула вещичку между матрацем и ребром кровати, намереваясь потом незаметно забрать.

Я едва успела вернуть на место нож, когда дверь отворилась.

С удивлением рассматривая мой неподобающий наряд и ворох украшений на столе, в дверях стоял Зейфар Ильзатрин. Высокий, красивый и опасный. Хорошо, что я не была его врагом. По телу прошла легкая тревожная волна: а ну, как князь-колдун расстроится, когда обнаружит пропажу амулета и захочет мне отомстить? Пришлось нешуточным усилием прогнать эту мысль прочь: если бы для Зейфара амулет был так важен, он не стал бы хранить его так.

Колдун смотрел на меня мягко, как-то многообещающе. Словно скучал и рад видеть рядом. Но прежде чем что-то сказать, мужчина прикрыл дверь и подошел к столу, с интересом потянув за длинную нитку жемчуга.

– Мне казалось, это должно быть на твоей шее. Разве нет? Или Гуветт придумала что-то новое?

– Да нет, – чувствуя себя неловко и еще нервничая из-за украденного амулета, попыталась улыбнуться я. – Просто в этом совершенно невозможно дышать.

Зейфар, улыбнувшись в ответ, пнул носком сапога верхнее платье, золоченой лужей укрывающее пол.

– А это?

– А в этом невозможно двигаться, – чувствуя себя, куда свободнее с ним, чем с его слугами, я развела руками. Ну, разве я могла что-то поделать, если эти дорогие тряпки на самом деле мне были не по вкусу и не к телу?

– Да, это, конечно, все объясняет, – шире улыбнулся Зейфар. Его это забавляло, словно он разговаривал с малым ребенком, чья непосредственность не знала границ дозволенного. Еще раз окинув меня взглядом, князь кивнул собственным мыслям. – Ну, хотя бы ты одета в этот раз.

– Да на мне платьев столько, что на четверых хватило бы, – совсем расслабившись, выдала и тут же замерла. А ну как это оскорбление? Все же о дворцовом этикете я знала только с уроков в Капелле. Вдруг Ильзатрина заденет подобное высказывание? Одно дело в первую ночь, когда я только появилась в Мозаичном дворце. Теперь же, по всем правилам, меня должны были обучить самому важному и подготовить.

Зейфар же рассмеялся. Открыто и легко.

– Какая непосредственность. Но тебе все же придется немного потерпеть. На всех официальных мероприятиях придется быть вот в этом положенном платье, как бы тяжело это ни казалось.

– А мне точно нужно там будет быть? – с сомнением поинтересовалась, косясь на наряд.

– Боюсь, что так, – подражая тоскливому тону, кивнул Зейфар. – Но это бывает нечасто, так что заранее нет смысла переживать. А если вдруг понесешь… тогда можно будет немного смягчить правила. Мать наследника имеет право игнорировать некоторые условности.

От этих слов я замерла, во все глаза глядя на мужчину. Об этом я как-то не думала. Не было в моей жизни до этого необходимости беспокоиться о потомстве.

– И с чего такое удивление? Так, иногда бывает, знаешь ли, когда мужчина и женщина занимаются тем, для чего мы тут встретились, – мне показалось, что Зейфару нравится вгонять меня в краску, но обсуждать это… я не могла. Да и смысла не видела. Через несколько часов нам предстоит расстаться и больше не встретиться никогда.

– Но пока не переживай, всему свое время, – неверно оценив мое молчание, тепло улыбнулся мужчина. – Лучше расскажи, как прошел твой день.

А вот это уже интересно. Как бы я ни старалась сдержаться, губы сами собой растянулись в хищной улыбке. Всего на мгновение, но князь явно успел ее заметить, прежде чем я взяла себя в руки. Темная бровь удивленно приподнялась, дожидаясь пояснений.

– И что же такого веселого сегодня случилось?

– Меня вызывала на аудиенцию княгиня.

– Вот как, – Зейфар нахмурился. Казалось, что одно упоминание об Эмнарисе могло испортить его настроение. – И как прошло?

– Боюсь, вам будут жаловаться на мою невоспитанность и незнание этикета, – пытаясь выглядеть смущенной и устыдившейся, тихо проговорила я. Но в голос все равно проскальзывали нотки веселья. Я ничуть не сожалела о сказанном.

– Безобразие, – лицо князя посветлело. Кажется, что бы ни сказала Эмнариса, ничего мне за это не будет.

– Я не виновата, – продолжая игру, жалобно произнесла, складывая бровки домиком. Вот тут Зейфар не выдержал и снова рассмеялся.

– Ты как глоток свежего воздуха в этом затхлом месте с его сладостью и приторностью, – признался он тихо, глядя на меня внимательно из-под густых ресниц.

От этого сердце затрепетало, а низ живота сжался в томном предвкушении от одной фразы. Но я справилась с собой и, продолжая игру, демонстративно понюхала собственное запястье. Скривилась.

– Меня так обмазали всякими маслами, что я и сама теперь пахну парфюмерной лавкой.

– Это я переживу. Но в другой раз можешь сказать слугам, чтобы так не усердствовали. Не стесняйся.

В другой раз…

Ребра сдавило от тоски. Но я прогнала ее подальше и с улыбкой кивнула. Пусть так.

Глава 4

Зейфар Ильзатрин

Первые дни после похода всегда выдавались насыщенными. Приходилось сидеть за столами, слушать советников и Эмнарису, по самую макушку зарывшись в бумагах. Нужно было проверить слишком многое. И если с расчетом войск за контракт не было сложностей, офицеры подали списки сразу после подсчета раненых и убитых, то с делами города и герцогства было не так просто. Кроме того, слишком многое было завязано на самой княгине, что мне совсем не нравилось.

– Что с военным госпиталем? Он полностью готов? У нас не менее трех десятков раненых, среди которых два офицера.

– Первый корпус полностью готов. Ваши лекари, что состоят при войске, уже приняли здание и приступили к лечению. Все солдаты размещены, как полагается, аптека пополнена согласно спискам, – привстав на своем месте, тут же отрапортовал один из моих советников, на чье попечение я оставил это дело.

Я махнул рукой, позволяя присутствующим не вставать с мест при отчетах. Эти придворные замашки раздражали, особенно в первые дни после возвращения. Воинский порядок был мне куда приятнее здешнего наносного лоска и притворного раболепия.

– Хорошо. Как идет подготовка к фестивалю? Когда планируется его провести?

– Через неделю, как всегда. Скот уже частично пригнали в пригородные поместья, вино и пиво закупили. Сверяем списки балаганных выступлений и площадок. В этот раз планируем разнести веселье по восьми частям города, чтобы не было толчеи.

– Пряники и сладости? Гильдия пекарей готова?

– Все отозвались. В течение пары дней обговорим условия с оставшимися. Но просят много, – недовольно повела обнаженными плечами княгиня, отчего украшения на ее шее звякнули. Даже на совет Эмнариса явилась в неподобающем виде, отчего сводило челюсть. Словно и здесь собиралась соблазнить кого-нибудь из присутствующих. Но смотрела жена только на меня, своими сощуренными подведенными черным глазами.

– Занимайтесь. Жду отчет через три дня по результатам готовности. Царственная Сафира планировала в этом году почтить нас своим присутствием. Ей отправили официальное приглашение?

– Все отослано, как полагается. И Стратегу со Щитом тоже. От последних пришли благодарности и вежливые отказы, как всегда.

– Они не могут покинуть вотчину, – понимающе кивнул я.

– Ее высочество не ответила. Нам отправить письмо еще раз?

– Нет нужды. Я буду с ней разговаривать на днях. Сам спрошу, что она планирует. Но вы готовьте оба варианта празднований для двора, с присутствием ее высочества и без высочайшего присутствия.

– Так и сделаем.

– Это пока все вопросы? – уточнил, запнувшись взглядом о донесения своих офицеров. Мне нужно было заняться снабжением войска, просмотреть, чего не хватает в армии, чтобы укомплектовать ее полностью. В кавалерию были нужны новые лошади, а дюжина колесниц требовала срочного ремонта.

– Поместья выплачивают дань, как полагается. Ни голода, ни каких-то природных катаклизмов в княжестве нет. Недели две назад прорвало дамбу на Малой Змейке, но воду удалось быстро отвести, так что мы избежали смертей среди населения. Несколько домов требовало починки, но с этим справились на местах.

– И все равно, направьте кого-то толкового с проверкой. Зима еще нескоро, но люди должны быть готовы пережить ее без потерь и сложностей. Благие годы – дело рук самих людей, – строго напомнил я то, что каждый из государственников должен был говорить себе поутру. – И раз нам достались сила и власть, то с ней и вся ответственность за тех, кто под нашим началом. Не забывайте этого. Все свободны.

Я обернулся к одному из секретарей, что записывали и прислуживали на совете и сейчас быстро собирали свои бумаги:

– Отправьте кого-нибудь в гарнизон, пусть прибудут старшие офицеры. К часу Первых Снов буду их ждать.

Я наклонился к бумагам, откладывая те, что пока были не нужны, и взялся за списки убитых и раненых. Эту работу я не любил, как самое яркое воспоминание о собственных промахах, как командира. Пусть потери были и невелики, и избежать их, после разбора каждого дня, каждого часа всего произошедшего я не мог, от этого легче не становилось. Семьи лишились покровителей и кормильцев. И о них стоило позаботиться в первую очередь. Раз наша земля стоит на таком месте, постоянно подвергаясь набегам дикарей, стоило сделать все от меня зависящее, чтобы люди страдали от этого как можно меньше.

Услышав легкий шорох, после того как дверь закрылась, я с удивлением поднял голову. Эмнариса, встав со своего места, оперевшись о высокую спинку стула, внимательно смотрела на меня. На пухлых губах княгини была заметна легкая улыбка. Поймав мой взгляд, женщина глубоко вздохнула, отчего грудь едва не выскочила из глубокого декольте. Губы заметно надулись и чуть скривились. Княгиня готовилась к спектаклю, не иначе.

– Ты почему здесь? Я отпустил всех, – не очень вежливо, чувствуя, что предстоит неприятный разговор, поинтересовался у той, кого вовсе не хотел видеть.

– Ты вчера меня не позвал, – обиженным тоном, плавно качнув бедрами, что мне когда-то так нравилось, произнесла княгиня.

– Подумал, что другая компания тебе будет более приятна, – наблюдая за ней из-под ресниц, нехотя ответил. Обсуждать неверность собственной жены с ней самой казалось верхом неуважения. К себе самому. К ней. Ко всем моим подданным.

– Ну что ты. Я так тебя ждала. Без тебя здесь было так тоскливо, словно в склепе, – княгиня сделала несколько стремительных, по-кошачьи грациозных шагов и остановилась рядом, касаясь бедром моей руки, что лежала на подлокотнике кресла. В нос тут же пахнуло густой, приторной смесью притираний и масел. От этого сразу стало почти невыносимо трудно дышать. Мне не хватало воздуха в собственном дворце.

– Думаю, ты преувеличиваешь степень своей грусти, Эмнариса.

Княгиня недовольно поджала губы, услышав свое полное имя. Давно такого не было. Но женщина сумела справиться с собой довольно быстро, улыбнувшись вновь.