Грань безумия (страница 10)
Чёрт, как я не люблю это чувство.
Оборачиваюсь и выхожу обратно под дождь, двигаясь прямо к нему.
– Это ничего не значит. Мы всё ещё не друзья, – говорю ему и беру за руку, мысленно отмечая то, какая она теплая, словно он и не промок до нитки.
Веду его в сторону своего дома и заставляю зайти, чтобы после закрыть дверь и тут же разуться.
Я захожу в ванную и беру два полотенца, а когда возвращаюсь, то замечаю, что Джеймс стоит на том же месте.
– Ты можешь пройти, – обращаюсь к нему. – Можешь снять футболку, я положу её в сушилку.
Он разувается и идет следом за мной, в ванную, где есть сушилка.
Оборачиваюсь и приподнимаю голову, чтобы объяснить, как её включить, а сама ухожу на кухню, чтобы поставить чайник. Параллельно достаю из холодильника еду и делаю нам бутерброды, раскладывая их по тарелкам.
Сейчас думаю о том, что он второй парень, который оказывается у меня дома. Первым и единственным был Ник, а больше я ни с кем и не общалась.
Иду к себе в комнату и там переодеваюсь в сухую одежду, думая о том, что неплохо было бы дать Джеймсу штаны, но у меня нет мужской одежды. Папина будет ему мала, да и… это странно.
Выхожу обратно, спускаясь, и замираю, когда вижу Джеймса без футболки, стоящего на кухне.
Мой взгляд блуждает по его телу, по груди и плечам, волосам, которые еще мокрые и с них падают капли прямо на тело.
Смотрю на цепочку, серебро которой контрастирует с цветом его кожей.
Дыхание на мгновение перехватывает, и ощущаю, как кровь приливает к щекам.
Спешу отвести взгляд и неловко кашляю, проходя на кухню и выключая чайник.
– Можешь садиться, – произношу, стараясь, чтобы голос звучал ровно, и указываю ему на стул.
Он кивает и опускается на стул, а я продолжаю возиться, доставая кружки и пакетики с чаем. Наливаю кипяток и ставлю всё на стол.
Стараюсь смотреть ему в глаза, а не на оголенное тело.
– Спасибо, – благодарит Джеймс, и я просто киваю, когда мы начинаем есть так, словно голодали до этого несколько дней.
В голове крутится тысяча мыслей, но ни одна из них не складывается в слова. Чувствую себя немного растерянной, и это чувство мне не нравится.
Он заканчивает первым, допивая чай, поэтому и задает вопрос:
– Что тебя с ним связывает?
– Зачем тебе это? Я уже спрашивала, но спрошу ещё раз. Зачем?
– Ты мне нравишься.
Его слова бьют прямо в сердце, заставляя не только растеряться, но и ощутить себя… странно.
Я отставляю недопитый чай, чувствуя, как внутри все сжимается от его признания. Нравишься… Простое слово, но оно эхом отдается в моей голове, вызывая бурю противоречивых эмоций.
Опускаю взгляд на свои руки, рассматривая тонкие линии на ладонях, словно там кроется ответ.
– Мы знакомы неделю, – напоминаю ему.
– И что?
Вижу, что Джеймс и правда не видит в этом ничего такого. Он кажется предельно честным и открытым.
– Мы с Ником знакомы с детства, – отвечаю я и тяжело вздыхая, так и не понимаю, зачем собираюсь ему всё это рассказать. – Раньше над ним издевались, а я часто вмешивалась. Так мы с ним и сдружились, а после он исчез… И вот недавно спустя больше двух лет появился. Он был моим лучшим другом, – замолкаю и взглядом гипнотизирую свою кружку с недопитым чаем, – но то, что я сегодня видела… это так непохоже на него. Кажется, что и не он вовсе. Я не знаю… не уверена, что тот мой лучший друг ещё остался.
– Люди не меняются. Просто со временем лучше скрывают свою сущность или, наоборот, она всё чаще прорывается наружу.
– Хочешь сказать, что, возможно, я Ника никогда и не знала?
– Нет. Ты просто могла не знать о том, что в нем есть нечто подобное, что он сдерживал до определенного момента.
Жестокость? Или что-то ещё более темное?
Допиваю чай, когда Джеймс встает и убирает посуду в раковину, чтобы тут же вымыть её. Когда парень заканчивает, то его взгляд касается холодильника.
Джеймс подходит, и я вижу, куда именно он смотрит.
Там висит наше фото с папой, прикрепленное по сторонам магнитами. На нем я с оружием, которое длиной почти с меня. Я улыбаюсь во все зубы, потому что счастлива, что папа взял в тот день меня с собой на охоту.
– Твой отец?
– Да.
– Вы похожи. Умеешь стрелять?
– Да, – ещё один утвердительный ответ, когда Джеймс поворачивается ко мне, намереваясь что-то сказать, но не успевает, так как в этот момент мы слышим стук в дверь.
Хмурюсь, когда смотрю на часы и понимаю, что ещё слишком рано. Папа должен быть на работе. Да и стучаться он бы не стал, а просто открыл бы дверь. Если только ему не позвонили из школы и не сообщили, что меня нет на уроках, тогда… папа мог сразу приехать сюда.
– Постой тут, Джеймс. Если это мой отец, то… советую тебе исчезнуть. Если он увидит парня в своем доме, тем более, в таком виде, то достанет то самое ружье с фото.
Джеймс улыбается, наверное, думая, что я шучу, но это правда.
Иду к двери и открываю её, чтобы замереть в очередной раз.
Дождь всё ещё льет, как из ведра, но одежда Ника полностью сухая, только волосы едва намокли.
Он смотрит на меня и говорит:
– Я напугал тебя, Шоу.
– Что ты здесь делаешь?
– Зашел извинится.
– Не передо мной тебе надо извиняться, Ник. А перед Тэйтом… который… Что с ним?
– Он уже в больнице. С ним всё будет нормально, – киваю и даже выдыхаю, когда так и продолжаю держаться за дверь.
Между нами возникает то самое ощутимое напряжение, что волнами проходит по телу.
Николас поднимает взгляд выше и смотрит мне за спину, когда выражение его лица тут же меняется.
Ник делает шаг вперед, когда я продолжаю стоять на месте.
– Что он тут делает?
Оборачиваюсь и замечаю полуголого Джеймса.
– А что? Мне для этого требуется твое разрешение? – спрашивает Джеймс и выгибает бровь.
Ник делает ещё шаг, заходя внутрь, и я тут же выставляю руку, упираясь ладонью ему в грудь.
Атмосфера накаливается, и я останавливаю его таким единственным способом, чувствуя сердцебиение парня.
Его взгляд темнеет, приобретая тот самый оттенок моего любимого цвета.