Сначала оттуда никто некоторое время не выходил, когда с разных сторон послышался свист, но я уже знал, кого увижу. Чуть позже двери открылись синхронно, и моя челюсть сжалась.

Воспоминания о вчерашнем вечере вспыхнули в голове, обжигая, словно угли.

Мы танцевали с ней и, хотите зовите меня хреновым романтиком или ещё кем, но в тот момент я ощутил нечто особенное. Ее улыбка, смех, легкий и мелодичный, эхом отдавался в моих ушах даже сейчас.

На них тут же обратили внимание абсолютно все, каждый начал о чем-то шептаться, не скрывая этого. Максвелла узнали.

Признаюсь, по рассказам Рэйфа я представлял себе его совсем иначе, думал о нем, как о запуганном мальчишке, а на деле оказалось… совсем иначе.

Они двинулись в сторону входа, когда кто-то что-то крикнул в их сторону.

Я заметил, что в этот самый момент Максвелл едва сбился с шага, словно собирался что-то сделать или сказать, но лишь кинул быстрый взгляд в сторону говорившего, улыбка которого тут же сошла на нет.

Интересно.

Кузен похлопал меня по плечу.

– Я же говорил тебе, Джеймс. Самый плохой вариант.

– Я всё ещё так не думаю.

– Серьезно? Лучше не лезь в это. Неужели, она тебе так в душу запала? – я не ответил, но Рэйф и так всё понял, поэтому покачал головой. – Тогда могу пожелать лишь удачи. Конечно, он изменился…

– Раньше он был другим?

– Конечно. Как я, только даже ещё меньше и ниже, – сообщил кузен, поправляя очки. – Как за два года можно так измениться? Если я у него спрошу, думаешь, он расскажет секрет? Хотя нет. Я даже не подойду к нему.

– Почему ты его так боишься?

– Я уже отвечал, а ты не поверил и не веришь. Он не только манипулятор, но и с головой у него не всё в порядке. Я серьезно.

Его слова заставили меня нахмуриться. Я всегда считал Рэйфа немного параноиком, склонным к преувеличениям. Но в его голосе сейчас прозвучала неподдельная тревога, а взгляд оказался полон беспокойства.

Невольно взглянул в сторону Максвелла и девушки, которые уже скрылись за дверьми.

Мы вышли из машины и направились туда же, когда со всех сторон послышались разговоры о Максвелле. Да он тут, смотрю, был звездой.

Прислушиваюсь и в основном говорят о том, как он изменился, и это подстегивает во мне ещё больший интерес.

Мы с Рэйфом разделяемся, и я направляюсь в сторону класса, куда захожу и замечаю, что Максвелл сидит позади Шоу. Ну, конечно. Этого стоило ожидать.

Девушка встречается со мной глазами, и я замечаю в них вину. Да, Рэйф вчера передал её извинения. Пока иду к месту перед ней, то вновь смотрю на парня позади, когда он поднимает взгляд и упирается им в меня.

Там нет ни тени приветствия, лишь холодный, пронизывающий взгляд, словно он сканирует меня насквозь. Словно оценивает, взвешивает и уже заранее выносит приговор.

Сейчас я чувствую то, что уже пережил однажды, когда отец занимался тем, чтобы сделать из меня солдата. Методичный, давящий. Ни шага в сторону, ни проявления слабости. Только дисциплина, контроль, подчинение. Я помню, как это чувствовалось тогда, словно тебе не оставляют пространства для дыхания, как будто кто-то стягивает невидимую петлю у тебя на горле с каждым неверным движением. Отец даже до сих пор верит, что я свяжу свою жизнь с армией.

Подавление. Дерьмовое ощущение, к которому за столько лет у меня выработался иммунитет.

– Привет, – слышу голос Шоу, когда дохожу до парты и сажусь за стол. Смотрю уже на девушку.

– Привет.

Она более ничего не говорит, как и я, хотя понимаю, что девушка желает ещё что-то сказать.

Преподаватель входит в класс, и все замолкают. Занятие начинается, но я не могу сосредоточиться. В голове крутятся слова Рэйфа, его предостережения и рассказы о том, каким Максвелл был раньше. Неужели он действительно так сильно изменился?

***

Когда занятие заканчивается, то я задерживаюсь в классе и замечаю, что и несколько парней тоже здесь остались, в том числе и Тэйт.

– Не верится, что ты вернулся, Максвелл, – произносит Роквуд, и я думаю о том, что ему нужно обязательно к кому-то цепляться. – Думал, что ты уже сдох, а твой отец заделывает нового наследничка.

Поднимаю взгляд и вижу, что Тэйт усмехается, когда Максвелл не реагирует на провокацию, он просто стоит и ждет, пока Шоу соберет свои вещи.

– Чего это с тобой стало? Какие стероиды принимал? – не унимается он, когда Шоу берет сумку в руку, а Тэйт тут же прослеживает за её действиями. – Даже не думай, Брайс. Второй раз не выйдет. Обычно я не бью девушек, но ты уже давно напрашиваешься на это, поэтому могу сделать и исключение.

– О чем он? – спрашивает Максвелл у Шоу.

– Я ударила его на днях, – спокойно отвечает девушка.

– Ты должна поблагодарить, что я не дал сдачу. Встанешь на колени и, возможно, я прощу и даже на некоторое время мы забудем о вас.

Когда Шоу делает крохотный шаг по направлению к нему, то её останавливает именно Максвелл, чтобы взглянуть в глаза Тэйта.

– Извинись.

– Что? – он начинает смеяться, и другие поддерживают этот смех. – Вы слышали? Максвелл хочет, чтобы я извинился… и перед кем? Очередной шлюшкой? Скажи, мне интересно, она действительно так офигенно отсасывает?

Роквуд продолжает смеяться, когда я уже собираюсь вмешаться, но не успеваю этого сделать, ведь Максвелл делает два шага и, замахиваясь, бьет его в челюсть.

Голова Тэйта дергается, и тот падает на пол, ударяясь дополнительно о парту.

Кровь вытекает из его рта, когда парень даже не шевелится.

Смех тут же прекращается, на лицах присутствующих застывает шок, когда Николас просто опускает руку и смотрит на тело под своими ногами.

– Сказал же. Извинись, – тихо говорит он, и я не вижу его взгляда, зато замечаю Шоу, что не менее потрясена.

– Ему нужна помощь, – произносит кто-то из толпы, – он же не шевелится… Позовите врача и директора!

Паника начала медленно просачиваться в атмосферу класса. Кто-то робко достал телефон, дрожащими пальцами набирая номер скорой. Другие, словно загипнотизированные, не в состоянии отвести взгляд от неподвижного Тэйта.

Максвелл медленно повернулся к Шоу, его взгляд смягчился. Он протянул руку и коснулся ее щеки, стирая невидимую пылинку.

Я отмер, замечая, как девушка замерла.

– Шоу, ты в порядке? – обратился к ней, игнорируя остальных и остановился так, чтобы оказаться по другую сторону от неё.

Она взглянула в мои глаза и выдала напряженный кивок, когда после просто сжала сумку и вышла из класса, практически выбежала. В этот самый момент в класс вошел учитель и сказал, чтобы мы все отошли, и мы с Максвеллом вновь пересеклись взглядами.

Ему это не нравится. Всё в нем выдает хорошо знакомое состояние. Такое, словно он готов кинуться на меня.

Больной ублюдок.

В класс влетает директор, и я посылаю Николасу усмешку, после чего выхожу отсюда, зная, что его задержат и желая догнать девушку.

Глава 4

Он ударил его! Один раз и так, что Тэйт потерял сознание, если вообще не… не умер.

Да, я тоже прибегала ранее и до этого к физическому насилию, но это было другое. А Ник там… сделал то, что никогда не делал.

Он никогда в жизни не нападал и не ударял первым.

Сердце сильно колотится в груди, и я желаю просто сбежать из школы, ведь более не уверена в собственных мыслях, убеждениях.

И самое главное. После он повернулся ко мне и коснулся так, словно ничего не сделал. Словно для него это… сущий пустяк.

Взгляд Ника был пустым, словно за застывшей гладью озера пряталась бездонная пропасть. В этом взгляде не было ни сожаления, ни раскаяния, лишь какое-то отстраненное равнодушие, которое пугало больше, чем сама жестокость удара.

Я испугалась его. Впервые в жизни я испугалась того, кого считала лучшим другом, кому доверяла.

Кажется, что это кто-то другой, кто-то чужой, скрывающийся под знакомой маской.

Касание его руки в тот момент обожгло, словно прикосновение раскаленного металла.

Иду на стадион, где в это время никого не должно быть, так как занятия начинаются на несколько часов позже.

Поднимаюсь на трибуны на самый верх и смотрю на грозовое небо и молнию, что яркими вспышками озаряет пространство вокруг.

Сажусь и думаю, ведь другое мне и не остается. Я даже не знаю, что с Тэйтом… И что теперь будет с Ником. Несмотря на всё, я также переживаю о нем. Это, наверное, ненормально. Я не знаю.

В голове пульсирует только одна мысль: что, если Тэйт мертв? Это невозможно, это просто не может быть правдой. Но эта мысль, словно кинжал, раз за разом вонзается в сознание, отнимая прежний покой.

Гроза усиливается, словно отражая бурю в моей душе. Каждая вспышка молнии подчеркивает хаос, царящий внутри.

Не знаю, сколько именно проходит времени, когда я замечаю движение и поднимаю голову, чтобы тут же наткнуться на Джеймса.

Он смотрит на меня и присаживается рядом.

– Зачем ты здесь? – спрашиваю у него и едва хмурюсь.

– Захотел убедиться, что с тобой всё нормально.

– Со мной всё нормально. Это же не меня там ударили, – нервно сглатываю, когда сообщаю это и понимаю, что, возможно, я несколько груба, но я не просила его идти за мной.

– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, – говорит он тихо. – Это тяжело.

Сомневаюсь. Вряд ли у Джеймса был друг, который внезапно исчез и вернулся другим человеком.

Молчу, как и парень рядом.

Сейчас мне хочется побыть одной и даже думаю, чтобы встать и уйти, не понимая, почему он пошел за мной. Убедиться, что всё нормально? Мы знакомы около недели.

Хмурюсь ещё сильнее, когда размышляю обо всём этом.

По итогу, так и поступаю. Встаю и ухожу, надеясь, что он не последует за мной. Но надежды тщетны.

Я спускаюсь с трибун и слышу позади себя шаги, из-за чего раздражаюсь только сильнее.

Когда оказываюсь внизу, то решаю сократить путь через стадион, чтобы уйти домой.

Джеймс молча следует за мной.

Останавливаюсь в тот момент, когда очередная вспышка освещает всё вокруг, и резко оборачиваюсь.

– Почему ты идешь за мной, Джеймс? – гремит гром, поэтому я повышаю голос. – Хватит. Ты не знаешь меня, а я тебя. Не нужно… – обвожу воздух руками, так как не знаю, как всё правильно сформулировать, – не нужно делать вид, что тебе не всё равно, потому что мы знакомы с тобой неделю. Мы даже не друзья.

Очередной раскат грома, и небо словно лопается, так как капли дождя обрушиваются на землю словно из ведра.

Из-за дождя я мгновенно становлюсь мокрой, волосы прилипают к лицу, и становится холодно.

– Мне не всё равно.

Смотрю на то, как из-за дождя его футболка прилипает к телу, как влажные темные волосы падают на лоб и с них скатываются капли одна за другой.

Понимаю, что с ним сейчас бесполезно разговаривать, поэтому разворачиваюсь и быстрым шагом иду через весь оставшийся стадион, не обращая внимания на мокрую одежду, обувь и холод.

Оглядываюсь два раза и понимаю, что он так и следует за мной.

Какой упертый.

Срываюсь на бег, уже оказываясь за территорией школы и бегу по улице, желая добраться до дома, как можно быстрее.

Я всё ещё чувствую его взгляд на себе, ощущаю эту неловкую близость почти незнакомого человека. Но остановиться и поговорить не могу.

Дождь так и не прекращается, а кажется, только усиливается.

Когда дыхание срывается, то снова перехожу на шаг и оборачиваюсь.

Да вы издеваетесь.

Подхожу к дому и смотрю на то, как Джеймс останавливается рядом с дорогой, не заходя на территорию.

Чувствую ещё большее раздражение в груди из-за того, что он всё это время шел за мной.

Стою уже возле двери и поджимаю губы, когда думаю о том, что он весь промок, как и я, впрочем.

Вставляю ключ в замок и поворачиваю два раза, чтобы после приоткрыть дверь и замереть.