– Что это за лекарство? – вырывается у меня. – Что… оно с тобой сделало?

– Это неважно, Шоу, – спокойно отвечает парень передо мной. – Важно то, что я здесь, и я здоров. И я хочу все исправить. Знаю, что причинил тебе боль, и мне очень жаль. Но я надеюсь, что ты сможешь меня простить.

Он делает еще один шаг навстречу, и я не отступаю. Между нами почти не остается пространства.

Закрываю глаза, пытаясь собрать себя воедино, по кусочкам, прежде чем ответить. Слишком много всего обрушилось на меня за последние несколько минут.

Сначала чувствую легкое, почти невесомое прикосновение к своим волосам, по которым он аккуратно проводит пальцами, будто бы измеряя их длину. Да, раньше я любила короткие волосы, до плеч, чтобы ничего с ними не делать. Папа не обладал навыками плетения кос.

Открываю глаза и смотрю в его.

Сомнения гложут меня изнутри, но вместе с тем во мне теплится надежда. Надежда на то, что теперь всё будет, как раньше. Да, мне нравились те времена… Я не чувствовала себе тогда, как сейчас. Одиноко.

– Переоденешься? – спрашивает он, когда я наконец-то забираю из его рук футболку. – Ванная там.

Рукой Ник указывает на одну единственную дверь у дальней стены, скрытую в темноте, поэтому я обхожу его и захожу в ванную, закрывая за собой дверь.

Взгляд скользит по обстановке, и я только сейчас мысленно задаюсь вопросом, почему на втором этаже более никого нет.

Снимаю мокрый топ и надеваю футболку, которая достает мне до середины бедра.

Думаю о том, чтобы сразу застирать топ, но оставляя эту затею, так как не хочу тратить лишнее время. Перед тем, как выйти то кидаю быстрый взгляд в сторону зеркала, замечая свой новый стиль: волосы мокрые на кончиках, так как ранее я успела их смочить водой, чтобы они не слиплись, и мужская футболка.

Держу в руке топ, когда выхожу из ванной и вижу, что Николас изучает какие-то документы на столе, но сразу же их откладывает в сторону.

– Этот клуб принадлежит твоему отцу?

– Да.

Стоило и догадаться.

Между нами снова возникает непродолжительная и даже какая-то неловкая тишина. Я не знаю, как себя с ним вести… даже не знаю, что и сказать. У меня за два года почти ничего и не изменилось, а у Николаса, кажется, совсем другая жизнь. Сейчас, глядя на него, я теперь отчетливо вижу перед собой не просто мальчишку, с которым мы вместе лазили по деревьям, смеялись и дурачились, а вижу действительно наследника своего отца. Всё в нем буквально кричит об этом, начиная со стиля одежды, того места, где он находится, как ведет себя и даже как просто смотрит.

И я. Которая даже выглядит нелепо, в этой футболке и джинсах.

В голове роятся тысячи мыслей, но ни одна из них не складывается в связную фразу.

Взгляд случайно касается часов, что висят на стене, и я вспоминаю.

– Мне нужно уже домой, – произношу я. – Обещала папе вернуться до полуночи.

– Я отвезу тебя.

– Не стоит, я приехала сюда с Мэди и…

Осекаюсь, когда думаю о девушке и о том, что просто развернулась и ушла, оставив ее там. А ещё Джеймс.

Вот чёрт.

– Если она ещё здесь, то заберем и её. Я отвезу вас, – предлагает Ник, и эта идея мне нравится, поэтому соглашаюсь.

Мы выходим отсюда, чтобы направиться обратно в сторону лестницы, и я думаю о Джеймсе, о том, что получилось не очень красиво.

Если увижу его сейчас, то извинюсь. Думаю, это будет правильно.

Когда спускаемся уже по ступенькам, то Ник идет буквально в шаге от меня. Кажется, что если я резко остановлюсь, то он врежется в меня, но проверять не буду.

Пытаюсь в толпе отыскать темную макушку Мэди, но это практически нереально. Думаю о том, что, возможно, она и не захочет сейчас уезжать, но не спросить не могу.

– Она там, – Ник останавливается рядом, указывая в определенную сторону.

– Откуда ты знаешь?

– Попросил найти её по камерам.

Николас пошел в этот раз впереди меня, а я следом, соблюдая дистанцию в пару шагов и пялясь ему в спину.

Если бы мне пришлось пробираться сквозь толпу, то перед ним все просто расходятся.

В нем чувствуется какая-то сила, невидимая, но ощутимая. Будто его окружает аура уверенности, заставлявшая людей невольно уступать ему дорогу.

Страх добавился ко всем остальным моим ощущениям, от того, что я всё больше чувствую неуверенность… что не знаю его. Это тот же Николас Максвелл или на его месте теперь кто-то другой?

Он останавливается, и я становлюсь рядом с ним, замечая в стороне Мэди, которая держит за руку Рэйфа, кузена Джеймса, и что-то ему говорит.

– Я сейчас, – говорю Нику и иду к подруге, каждой клеткой тела ощущая взгляд парня.

Они замечают меня раньше, чем я успеваю подойти.

Мэди округляет глаза, смотря на мой внешний вид, а Рэйф сначала глядит на меня, а после сквозь, назад, туда, где стоит Ник. И я вижу эмоции удивления и неверия в его взгляде.

– Мне уже пора, Мэди, – обращаюсь к девушке, – поедешь со мной или ещё останешься?

– Поеду. Думаю, что мне тоже хватит, – кивает девушка, когда я смотрю на Рэйфа.

– А Джеймс… уехал? – если парень и удивляется моему вопросу, то вида не подает.

– Нет. Должен быть ещё где-то здесь.

– Тогда передай ему мои извинения, – прошу его, на что он выдает напряженный кивок.

Мэди прощается с Рэйфом, и мы уходим, когда девушка берет меня под руку и тихо спрашивает:

– Это футболка Николаса Максвелла?

– Да.

Мы подходим к Нику и дальше уже втроем покидаем клуб, только не через главный вход, а через задний, оказываясь на улице, где никого нет. Только припаркован автомобиль.

Ник достает ключи и разблокирует машину, чтобы после подойти к пассажирской двери и открыть её.

– Охереть не встать. Я поеду на роллс-ройсе! – шепчет Мэди и округляет глаза, когда Ник открывает и вторую дверь, только сзади.

Девушка садится назад, и я бы тоже села к ней, но так как дверь уже открыта, то села вперед.

Николас обошел автомобиль и сел за руль, когда Мэди подала голос сзади:

– А как же личный водитель? Я думала, что вы, богачи, не передвигаетесь без личного водителя и охраны.

Зная её, она это сказала не со зла и без какого-либо упрека, просто высказала то, что думает.

– Я предпочитаю водить сам, – Николас заводит двигатель и начинает медленно трогаться.

– Вот это, конечно, ты неожиданно вернулся, – начинает болтать Мэдисон, когда я просто смотрю вперед, – и ты прям изменился. Вернешься в школу?

– Да. Скажи свой адрес.

Мэди называет адрес, и я так понимаю, что сначала он довезет её.

Девушка подтягивается к нам и облокачивает руки на оба сидения, продолжая болтать и даже говорит о том, что я тут ни с кем, кроме неё больше не общалась с момента его исчезновения.

Я молчу, хотя не желаю, чтобы она это говорила. Каждый её вопрос, каждое слово режут по живому, напоминая о годах, проведенных в ожидании.

До дома она так и не умолкает, сыплет вопросами, то и дело поглядывая то на меня, то на Ника, из-за чего чувствую себя не в своей тарелке.

Наконец, когда мы подъезжаем, то я незаметно выдыхаю с облегчением.

Она прощается, старается крепко обнять меня и, напоследок, бросает многозначительный взгляд на Ника.

Оставшись вдвоем, мы погружаемся в тишину, которая давит на меня сильнее, чем все вопросы Мэди. Я смотрю в окно, стараясь не встречаться взглядом с Николасом, но чувствую его пристальный взгляд на себе. После мы снова трогаемся и проезжаем совсем немного до моего дома, адрес которого он прекрасно помнит.

Ник заглушает двигатель, и фары автоматически выключаются, погружая пространство за окном в полную темноту.

Замечаю, куда именно он смотрит. На мой дом, откуда из окна горит свет. Папа ещё не спит. Переводит взгляд на гараж, где сейчас стоит лишь машина отца.

– Я продала её, – произношу и буквально разрезаю этими словами тишину. – Пару месяцев назад.

Я подумала, что увижу в его глазах недовольство или хотя бы Ник что-то спросит, но вместо этого парень выдал самый обычный кивок.

– Даже не спросишь, почему я так поступила?

– Если ты это сделала, значит была причина. А какая – неважно.

Он отворачивается от окна и смотрит на меня, когда я чувствую то самое напряжение, что и было ранее, в клубе.

Время будто замирает. Пространство сжимается между нами. Всё вокруг исчезает – звуки, улица, ветер.

Ник так ничего и не говорит, просто продолжает смотреть. Я не знаю, о чём он думает, не могу прочесть в его лице ни одной эмоции, но чувствую, что внутри него бушует не меньше, чем внутри меня.

Без понятия, сколько так проходит времени, но я замечаю, как дверь в моем доме открывается, и оттуда выходит папа. Конечно же, он сразу замечает автомобиль, не вписывающийся в остальную обстановку нашего района. И он уже знает, кому может принадлежать эта машина.

Ник прослеживает за моим взглядом, а отец всё ещё нас не видит из-за тонированных окон.

Отстегиваю ремень безопасности.

– Я заеду завтра за тобой перед школой.

– Хорошо. Я… я рада, что ты вернулся, – тихим голосом признаюсь я и улыбаюсь.

Его губы тоже складываются в линию улыбки, ту самую, которая мне хорошо знакома.

Николас выходит первым, когда я уже собираюсь открыть дверь, и успевает обойти машину, чтобы сделать это вместо меня.

Выхожу, сжимая в руке свой топ, и смотрю на папу, что остановился на пороге.

Ник остается стоять у машины, когда я медленно подхожу к дому и кожей чувствую изменившуюся и накалившуюся до предела атмосферу.

Ни папа, ни Ник не здороваются друг с другом, просто смотрят и всё.

Когда дохожу до родителя, то оборачиваюсь и вижу, что Ник стоит возле машины, облокотившись на неё и убрав руки в карманы брюк. Смотрит.

В глазах отца читается неодобрение, смешанное с тревогой. Он всегда был очень осторожен в отношении меня, оберегая от всего, что могло причинить боль.

До двенадцати лет он не особо выражал свое неодобрение по отношению к Нику, думал, что наша с ним дружба вскоре закончится, но с каждым днем взгляд отца менялся, как и его отношение к Нику. Не могу сказать, что именно он о нем думал, но родитель был недоволен. Нашим общением и какому-либо контакту. А когда Ник внезапно исчез, то словно с облегчением выдохнул.

Прежде, чем зайти окончательно в дом, то оглядываюсь ещё раз и наши взгляды с парнем встречаются, я замечаю в его глазах что-то, что не могу расшифровать. Что-то темное и притягательное одновременно.

Когда я оказываюсь уже внутри, подхожу на кухню и наливаю стакан воды, а через время заходит и папа.

– Я так понимаю, что он вернулся.

– Да.

– Почему на тебе его одежда, Шоу?

– Мэди случайно вылила свой напиток, а Ник дал мне во что переодеться.

Папа кивает, когда я продолжаю ждать его слов. Тех самых, где он обычно говорит, что мне лучше держаться от него подальше, но ничего подобного не происходит.

– Ты опоздала на семь минут. Иди спать.

– Спокойной ночи, пап, – отзываюсь, когда не понимаю, что это с ним. Да, он недоволен, но выражает это в крайне странной форме.

Поднимаюсь к себе в комнату, переодеваюсь в домашнюю одежду и ложусь на кровать, думая о сегодняшнем вечере, о Нике. О его молчании, о напряжении между ним и моим отцом, о том, почему он не спросил о машине.

Поднимаю правую руку и смотрю на внутреннюю сторону ладони, на шрам. Касаюсь двумя пальцами и медленно провожу по нему.

Джеймс

Вчера я видел, как она ушла с ним. А сегодня увидел, как на парковку подъехала тачка стоимостью, которую я могу себе только представить. Белая, сверкающая, как свежевыпавший снег, с тонированными стеклами, скрывающими тех, кто внутри.

Она тут же приковала внимание тех, кто оказался рядом.

Мы с кузеном подъехали немногим раньше.