Шлюха, что спит за деньги.

Падшая.

Бешеная.

Подстилка.

И вышеперечисленное – лишь малая часть всех оскорблений, но эти самые обидные.

Вздыхаю в очередной раз и наконец-то поворачиваюсь к своему шкафчику, из которого достаю пару тетрадок, что сразу же убираю в сумку, к остальным.

Закрываю шкафчик и боковым зрением замечаю, что рядом кто-то стоит.

Поворачиваюсь и вижу рядом с соседним шкафчиком парня, который облокотился о него плечом и смотрит прямо на меня.

Серые глаза, как дождливое небо с проблесками голубизны, черные волосы, что слегка вьются на концах, оливкового цвета кожа с прямым носом и тонкой линией губ.

У меня хорошая память на лица. За столько лет в школе я если и не знаю кого-то, как зовут по имени, то точно знаю на лицо. И это совершенно мне незнакомо.

Сердце пропускает удар, а после начинает колотиться, как сумасшедшее.

Замираю, когда человек передо мной неспешным взглядом изучает моё лицо.

Смотрит так пристально, будто проникая в самую душу. В его взгляде нет ни насмешки, ни осуждения, лишь какое-то странное, изучающее любопытство.

Мои ноги словно прирастают к полу, и я не могу заставить себя двинуться с места.

Боже, пожалуйста, пусть я ошибаюсь и это не тот, о ком мы говорили с Шоу.

Его плавный наклон головы и такая же плавная улыбка, что касается губ, а глаза парня находят мои.

– Не думал, что судят по внешности, – его голос звучит неожиданно близко, хрипловато и немного иронично. – И отказываются, не успев познакомиться и пообщаться.

Прикрыла на мгновения глаза, проклиная всё на свете, особенно Мэди.

Что именно он слышал?

– Мы и не судим, – откашливаюсь и беру себя в руки, вновь смотря в его глаза, в которых, кажется, пляшут смешинки. – Вышло небольшое недоразумение… и всё.

Замолкаю, не зная, что именно сказать. Мне хочется окунуть собственное лицо в ледяную воду, думая, что это как-то поможет.

– Думаю, что мне пора, – произношу быстро и закрываю дверцу шкафчика, так как уровень неловкости в воздухе уже давно зашкаливает. – И добро пожаловать в нашу школу.

Разворачиваюсь и стремительно увеличиваю дистанцию, чуть ли не срываясь на бег, но не позволяю себе этого.

– Приятно познакомиться, Шоу! – слышу, как доносится в след, и ещё раз прикрываю глаза, понимая, что он знает моё имя. Значит, он точно слышал все с того момента, как меня так назвала Мэди.

Просто супер.

Свернула в другой коридор и направилась в нужную аудиторию, думая о том, что случилось.

Джеймс Хадсон. Он показался мне ниже, чем говорила Мэди, но, наверное, это из-за того, что парень облокачивался о шкафчик, а не стоял передо мной в полный рост. Ещё он не в плохой форме, поэтому не удивлюсь, если он перевелся к нам из-за команды по футболу. Несмотря на то, что у нас небольшой город, но команда считается одной из лучших по целому округу. Впрочем, неважно.

Я зашла в класс и увидела, что Мэди ещё нет на месте, зато есть Тэйт, что чуть ли не слюнявит ухо своей временной девушке. Николь.

Конечно, они сразу же обращают внимание на того, кто зашел.

– Скажи мне, Брайс, зачем ты продолжаешь ходить на занятия? – обращается ко мне специально громко Тэйт, ухмыляясь. – Ведь все мы знаем, что тебе насрать на университет и на поступление. Ты уже выбрала для себя будущее.

Намек слишком очевиден, но я игнорирую его. Просто прохожу к своему столику и сажусь за него, смотря на одну из букв.

Л.

И так в каждом классе, где я сижу за одними и теми же столами.

Х.

А.

И ещё пара. А если все их сложить, то получится – шлюха.

Так как они не могут такое слово написать полностью, не получив при этом выговор от директора, то действует таким методом. Но я не обращаю внимания. Снова.

Я редко отвечаю на их словесные провокации, так как понимаю, что это бессмысленно.

Они перестанут, когда им надоест, обычно через пару часов после того, как я появляюсь в школе. Совсем редко доходит до действия, вот там я все еще не могу сдерживаться… Поэтому иногда приходится давать сдачу, и это у меня прекрасно получается. Тэйт подтвердит.

Я не лезу к ним первой, а защищаюсь и то в крайнем случае. Тогда, когда Мэди не бывает в школе. Не знаю, с чем это связано, но при ней ко мне так не лезут.

Смешки продолжаются с разных сторон до тех пор, пока сюда не заходит… новенький. Джеймс.

Мы сталкиваемся с ним взглядами, и мне хочется впервые за долгое время провалиться под землю. Просто отлично. Мы и правда будем обучаться вместе.

Пока он проходит к месту… садясь прямо передо мной, то другие лишь провожают его глазами.

Вдвойне отлично.

Хуже уже сегодня быть не может.

Я сжимаю ручку, что ранее достала из сумки, продолжая гипнотизировать его затылок взглядом и смотря на весьма мощную шею, а ещё серебристую цепочку.

Мэди врывается за минуту до звонка и округляет глаза, замечая новенького, а после подмигивает мне, садясь на второй ряд и вторую парту у окна.

Звонок оглушает класс, заглушая последние смешки. Учитель начинает урок, но мое внимание приковано к затылку Джеймса.

Он сидит ровно, не шелохнется, будто статуя. Спина прямая, плечи расправлены. Чувствуется в нем… какая-то сила, уверенность, которая меня одновременно раздражает и притягивает. Я не вижу лица Джеймса, но ощущаю его как присутствие, как давление, будто гравитация изменилась, и теперь всё вокруг смещено в сторону его парты. Хочется отвернуться, переключиться, но не выходит.

Время тянется мучительно медленно. Рука учителя движется по доске, мел скрипит, и я слышу это слишком отчётливо. Каждая минута кажется вечностью. Я пытаюсь сосредоточиться на словах учителя, но в голове пустота.

Как только этот урок заканчивается, то я спешу вслед за учителем, что уже вышел, собрав вещи и не глядя по сторонам, делаю несколько шагов вперед, когда вдруг чувствую препятствие на своем пути.

Спотыкаюсь и лечу вниз.

Инстинктивно закрываю глаза, готовясь к неминуемому столкновению с холодным полом, но вместо этого чувствую руки, обвивающие мою талию.

Чужой смех оглушает, и я чувствую в груди то самое яркое раздражение, что заставляет открыть глаза и увидеть перед собой лицо Джеймса, который успел поймать меня в футе от пола.

Сумка выскользнула из моей руки и упала на пол рядом, где оказалась бы и я.

– Ты как? Порядок?

– Да, – отвечаю спокойно, когда внутри всё клокочет.

Спешу отвести от него взгляд и перевести его на Николь, что подставила мне подножку.

– Ой, ты не ушиблась, Шоу? Прости… кажется, я тебя не заметила.

Я выпрямляюсь и освобождаюсь от рук Джеймса, видя, что Мэди направляется ко мне.

Поднимаю свою сумку с пола, сжимая её в руке, продолжая слышать смешки.

Поворачиваюсь спиной к Джеймсу, а лицом к Николь и этой самой сумкой бью ей в лицо, разбивая пухлую губу девушки.

Смешки тут же прекращаются, когда я шумно дышу и уже поворачиваюсь к Тэйту, что замер и успел перевести на меня лишь взгляд.

Замахиваюсь и бью сумкой теперь уже его, только вкладывая большую силу, когда прядь моих волос слегка закрывает обзор, поэтому убираю её себе за ухо свободной рукой.

Тэйт отшатывается, хватаясь за нос, из которого тут же начинает сочиться кровь.

Класс замирает в оцепенении.

Чувствую прилив сил и какое-то дикое удовлетворение. Ярость, бурлившая во мне, наконец-то нашла выход.

– Теперь уже не так весело? – спрашиваю я, и голос на удивление кажется спокойным.

Николь всхлипывает, прижимая руку к разбитой губе, Тэйт пытается остановить кровь из носа, и оба смотрят на меня с ненавистью.

Дружки Тэйта не решаются подойти ко мне, как и кто-то другой, когда я лишь усмехаюсь и разворачиваюсь.

Наши взгляды с Джеймсом встречаются. В его глазах читается удивление и… что-то еще, что я не могу распознать.

Обхожу его и выхожу из класса, оставляя за собой шокированных одноклассников и тишину, которую нарушает только всхлипывание Николь.

Вешаю сумку на плечо и выхожу из здания, чтобы подышать свежим воздухом и немного успокоиться, потому что меня вовсю трясет.

Когда тебя доводят до предела, то рано или поздно ты взорвешься. С последнего подобного случая прошло уже несколько месяцев, и я давно таким способом не отвечала, что Тэйт даже успел позабыть, по всей видимости.

Он не пойдет к директору жаловаться на меня. Ему гордость не позволит сказать, что его избила девчонка. Ещё раз. А Николь… Думаю, она решит отомстить, а не идти и жаловаться. Вероятно, позже подошлет ко мне кого-нибудь.

Обычно мы предпочитаем разбираться лично, ведь никому из нас невыгодно бывать в кабинете директора. Всё это также отражается и на них самих, даже если они оказываются… жертвами.

Я правда стараюсь сдерживаться, чтобы не рисковать лишний раз возможностью поступления. Но мне сложно. Тем более, когда папа с ранних лет учил давать сдачу и показывал, как постоять за себя, поэтому я ломала нос Тэйту два раза. Один – случайно. Второй – специально.

Дети бывают жестоки, и это следует запомнить и никогда не забывать.

Джеймс

Новая школа – это всегда нелегко. Не только по причине, что ты погружаешься в новую обстановку, но и из-за людей.

За двенадцать лет я сменил девять школ, это десятая и последняя. И всё из-за работы отца.

Когда ты сын военного, то к тебе всегда более особые требования, начиная с аккуратности в одежде и заканчивая хорошими оценками. Будто бы мои промахи могут бросить тень на безупречную репутацию отца.

Я привык.

Привык быть образцовым ребенком, чтобы не доставлять ему лишних хлопот.

Привык к переездам, к коробкам, к новым лицам, которые скоро станут старыми.

Привык к одиночеству, которое неизменно сопровождает меня с ранних лет.

И скажу так, что человек может привыкнуть абсолютно ко всему.

– Эй, Джеймс, ты здесь? – слышу голос Рэйфа, доносящийся с первого этажа, поэтому закрываю дверь в комнату и спускаюсь.

Как только кузен видит меня, то он приподнимает брови и поправляет очки.

Я останавливаюсь рядом с ним и протягиваю руку, которую он пожимает, и тут же обнимаю его.

– Ты задушишь меня сейчас! Чёрт, ну, ты и вырос! – он изображает приступ кашля, когда я отпускаю его и ещё раз улыбаюсь, смотря на своего родственника.

Мы с ним одного возраста, поэтому будем учиться в одной школе и даже в одном классе.

То, что мы переехали с отцом сюда, именно в этот город, где живет Рэйф со своими родителями, удача.

Отец приехал на неделю раньше меня, когда мне нужно было разобраться с документами по старой школе, поэтому я прибыл только вчера и сегодня впервые увидел Рэйфа за последние три года.

Он почти не изменился, только подрос.

– Ты тоже, – я потрепал его по волосам. – Пойдем пешком?

– Точно нет. Я на машине, прямиком за тобой. Думал, ты уже ушел.

– И оставил дверь открытой?

– Точно. Правило мистера Хадсона, – он выпрямился и прислонил руки к ногам, изображая, будто отчитывается перед моим отцом. – Если уходишь, то всегда закрывай дверь на замок.

Он криво улыбнулся.

– Пойдем?

– Да, – мы вышли, когда я закрыл дверь, и направились к его машине. Старенькому седану, что он успел переделать и несколько доработать, сменив двигатель, поставив новые диски и разноширокие колеса. А ещё с недавних пор Рэйф изменил цвет, поэтому теперь его авто желтого цвета.

– Как тебе? Нравится?

– У каждого разные вкусы, – по-своему ответил я и сел на сиденье рядом, когда кузен фыркнул и сел на водительское.

Мы доезжаем минут за пятнадцать, когда Рэйф паркует машину, и я осматриваюсь.

На вид самая обычная школа, только парковка кажется больше, чем во всех предыдущих.