Тайная связь (страница 44)
– Вы знаете, что я выберу, господин Шах. Он ответит за все, что сделал.
– Тогда отчитайся, когда покончишь с ним.
Сбросив вызов, я подхожу к окну.
Светало.
На календаре десятое августа. День рождения женщины, увидев которую однажды, у меня снесло крышу. Как Даша и пророчила.
И теперь я должен позаботиться, чтобы ничего не испортило имениннице настроение. Уперевшись руками в подоконник, опускаю голову.
Когда я стал чудовищем? Когда отец впервые дал мне в руки пистолет?
Он отвел меня на безлюдную площадку в лесу возле дома, поставил мишени в виде бутылок и сказал стрелять. Мне было лет пятнадцать, матери мы сказали, что идем прогуляться. Я научился попадать во все мишени в кратчайшие сроки, отец мной гордился, когда мать узнала – у них с отцом надолго испортились отношения.
Когда я стал чудовищем?
Когда отец убил при мне человека? Это был мужчина, который ухаживал за матерью. Он обратился в ее фирму для разработки проекта его дома. В общем, его больше нет.
Перестав вытаскивать кадры из детства, возвращаюсь в реальность. Антон сообщает по телефону, что привезли букет цветов, я забираю их и иду наверх.
Я не дарил цветы. Ни разу и никому.
И совершенно не имел представления, как это делать.
Пальцы немного дрожат, я сжимаю толстые стебли каких-то цветов и приближаюсь к спальне.
Возле двери слышу, что Ясмин уже проснулась, она разговаривала по телефону и смеялась.
–…Я тебя тоже очень люблю, пап.
– …Спасибо.
– …Давай прощаться, а то мне Эмиль звонит! Вот он засранец, я должна была поздравить его первой! Пока, папа!
Я захожу в спальню.
Ясмин не видит меня, стоит спиной к двери, на ней тонкая шелковая сорочка и ничего больше, кудрявые волосы прикрывали плечи и спину. Она поздравляет брата, весело хохочет, а когда принимает поздравления, то ее голос меняется на ласковый и тихий.
– Спасибо, Эмиль. Я тоже тебя очень люблю.
Засунув одну руку в карман, жду, пока она повернется.
На последних словах действительно поворачивается, с испугом поднимает на меня глаза и жестом просит быть тише.
Киваю, продолжая смотреть на нее. Ясмин замечает цветы, упирается ягодицами в подоконник и кусает губы, игриво рассматривая их.
Блядь, нельзя же быть такой красивой.
Такой, какой только она может быть. Одна лишь мысль, что Ясмин могло не быть вовсе – лишает смысла жизни. Моментально. Выбивает воздух из легких, расшатывает организм до бессознательного и сводит с ума.
– Что?! Это правда?
Ясмин широко округляет глаза, а затем запрокидывает голову и хохочет.
– Я так рада, я так рада! Я стану тетей! Снова! Вот так подарок София преподнесла! Какой срок?
Я тяжело сглатываю, узнавая новость вместе с Ясмин.
София беременна.
– Это она столько ждала твоего дня рождения? Ну, Софийка.
Положив трубку, Ясмин летит ко мне, обнимает за шею и почти повисает на мне.
– Соня беременна.
– Я слышал.
– Срок шесть недель. Эмиль надеется, что мальчик. Девочка у них уже есть.
Киваю, не сводя с нее глаз.
Ясмин забирает букет, зарывается в них лицом и вдыхает аромат.
Блядь, какая же она сексуальная.
– У нас тоже такие растут. Это пионы.
– Я не знал.
– Красивые, спасибо… Мне очень приятно, Эльман.
– Я рад.
Поднявшись на носочки, Ясмин целует в губы, я обвиваю ее талию и прижимаю к себе.
– У меня для тебя подарок, Ясмин. Скоро его сюда привезут, не смотри в окна, чтобы не испортить себе сюрприз.
– Даже так? Что же там? – спрашивает с любопытством.
– То, что ты любишь.
– Это что-то большое?
– Да.
– Как же тогда я увезу это в Италию? Ты подумал?
– Не подумал, Ясмин.
– А откуда ты знаешь, что я это люблю?
Я не отвечаю.
Ясмин со вздохом льнет ко мне, я поглаживаю ее тело сквозь сорочку и понимаю, что об Италии я нихрена не думал. В отличие от Ясмин.
– Эльман, что ты придумал? Мне не нужны подарки. Я другое хочу…
– Что ты хочешь? Просто скажи, – прошу, заставляя ее поднять лицо. – Посмотри мне в глаза и скажи, что хочешь. Я обещал, что все сделаю для тебя.
– Я хочу погулять. С тобой.
– Погулять? – спрашиваю с шумом.
– Да, как все обычные люди. Свободно, открыто, без страха быть пойманными…
– Это опасно, Ясмин. Ты знаешь.
Ясмин опускает ладони мне на грудь и целует, куда дотягивается: в шею, в подбородок, в губы. Я закрываю глаза и сжимаю ее талию – крепче, сильнее, к себе.
– Я очень хочу, Эльман, – шепчет в губы. – Отвези меня к Неве. Мы будем гулять, целоваться и кушать круассаны с марципаном… Мы на день станем как все, давай?
– Это безумие, Ясмин. Не проси.
– А я прошу. Я люблю безумие. Отвези к Неве, Эльман, отвези…
Ясмин жмется ко мне, целует и до бесконечности просит.
А когда она просит, я уже усвоил, все доводы бесполезны.
– Поехали. Поехали гулять, Ясмин… Подарок подождет.
Глава 42
Ясмин
– Этого не может быть! Этого не может быть!
Я зажмуриваюсь, не веря своим глазам. Мы с Эльманом собирались уехать к Неве, и я почти села в автомобиль, как увидела свой подарок.
Подарок везли в тесном трейлере, больше похожим на клетку, и в этой клетке было небольшое окно, через которое я, собственно, и увидела ее.
Сердце забилось чаще, и я мысленно взмолилась: «Лишь бы ей не навредили».
– Ясмин, открой глаза, – насмешливо просит Эльман.
– Нет! Это неправда! Ты не мог сделать это для меня. Это дорого, это тяжело, это невозможно…
– Все возможно, если есть деньги. Открой глаза, – просит настойчивее.
Эльман подходит и обхватывает мое лицо, заставляя посмотреть на себя.
Я утыкаюсь в него восторженным взглядом.
– Я все сделаю для тебя, – обещает он мне.
Бросив взгляд на прицеп, который от меня увозили все дальше и дальше, я срываюсь с места и бегу вслед за ним.
– Ясмин! – тихо посмеивается Эльман. – Ты же хотела гулять, сумасшедшая…
Хотела.
А сейчас мое сердце рвется к кусочку Италии, который привезли специально для меня. Привезли в клетке, из которой ее очень-очень хочется освободить!
Я выбегаю за ворота и бегу за трейлером, пока он не останавливается и оттуда не выходит водитель.
– Что же вы бежите? – удивляется водитель.
– Это санфрателлано?! Санфрателлано?
– Я не знаю, я просто перевозчик, – удивленно произносит водитель.
Я обхожу трейлер с разных сторон, пока лошадь, наконец, доверчиво не высовывает свою голову. Я подхожу к маленькому квадратному окошку и протягиваю свою руку, касаясь гладкой и блестящей шерсти на ее шее. Гнедая лошадь считалась поистине красивой, ее окрас переливался от рыжего до черного.
Я была влюблена в лошадей. Эльман попал в самое сердце.
– Санфрателлано … – шепчу восторженно. – Моя малышка, как ты здесь оказалась? Твой дом так далеко, так же, как и мой.
Я осторожно поглаживаю шею, наблюдая за ее реакцией.
А это верное животное – также пристально наблюдает за мной. Настороженно, с опаской, но, тем не менее, она не прижимает уши, не дрожит и не пятится. Даже голову из окна не прячет, хотя может.
– Да, ты правильно чувствуешь, – говорю ей. – Я тебя не обижу.
Вместе с Эльманом к нам подходит еще один человек – он выходит из пристройки, которая была присоединена к территории дома Шаха. Раньше ее здесь не было. Я понимаю, что они построили ее для лошади.
– Осторожно, лошадь может укусить, – произносит незнакомец с седыми волосами лет пятидесяти.
– Больно вы знаете, – прищуриваюсь небрежно. – Что же, оно только кусать гораздо?
– Я берейтор вашей лошади. Меня зовут Александр, будем знакомы, госпожа Романо, – улыбается он.
– А у вас большой опыт, Александр? – спрашиваю с сомнением. – Какие методы в работе с лошадьми вы используете? Вы согласны, что у лошади есть чувства? Я против насилия над лошадью даже в целях обучения и воспитания, имейте в виду, – произношу, строго нахмурив брови.
– Госпожа Романо, тогда вам понравится наше сотрудничество. Я полностью разделяю ваши взгляды, а мой опыт работы вас впечатлит: я начинал с простого конюха в пятнадцать лет, у моего отца был конно-спортивный комплекс, и я точно знаю, как найти подход к любой лошади.
– Что ж… Тогда рада знакомству.
Эльман складывает руки на груди, не скрывая усмешку. Когда меня просят отойти, чтобы вызволить лошадь из трейлера, он произносит:
– Ты слишком строга к нему.
– На Сицилии было много жестоких коневодов: если лошадь не подчинялась, они делали с ней страшные вещи. А когда лошадь становится ненужной или хозяева уже наигрались, то лошадей отдавали на бойню. Друг моего папы вызволял таких лошадей, и я видела весь этот ужас.
– Зачем же ты смотрела?
– Я их выхаживала, – произношу, вскинув взгляд. – Каких-то удавалось спасти и выходить. Какие-то были уже слишком искалеченными и сломленными, и их приходилось отправлять на бойню. Только не говори мне, что эту лошадь ты привез издалека. Это жестоко, Эльман, ведь я уеду… Как я ее оставлю?
Эльман качает головой, и я с облегчением выдыхаю.
– Эту лошадь привезли сюда несколько лет назад. Я спас ее от бойни. Хозяин наигрался и собирался продать ее на мясо за копейки, я выкупил. Эта кобыла совершенно здорова, ее осмотрел ветеринар, но хозяин уже просто не знал, что с ней делать.
– Это чудовищно.
– Тогда я убью ее хозяина.
Я смотрю на Эльмана и жду, когда же он ухмыльнется – с насмешкой.
Но нет. Он сказал это абсолютно серьезно.
– Он, конечно, достоин наказания, но не такого, – качаю головой.
– Ты сегодня великодушна, Ясмин.
– У меня хорошее настроение, – я тяжело сглатываю, наблюдая за тем, как Александр выводит лошадь из тесного трейлера. – Ты спас ее. Сколько ей, Эльман?
– Восемь лет. Ее перевезли, когда ей было шесть. По крайней мере, так сказал бывший хозяин, и это подтвердил ветеринар. Сейчас ей надо отдохнуть, поэтому ее заведут в конюшню, внутри для нее построен большой денник, это ее дом.
– Нет-нет, дайте ей подышать свежим воздухом! – прошу, подойдя к лошади. – Совсем немного.
Я внимательно оглядываю животное на наличие травм и ушибов во время перевозки, но ничего такого не нахожу и выдыхаю с облегчением. Хотя трейлер и был тесным, ее перевозили аккуратно и расстояние было ничтожно малым, чтобы навредить ей.
Подойдя к ней поближе, я глажу ее блестящую шерсть и чувствую, как проходит тоска по дому. Совсем немного, но проходит. Потому что кусочек дома привезли ко мне.
– Вы правы, это санфрателлано, – подтверждает Александр.
– Я знаю. Эта порода лошадей была выведена в Сан-Фрателло, на моей Родине, отсюда и название, – поясняю Эльману. – Такая была у моего папы, самая первая… Это очень редкая порода лошадей, в настоящее время их осталось очень мало. К сожалению, они часто болеют, хотя когда-то это была одна из сильных и выносливых пород, выведенная в естественных условиях. Это печально, правда, Эльман?
Повернувшись к Эльману, я замечаю в его руках смартфон и не успеваю возмутиться, как он уже делает несколько фотографий. Он снимает меня рядом с санфрателлано.
– Эй, что ты делаешь?! А ну прекрати снимать, нам же нельзя…
Я заливисто смеюсь, прекрасно понимая, что сегодня – можно все. И даже чуточку больше. Я позирую для Эльмана, но при этом не забываю о том, что лошади действительно нужно отдохнуть.
Я прошу Александра сделать несколько совместных с Эльманом кадров, а затем позволяю увезти ее в конюшню. Эльман был прав, здесь выстроили очень просторное помещение с собственным денником из деревянных полов, чтобы лошади не было холодно спать, а еще завезли много свежего сена. Когда ее заводят внутрь, я понимаю, что ей очень просторно.