Не тайная связь (страница 14)
– Я ни с кем больше, – выпаливаю ему в рот. – Не было никаких итальянцев. Ни с кем. Только с ним…
– Ясно, – сжимает челюсти.
– Я жалею.
– О чем?
Посмотрев ему прямо в глаза, обвиваю его бедра ногами и повторяю:
– Я жалею, что легла под него. Очень. Я совершила ошибку.
– Похуй уже, Ясмин…
Кивнув, я прячу слезы на его груди. Запустив руку в мои волосы, Эльман крепко вжимает меня в кровать и, сделав несколько финальных движений, бурно кончает. Когда Эльман опускает руку на мою промежность, чтобы снова довести меня до оргазма, я свожу колени и дрожащим голосом говорю:
– Не хочу. Похуй уже, Эльман.
– Останься, – пытается меня удержать. – Лучше я сгорю в пламени войны, чем верну тебя ему.
– Можешь начинать гореть, Эльман.
Откатившись в сторону, я старательно сдерживаю истерику, подступившую к горлу. Я призналась в самой большой ошибке в своей жизни, но ему похуй.
Хуже было бы, только признавшись я ему в своей любви или в том, что Юна – его дочь, но этому точно не бывать.
Глава 14
Звонок в видеодомофон отрезвляет меня от страстной ночи, заставив сердце болезненно удариться о ребра.
Прижав свитер к обнаженной груди, я перевожу разочарованный взгляд на Эльмана и, уже предугадывая ответ, спрашиваю:
– Это все ты?..
– Что я?
– Это ты ему сказал? Ты сказал Камалю, что поимел меня, и он приехал…
Эльман спокойно поднимается с постели и одевается, открыв домофон одной кнопкой смартфона. Затем переводит на меня такой же хладнокровный взгляд на меня.
Я готова была поклясться, что это Камаль. В моей голове моментально соединяется пазл, ведь этой ночью у Эльмана, наконец, появился шанс отомстить Камалю. Нанести ответный удар, так сказать.
– Это была месть, да?!
Подойдя ко мне вплотную, Эльман целует меня в лоб и произносит:
– Ты у меня ебобо, Ясмин. Я уже и отвык.
– Что это значит?! – кричу ему вслед.
– Это значит, что приехала доставка еды. Я жутко голоден.
– Когда ты успел ее заказать?!
– Вечером оформил предзаказ.
Доставка еды.
Это всего лишь чертовая доставка еды, а мой мир успел рухнуть и подняться снова.
Боже…
– Сам ты ебобо… – чертыхаюсь, зарываясь пальцами в волосы. Сердце колотилось в груди без остановки.
Вытерев вспотевшие ладони о свитер, я натягиваю его на разгоряченное тело и ухожу в ванную комнату. Посмотрев на себя в зеркало, я отшатываюсь: красные щеки, опухшие от поцелуев губы и безумные глаза – это все, что осталось от Ясмин Романо. Невинность, достоинство и гордость были давно оставлены в постели Эльмана Шаха.
– Боже, – выдыхаю, врубив воду из крана на всю мощность.
Умывшись ледяной водой, я миную Эльмана и возвращаюсь в спальню, бросаясь к телефону. На нем – несколько пропущенных. От Камаля.
Сердце предательски екает в груди, пока Эльман оплачивает доставку и возвращается ко мне. По квартире распространяется запах свежей ресторанной еды, но в горле застревает большой ядовитый ком, перекрывая доступ к кислороду.
«Не смог до тебя дозвониться. Надеюсь, что ты уже спишь. Я задерживаюсь на встрече».
Я опускаюсь на колени, игнорируя присутствие Эльмана в спальне, и печатаю ответ.
«Концерт маленькой синьорины отменили. Мне пришлось остаться с ней, чтобы успокоить. Скоро буду выезжать домой».
Ложь дается мне с трудом, но иначе я разобью ему сердце. И жизнь.
– Камаль скоро вернется домой. Я должна ехать, – зачем-то поясняю Эльману, ощущая его взгляд на своей щеке.
– Ясно, – щелкает зажигалка, и во мраке спальни вспыхивает короткий огонь.
Запах еды приглушается никотином, и я спрашиваю:
– Когда ты начал курить? Ты раньше никогда… не брал сигареты в рот…
– После нашего последнего секса, – поясняет, затянувшись. – Запах никотина мысленно возвращал меня в тот день. К тебе. И я подсел. Возвращался снова и снова.
– Ты подсадил меня на секс, я тебя – на никотин…
Несколько минут мы молчим. Вспоминаем, целуемся и дышим никотином, возвращаясь в тот день, когда мы трахались и дымили. Одновременно.
– А ты остаешься здесь? Не хочешь вернуться к жене, чтобы согреть ее постель?
Крепко затянувшись, Эльман бросает как данность:
– Я собираюсь разводиться.
К горлу подкатывает тошнота, и я резко блокирую телефон. Подняв глаза, ловлю на себе изучающий взгляд Эльмана.
Что? Разводиться?
– Разводиться?
– Да.
– Ты жесток, Эльман, – качаю головой. – Ты готов развестись с Лианой только по той причине, что она бесплодна? Она ведь тебя несколько лет тащила: больницы, реанимации, восстановление, физические упражнения. Может, у вас все еще получится с ребенком…
– Причина другая.
– Какая?
– Ты.
Я. Вот же глупец…
Я поднимаюсь на ноги и решаю одеться. В свитере и кружевных трусах я выгляжу максимально по-домашнему, а по-домашнему это не про нас.
– Если ты о нашей великой благородной любви, то я три года назад на это не пошла, и сейчас тем более не пойду.
– Ты просто не представляешь, как мне похуй, Ясмин.
Кинувшись к кровати как разъяренная кошка, я ударяю Эльмана в грудь. Явно не ожидая от меня таких действий, он падает на спину вместе с сигаретой в зубах и вскидывает брови.
Он уже был одет, а я – еще не до конца. Забравшись на него сверху, я опускаю ладони на его толстую шею и сжимаю на ней свои пальцы.
– Не смей, Эльман! Нам с тобой только трахаться хорошо. Остальное – плохо. И очень больно. Так что не смей даже думать о войне. Я с Камалем уеду…
– Не забудь перед отъездом сообщить ему, в чьей постели ты была этой ночью. Изменять тебе не в новинку.
Звук пощечины отрезвляет его. Меня. Нас.
Я его ударила…
Из его рта вылетает сигарета, и только лишь тогда я остаюсь удовлетворенной своими действиями. На простыне остается прожженная дыра, как и в моем сердце, а Эльман напряжен до предела.
Боялась ли я получить ответ?
Боялась…
– Я тебе не изменяла. Ты женился в полдень. Его член вошел в меня в полночь. Ты был женат, я была свободна. Невозможно изменить женатому мужчине.
– Ты охуела, Ясмин? – спрашивает низко, предупреждающе.
– Возможно.
Убравшись с колен Эльмана, я отхожу на несколько шагов от кровати, пока он поднимается и забирает сигарету с обожженной простыни. Я застегиваю брюки и быстро забираю мамины картины, а потом решаю прихватить и свою – с Финского залива.
– Эту не трожь, – велит Эльман, потирая щеку.
– Она моя…
– Нихуя. Поставь обратно, я сказал.
Стиснув зубы, ставлю обратно. Ну и с черт с ней, пусть у него останется хоть что-то от нас.
Подняв голову, гордо выхожу из спальни и попадаю в коридор. На кухне остаются бокалы с нетронутым вином, а в спальне запахи секса и боли вкупе с наслаждением.
Все остается позади.
А эти его лживые разговоры о разводе мне совсем не нравятся, поэтому я решаю их игнорировать.
– Убегаешь?
Почувствовав шаги за своей спиной, я вскользь бросаю:
– Я не смогу сказать Камалю об этой ночи. Это его убьет. Если ты только попробуешь рассказать ему, я возненавижу тебя. Ты понял, Эльман Шах?
– Тебе придется сказать. Я сообщаю семье о разводе, Ясмин. В ближайшее время.
Я качаю головой и делаю вид, что не слышу этого.
Не слышу и не хочу слышать.
Меня это никак не трогает. Ни капельки. Я не хочу быть втянута в его игру под названием «Уже не тайная связь». Разблокировав телефон, я вбиваю адрес и вызываю такси, мне обещают подать машину через три минуты.
– Камаль столько сделал для нас с Юной, что я просто не могу разбить ему сердце, – говорю, блокируя телефон. Осталось накинуть плащ с ботфортами и попрощаться, всего-то…
– Ясмин, я развожусь. Ты должна урегулировать вопрос с дочерью.
– Кстати, наш дом в Англии сожгли. Ты не знаешь кто это сделал? Там были мои картины и вещи Юны.
Обернувшись на Эльмана, я ловлю его растерянный взгляд.
– Я не знаю, Ясмин.
– Боже, я видела фотографии, там все превратилось в пепел. Это просто ужасно…
– Ты вообще меня слышишь или нет?!
Я машу рукой.
Вроде бы да, но нет.
– Я, блядь, развожусь. Ради тебя, – повторяет уже, кажется, в тысячный раз.
– Да разводись! А меня оставь в покое!
– Ты дура или прикидываешься? – спрашивает, ошалев от моего равнодушия.
– Мне было хорошо. Но на этом все.
За спиной в ту же секунду гремит стена, которая встретилась с кулаком Эльмана…
Наверное, он разбил себе все костяшки, а ведь его рука и без того была уродлива после всего, что с ним сделал Эмиль. Я спешно накидываю шарф, делая вид, что ничего не слышала, хотя внутренности сводит от крупной дрожи.
В следующую секунду я охаю – он прижимает меня к стене своей ручищей и предупреждает:
– Хватит. Бежать. От разговора.
Опустив подбородок, скрываю испуг и истинные чувства.
Я бы хотела, чтобы он развелся ради меня.
Я бы хотела проводить с ним дни и ночи и при этом зваться не любовницей, а женой.
Я бы хотела, чтобы Юна звала его папой.
Но мои хотения ничего не значат. Только деньги, власть и мафия – направляющие наших миров.
– Остановись, Ясмин. Я говорю с тобой. На меня, блядь, смотри.
Схватив за подбородок, тянет на себя. Смотреть заставляет.
– Ты слышала, что я говорил тебе?
– Нет, – бросаю с напускным равнодушием.
– Тогда я повторю. А ты, блядь, слушай.
– Хватит упоминать блядь…
Опустив лицо, Эльман упирается лбом в мой лоб и тяжело дышит. Тяжело ему со мной. Очень. Мне с собой тоже тяжело…
Чеканя каждое слово, Эльман повторяет:
– Я. Развожусь.
– Прекрасно…
– Ты тоже.
– Ни в коем случае…
– Надо решить вопрос с Юной. Я не обещаю, но я попробую. Попробую смириться с ее существованием.
– Смириться с ее… чем? – усмехаюсь ему в лицо. – Ты хочешь развестись, забрать меня, забрать чужую дочь… Ты съехал с катушек, Эльман! Нет, ты чокнулся! Ты ебобо…
– Сделай тест, Ясмин. Может, она моя… – Эльман тяжело дышит. – Я смотрел на нее, но нихуя не понял, на кого она похожа. От кого ты залетела, Ясмин? Ты сама знаешь?