Роза и коршун (страница 2)

Страница 2

Внутри дом тётушки встретил её ещё большей, даже вычурной красотой – фарфоровые статуэтки, вазы с цветами, картины в богатых рамах на стенах. Тогда как дома все было просто и лежало местами небрежно. Никакой роскоши. Мебель точно не менялась при её жизни. А последние статуэтки она побила в детстве, благо отец разрешал с ними играть. Эх, отец… Он ведь временами даже поесть забывал, увлёкшись своими делами. Куда уж ему было следить за красотой? Да и не для кого – гостей ведь у них не бывало. Здесь же, у тётушки царил идеальный порядок. Каждая вещь имела своё место.

Среди всей этой красоты Роза совсем потерялась, почувствовала себя маленькой и беспомощной, а ещё неподходящей этому роскошному месту. Всё равно, как если бы ворону посадили в золотую клетку, а эту клетку поставили бы во дворец. Если бы не грубый окрик миссис Фламер, Роза бы, наверное, так и стояла, растерянно оглядываясь по сторонам. Но грубость компаньонки заставила её взять себя в руки. Разве отец был бы доволен ей? Он, который всегда говорил ей, что не нужно унывать и отчаиваться, а брать всегда пример с растений, что в любую бурю тянутся к свету.

Роза сжала губы. Хватит себя жалеть! Она всё равно ничего не может изменить, по крайней мере до совершеннолетия. Их с отцом имение она никогда не вернёт себе и не вернётся туда. Путь домой для неё закрыт. А значит надо начинать жить с новыми силами!

И она, распрямив плечи, прошла вслед за компаньонкой. Та прошла бесчисленное количество поворотов и коридоров, а потом остановилась возле одной из дверей и постучала.

– Войдите! – Донеслось в ответ и миссис Фламер вошла сама и Роза вслед за ней. После темноты коридоров, яркий свет почти ослепил её, поэтому она не сразу разглядела, где находится и кто перед ней.

– Ну вылитая Кэтрин! – Раздался вдруг женский голос. Роза подняла глаза и увидела тётушку. Та ничуть не изменилась с того самого дня. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом тётушка шагнула к ней и обняла.

Розу обдал тонкий аромат лаванды. И почему то на глаза навернулись слёзы. Если бы мама была жива, наверное, она пахла бы так же.

– Девочка моя, – голос тётушки тоже дрожал. – Я так рада тебя видеть! И мне так жаль, что Джонас умер. – Она сжала губы.

И тут Роза разглядела, что тётушка едва сдерживает слёзы. А ещё рассмотрела наконец её чёрное траурное платье. И тут же всё простила ей. И долгую неудобную дорогу, и тесное платье, и даже миссис Фламер. А ещё полюбила, сразу и бесповоротно. Отец, бывало, говорил, что Роза если кого и полюбит – то раз и навсегда.

– Садись к огню, девочка моя! Ты, наверное, устала и замёрзла. А ещё голодна. Сейчас принесут чаю с пирожками. У меня такая кухарка! Ммм! Ты просто не представляешь, как она умеет готовить пирожки! Помню, твой отец очень любил пирожки раньше и до свадьбы я всегда, украдкой подкармливала его, а потом…

Тётя отвернулась и на несколько секунд замолчала, а потом взяла её за руку, подвела к камину и усадила в кресло.

– Осматривайся, дитя моё. Это теперь твой дом. Не знаю, рассказывал ли тебе Джонас, что я давно вдова. Детей у меня нет, и я так счастлива, что ты приехала ко мне. Моя мечта правда, чтобы Джонас был жив и жил бы рядом. Я ещё после смерти твоей матери предлагала ему переехать. Глядишь, и здоровье бы сохранил. Но он, упрямый, отказывался. Говорил, что там больше простора для его деятельности. И где он теперь? Где? – Тётушка снова вздохнула. А Роза пригрелась у камина, и глаза начали закрываться сами собой – сказывалась долгая дорога. Тётушка словно поняла её состояние.

– Так – вот тебе чай и пирожки с яблоками, голодной спать нельзя ложиться. Покушаешь – и Берта проводит тебя в свою комнату. А то, смотрю, у тебя глаза совсем закрываются.

Роза согласна кивнула и принялась за еду. После чая её ещё больше разморило и до комнаты она добралась уже в полудрёме. Осознала только, что комната просторная с окном и большой кроватью. Берта помогла ей раздеться, и Роза сразу провалилась в сон, успев, правда, подумать, что, может быть, все не так уж и плохо, как ей показалось.

Глава 2

А утро встретило её солнечными лучами прямо в глаза. Роза села на кровати и осмотрелась, не сразу сообразив, где она находится. Ей всё ещё чудилось, что она трясётся в тесном и тёмном экипаже с противной миссис Фламер или проснулась в одной из придорожных гостиниц и её ждёт длинный путь.

И только через несколько минут она осознала – всё, она дома, в имении тётушки. И каким бы оно не было – теперь это её дом, по крайней мере до совершеннолетия. И Роза улыбнулась. Несмело, но открыто. А потом воровато осмотрелась, не видит ли кто, и подбежала к окну. За тяжёлой и плотной шторой тёмного бархата виднелся парк, тот, который она так и не успела осмотреть вчера. И при свете дня он был ещё прекраснее, чем вчера вечером!

Погода сменилась, низкие тяжёлые тучи за ночь куда-то исчезли и её встречало ласковое осеннее солнышко. Да и по правде говоря, здесь совсем не чувствовалось осени. Даже листья на деревьях ещё не все поменяли цвет. Так. Срочно надо найти служанку и попросить проводить её к тётушке!

Роза хотела в парк, рассмотреть здесь всё. Как и отец, она очень любила красоту живого мира. И сидеть в четырёх стенах ей было неимоверно тяжело. Она мельком осмотрела комнату – довольно просторная, с красивой мебелью, так похожей на ту, что стояла у них с отцом дома. Массивная кровать с балдахином, который был сейчас ловко скручен и убран наверх. Рядом – небольшое кресло. Напротив – трюмо с лепными ангелочками и небольшой шкаф. На стенах – светлые тканевые обои, уже потемневшие от времени, с едва различимым узором в виде веток плюща. Какая уютная комната! Роза сразу полюбила её, едва рассмотрела получше. Пока она оглядывалась, в поисках колокольчика, в дверь постучали.

– Войдите, – важно кивнула Роза (она уже знала, что так надо отвечать слугам) и сама прыснула в кулак, от всей нелепости ситуации.

В комнату вошла вчерашняя служанка, Берта кажется.

– Доброе утро, мисс, – приветливо кивнула она. И это было так странно. С ней здороваются, её называют «мисс»! К ней никогда никто так не обращался, кроме разве что миссис Фламер, но она говорила «мисс» презрительно и уж никак не вежливо.

– Доброе утро, – ответила она, пытаясь сдержать смешинки, так и рвущиеся наружу.

– Тётушка приказала вас разбудить, если вы ещё спите, помочь вам одеться и проводить в столовую.

– Хорошо, – кивнула Роза.

Она стояла спокойно, пока её снова облачали во вчерашнее тесное и жёсткое чёрное платье и с тоской думала о том, что день, так прекрасно начавшийся, кажется будет вовсе не таким радостным, как ей вначале показалось.

Наконец, платье было застёгнуто, а волосы убраны в непривычную причёску, и Роза отправилась вслед за Бертой в столовую. Коридоры, повороты, лестницы! Да как тут можно не запутаться! Возле столовой, служанка оставила её, и Роза вошла внутрь одна.

За большим длинным столом сидела тётушка и миссис Фламер. При виде последней Роза едва не расплакалась. Красота солнечного дня померкла окончательно.

– Доброе утро, Розалинда. Садись вот сюда! – Тётушка так же душевно предложила ей стул.

Роза кивнула и осторожно села. Пока длился сам завтрак, и тётушка и её компаньонка не произнесли ни слова. А ещё миссис Фламер так пристально наблюдала за ней, что ей кусок в горло не лез. Они с отцом так весело обычно беседовали за столом, что и завтрак и обед и ужин пролетали незаметно. А тут… Она казалась самой себе неловкой и неуклюжей.

Наконец завтрак завершился. Тётушка и её компаньонка отложили приборы.

– Ну, что я вам говорила, миссис Грувс! Мисс Симонс абсолютно не умеет вести себя, – И миссис Фламер осуждающе покачала головой. Роза вспыхнула и едва сдержала слёзы.

– Что-ж, я поговорю с ней. Пойдём, Розалинда.

Роза тяжело вздохнула и направилась вслед за тётушкой.

Кажется, ей предстоял непростой разговор.

Тётушка привела её в маленькую уютную комнату, наверное, гостиную, только куда как меньше даже той, что была в их с отцом доме (Роза упорно отказывалась признавать и верить в то, что этот дом теперь не их и никогда уже не будет).

– Присаживайся. Розалинда, – Произнесла тётушка.

Роза неуверенно присела на кресло возле холодного камина и приготовилась слушать.

– Миссис Фламер поговорила со мной вчера о том, что ты абсолютно не умеешь себя вести. И это прискорбно! Я говорила об этом Джонасу, я боялась этого, но увы, – Роза подняла голову и посмотрела на тётушку. Та скорбно покачала головой. Кажется, она расстраивается абсолютно искренне. И ей стало жаль тётушку. Заставлять её переживать, в отличии от той же миссис Фламер, вовсе не хотелось.

А тётушка замолчала, только внимательно её рассматривала. Да так внимательно, что Розе захотелось опустить глаза. Она словно почувствовала себя совсем маленькой и неуверенной, сущим ребёнком. Но она всё-таки выдержала тётушкин взгляд.

– Вот как поступим, – наконец снова заговорила тётушка. – Эту неделю ты можешь отдохнуть. Делай, что хочешь, привыкай к дому. Может быть, мы даже съездим в город. А потом ты будешь учиться. Как раз на следующей неделе в Л. возвращается учитель общих дисциплин в пансионе. Если он найдёт твои знания несоответствующими, то назначит тебе уроки, разумеется частные. Ты девочка уже большая и гувернантку нанимать будет неприлично. Говорила я Джонасу, но он сказал, что будет сам учить тебя, – тут тётушка снова вздохнула. – Потом в течении недели тебя проэкзаменует учитель танцев, учитель французского и учитель музыки. Они составят программу и дальше ты будешь заниматься соответственно ей. Понятно?

– Да, тётушка, – Роза кивнула головой. Наверное, ей следовало поклониться или сделать реверанс, но она толком не знала в каких случаях это следует делать.

Тётя Шарлотта вздохнула ещё сильнее, а потом добавила:

– Пока же после завтрака или за прогулкой я буду сама с тобой беседовать. Всё-таки тебе уже семнадцать, а ты ещё не была в свете. Сущее дитя. Я в твоём возрасте уже была замужем.

– Но я вовсе не хочу замуж, – Вырвалось у Розы. Она никогда даже не думала о замужестве, хотя и считала это само собой разумеющимся для женщины. Но те книги, что она читала дома, воспитали в ней уверенность в том, что свадьба должна быть только и единственно по любви. А она за всю свою жизнь посторонних мужчин кроме отца видела всего лишь несколько раз, да и то это были старый седой пастор и полный, как бублик, доктор.

– Захочешь, – улыбнулась тётушка. – У нас здесь много достойных молодых людей. Но, познакомлю я вас не раньше, чем ты научишься себя вести согласна правилам, принятым в обществе. Пусть, это будет для тебя стимулом к дальнейшей учёбе. Миссис Фламер рассказала мне про твои чудачества. То, что я сейчас скажу, пожалуй, прозвучит жёстко, – и тётушка сжала губы, – но здесь тебе не отчий дом. В моём доме у тебя не выйдет целыми днями босоногой бегать по степи. Мне хватило одного Джонаса, тебе я не дам сойти с ума и умереть раньше времени, с утра до ночи корпя над книгами и корешками!

Роза закусила губы. Упрёки тётушки были справедливы, вот только за отца было обидно. Так хотелось высказать ей всё в лицо. Как она может так отзываться о собственном брате?! Но Роза промолчала. Каким-то шестым чувством, то о чём ей рассказывал отец и в шутку называл это «голосом сердца», она поняла, что здесь её не поймут. Тётушка будет делать то, что она считает благом для неё. Вот только совсем не правда, что это действительно благо.

– Всё, иди гуляй!

– Мне можно в сад? – Вежливо спросила Роза. Ей надо было, просто до боли в груди обязательно потрогать землю, погладить зарождающуюся жизнь, поискать вереск, родной вереск! Вряд ли он, конечно, растёт здесь, в таком красивом саду, но может быть… Ведь если долго мечтать, мечты сбываются.

– Разумеется, дорогая. – Тётушка внимательно посмотрела на неё, а потом подошла ближе и обняла. – Ты думаешь, наверное, что я слишком строгая или не люблю тебя. Но это неправда. Я просто сильно переживаю за тебя.

Тётушка отстранилась. А потом позвонила в колокольчик.

– Берта, проводи мисс Симонс в сад.

– Хорошо, миссис, – служанка присела в поклоне.

Несколько минут, и они оказались перед дверью в сад.