Нервный принц, чудесное изделие неизвестного мастера, не создавался для столкновений с Талантами. Но так уж вышло, что жезл обладал собственным характером, злым и нервным, а ещё он совершенно не терпел природную магию. Если вычесть из этого нехватку времени на рисование Знаков, умножить на неопытность врага и добавить несколько хитрых приёмов, у меня появлялись некоторые шансы.

После неудачи с огненным всполохом в трактире цверг не рискнул его использовать снова и швырнул в меня «воздушный кулак». Бесхитростная штука, но способная проломить грудную клетку или превратить голову в фарш. Мне оставалось только чиркнуть Принцем перед собой, рисуя букву Z.

Базовый Знак столкнулся с заклятьем, и по ушам хлопнуло ударной волной. Да так, что на пару секунд я потерял ориентацию в пространстве. Гадство! Меня же сейчас разделают как черепаху!

Однако взрывом долбануло не только меня, но и соперника. Цверг-маг схватился ладонями за уши и мотал головой из стороны в сторону.

Сейчас! Надо бить этого гада…

Я не успел ничего сделать, почувствовав, как взлетаю в воздух.

– Константин Платонович, держитесь!

Рука Кижа, схватившая меня за шиворот, потянула вверх, и через секунду я оказался на крыше дормеза рядом с мертвецом. А экипаж резво набирал скорость, уезжая прочь от трактира и цвергского мага.

Глава 7 – Таланты

– Зря, Дмитрий Иванович. – Я уселся на крыше дормеза по-турецки и потёр ладонями уши, в которых ещё стоял звон от взрыва. – Зашёл бы с тыла, и закончили с ними прямо там. А теперь они вернутся в Петербург и нажалуются Петру.

– Простите, Константин Платонович. – В голосе Кижа не было и нотки раскаяния. – Но я не мог рисковать вами и Татьяной. Помните, что у меня инструкции о её защите? Насчёт цвергов не беспокойтесь: сейчас доставлю вас на ближайший постоялый двор, вернусь и решу вопрос с коротышками.

Он так нехорошо улыбнулся, что стало ясно – до Петербурга ни один цверг не доберётся.

– Посмотри, пожалуйста, как Таня.

Совершать акробатические упражнения на движущемся дормезе и слезать с крыши на ходу я был не в форме. Не контузия, конечно, но в ушах ещё звенело, а голова самую чуточку кружилась. Это Кижу всё нипочём – словно гимнаст, спрыгнул на подножку, распахнул дверь и скрылся внутри.

Обратно он не торопился, так что я лёг на крыше дормеза и закрыл глаза. Состояние постепенно приходило в норму, и даже потянуло спать. Я почти задремал, но изнутри что-то царапало, будто забытый на плите чайник. И с каждой минутой беспокойство становилось всё сильнее и сильнее.

Я приподнялся, опираясь на локти, и огляделся. Почти прямая дорога шла через сосновый бор, и впереди, насколько хватало глаза, никого не было. А далеко позади, едва видимые, маячили три всадника. И я бы не обратил на них внимание, если бы не возмущение эфира – один из наездников держал поднятым магический щит.

Так-так, кто это за нами гонится? Маг-голштинец с уцелевшими цвергами? Неужели так хотят выслужиться перед Петром, что решились на преследование? Такое упорство заслуживает уважения. Да и маг сумел собраться и подготовиться к новой встрече – щит он создал неслабенький, очень похожий на армейский. Эх, жаль, не могу ему показать, что делает с таким щитом серия «молотов».

Дожидаться, пока всадники догонят дормез, я не стал. Прополз вперёд, свесился и окликнул Ермолайку на козлах.

– «Огнебой»!

Парень сразу сообразил, что от него требуется. Сунул руку под сиденье, вытащил ружьё и протянул мне.

– По команде гони что есть мочи.

Взяв оружие, я вернулся назад. Нервный принц чуть ли не сам прыгнул мне в руку, дрожа от нетерпения. Сейчас, дружок, будет тебе возможность поработать и дать «леща» Таланту. Времени было достаточно, и я принялся создавать щит, прикрывая заднюю часть дормеза.

Всадники постепенно нагоняли экипаж. Закончив строить защиту, я выписал в воздухе Знак Огня, подцепил концом middle wand'а и швырнул в цвергов. Сейчас проверим, на что способен вражеский маг.

Увы, увы, деланная фигура без силы Анубиса летела слишком медленно. Цверг сумел заметить её и вовремя швырнуть контрзаклинание. Грохнул слабенький взрыв, над дорогой взметнулось пламя и тут же погасло. А всадники прибавили ходу, доставая пистоли и готовя атакующее заклятье.

Ну что же, раз магией достать не получилось, воспользуемся оружием. Устроившись поудобнее, я поймал на мушку «огнебоя» мага и сделал пробный выстрел. Щит мага впитал заряд, будто того и не было, на мгновение окрасившись синеватыми молниями. Мне хватило этой секунды, чтобы разглядеть область его действия. Я резко перевёл ствол с голштинца на одного из дворянчиков и нажал на спусковой крючок. Есть! Цверг поймал выстрел грудью, откинулся на круп лошади, а затем кулем сполз набок и рухнул на землю. Минус один, судари мои!

Маг что-то выкрикнул по-немецки, и второй дворянчик прижал свою лошадь поближе к скакуну голштинца. Щит закрыл обоих всадников, и мне оставалось только тревожить их огнём, больше нервируя, чем надеясь на попадание.

Противник не остался в долгу. С визгом в корму дормеза врезалось несколько всполохов, рассыпавшихся искрами – мой щит держал удары не хуже голштинского.

Нервный принц завибрировал под рукой, сообщая о «вдохе». Настоящих накопителей, как у Бернулли, в нём не было, но middle wand умел на некоторое время втянуть в себя приличную порцию эфира. Я отложил ружьё и резкими взмахами изобразил перед собой жирную связку Знаков. Но швырнул её не в цвергов, а на дорогу перед ними.

Бахнуло просто замечательно. Конь мага сбился с шагу, захромал на переднюю ногу и начал отставать. Накося выкуси, зараза!

Жужжа как комар мимо дормеза пролетело заклятье, что-то вроде примитивного «молота».

– Мазила!

Голштинец, несмотря на промах, ухмыльнулся и показал жест, не слишком подходящий для дворянина. А следом у меня за спиной грохнул взрыв, заставивший обернуться и выругаться в сердцах. Цвергский маг ударил заклятьем в сосны у поворота дороги. Толстые стволы, подрубленные у самой земли, колосьями под серпом жнеца рухнули на дорогу.

– Х-а-а-а-а!

Ермолайка на козлах закричал, нечеловеческим усилием дёргая вожжи и пытаясь избежать столкновения. Дормез тряхнуло, подбрасывая меня в воздух, и занесло.

Экипаж развернулся, ударился боком о поваленные деревья и остановился. Механические кони замерли, но первая пара из четвёрки сделала это уже в кювете. Почти идеальная парковка в этой ситуации, только вот кое-кому пришлось немного полетать.

Меня сдёрнуло с крыши дормеза и пару метров в воздухе я изображал птичку. К счастью, сосны оказались разлапистые, а ветки достаточно густыми. С хрустом я затормозил о них и плюхнулся на землю с другой стороны завала.

* * *

– Урусов!

Цверги подъезжали не спеша, держа дормез под прицелом. Дворянчик вытянул руку с пистолем, а голштинец баюкал в ладонях свёрнутое клубком заклинание.

– Выходи, Урусов!

– Мы обещать тебе жизнь.

– Твои спутники не пострадают, если ты выйти добровольно!

Я поднялся с земли на колени, прячась за густой хвоей. «Огнебой» и шпага потерялись во время полёта, но Нервный принц будто прикипел к ладони, не желая валяться без дела. Middle wand задрожал в знак сделанного «вдоха».

Нет, Знаки сейчас не помогут – некогда изображать сложные фигуры. Придётся воспользоваться вторым приёмом, подсмотренным у профессуры в Сорбонне. Я шевельнул пальцами, заставляя Нервного принца стравливать на конце толстую нить эфира.

– Вы негодяи, судари! – раздался голос Кижа, а следом хлопнула дверца экипажа.

Мне не было видно мертвеца за дормезом, и совершенно неясно, чего он добивается. Зато я чётко видел, как повернулись к нему цверги. Дворянчик направил на него пистоль и прищурил левый глаз. А голштинец, держащийся немного позади, усмехнулся, но заклинание берёг для встречи со мной.

– Вы бесчестны, судари, – Киж сделал несколько шагов к ним навстречу. – Вы чуть не убили посторонних людей ради собственной прихоти.

– Мы голштинские дворяне, – усмехнулся цверг, – а ты есть глюпый руссиш варвар.

Он показал зубы и спустил курок.

Грянул пороховой выстрел. Киж покачнулся, получив свинцовую пулю в грудь. Облако дыма скрыло стрелка, а заодно и мага. Я не стал дожидаться лучшего случая и рванул вперёд.

– Сам глупый.

Киж одним прыжком преодолел расстояние до цверга, схватил за ногу и сдёрнул с лошади. Ударил ладонью дворянчика в лицо, а затем схватил за голову и одним движением сломал шею.

– Ненавижу голштинцев.

– Du Arschloch!

Маг, с искажённым от гнева лицом, швырнул в Кижа подготовленное заклятье. Не «молот», конечно, но мертвеца просто разорвало бы на части.

Вот тут-то мы с Нервным принцем и сказали своё слово. Я взмахнул middle wand'ом, и длинная эфирная нить послушно ударила плетью. Прямо в летящее заклятье, разрубая тонкое плетение на части.

Грохнуло знатно. Киж ласточкой полетел в одну сторону, труп цверга в другую, механического коня порвало на две половинки, так что раскалённый металл брызнул на пару метров.

– Du Arsch mit Ohren!

Маг смотрел на меня белыми от гнева глазами. А я пытался стравить из Нервного принца ещё хоть чуть-чуть эфирной нити, взамен использованной. Но не успел.

– Stirb!

Огненный всполох сорвался с пальцев голштинца. Расстояние было слишком мало, чтобы увернуться, и заклятье врезалось в меня ярким росчерком. Ударило в грудь, сожгло одежду и натолкнулось на маленький холщовый мешочек. Тот самый, что мне выдал Лукиан до отъезда.

* * *

Не знаю, как называется это заклятье. «Щит праха»? «Доспехи мертвеца»? Или вовсе «Горсть могильной земли»? Да неважно! Вокруг меня поднялся серый вихрь из крошечных серых частичек. Гудя роем диких пчёл, он сожрал всполох. А затем ударил обидчика в ответ. Тупой силой выбил цверга из седла и прокатил по дороге до самой обочины.

Я коснулся пальцами мешочка на шее и ощутил только невесомый пепел от сгоревшей ткани. Действие защиты кончилось. А недобитый голштинец, сплёвывая в пыль кровавую слюну, поднимался с земли.

Надо было ударить его, пока он не встал. Послать в него самый простой Знак из Нервного принца, или подбежать и придушить руками, или кинуть хоть камнем. Но я точно знал – ничего из этого мне не требуется.

Рядом со мной снова стоял Анубис. Нет, не так. Я и есть Анубис. Одновременно и Костя Урусов, и мёртвый Талант в образе шакала, и ещё кое-кто третий, кого я прятал в себе долгие годы. Я был ими всеми одновременно, и в то же время чем-то большим. Сросшимся сиамским близнецом, странным кентавром из человека и шакала на службе у Смерти. И я знал, в чём состоит моя работа.

– Умри.

Я протянул руку в сторону голштинца. Не надо было ни творить заклятье, ни создавать Знаки. Всего лишь пожелать! И с моих пальцев сорвалась тонкая стрела из праха.

Остриё воткнулось в глаз цверга. Он удивлённо открыл рот, моргнул другим глазом и упал обратно в пыль, уже мёртвый.

– Долго вы раскачивались, Константин Платонович. – Киж подошёл ко мне, потирая грудь. – Я думал он меня сейчас размажет, сволочь.

– Зачем под пулю полез?

Мертвец пожал плечами.

– Дырка зарастёт, только крепче буду. Зато отвлёк их от вас и Тани в дормезе. Ей совсем дурно, даже чувств лишилась.

– Ёшки-матрёшки! Сразу об этом сказать не мог?

Я кинулся к экипажу, чтобы помочь девушке. А Киж остался разбираться с покойниками и с помощью Ермолайки выводить экипаж на дорогу.

* * *

Дорога до Злобино показалась мне вечностью. Таня почти не приходила в сознание: девушку то била лихорадка, то накрывал жар. Мы с Кижом по очереди дежурили около неё, меняя компрессы и поя из ложечки. Меня, после возвращения Таланта, тоже знобило и всё время клонило в сон, так что приходилось постоянно встряхиваться и бодриться.

– Константин Платонович, про лекаря из дворца, – уже ночью вспомнил Киж.

– Угу?

– Нашёл я его.

– Допросил?