«Шесть братьев» – это символ традиций, символ сплочённости, символ семьи. Мы гордимся тем, что в нашем городе есть такой замечательный коллектив, который не только создаёт прекрасную музыку, но и является примером для других семей. «Шесть братьев» доказывают, что музыка может объединять людей разных возрастов и интересов, создавая гармонию и радость в сердцах слушателей».

Около вестибюля Дома культуры завода резинотехнических изделий не толпились желающие приобрести лишний билетик. У Оксаны была с собой целая пачка контрамарок, которыми снабдила её Светлана, и Андрей в шутку предлагал ими поторговать. Увидев, что спроса нет, развёл руками:

– Ну вот, накрылся гешефт.

Оксана ткнула мужа локтем в бок.

– Перестань, сейчас не до шуток, у нас важное дело!

К посещению концерта «Шести братьев» Оксана отнеслась весьма серьёзно и готовилась, словно к заброске во вражеский тыл. Собирая всевозможные факты и сплетни, опросила всех интересующихся музыкой знакомых. Обращалась даже к Коле, заядлому меломану и коллекционеру грампластинок, не объясняя причину своего интереса. Неодинокий категорически отрезал:

– Я такое говно не слушаю.

За несколько дней до концерта Оксана посетила Дом культуры.

– Проведу рекогносцировку на месте, – объяснила она Андрею, с удовольствием выговаривая военный термин.

Андрей усмехнулся, за что получил возмущённый выговор от супруги:

– Так и скажи, что ты дал обещание Ингу искать, только чтобы от Светки отделаться! Ты вообще собираешься в поисках участвовать?

Андрей заверил, что конечно же собирается и уже перепроверил больницы и морги. После чего был милостиво прощён.

В холле висела большая афиша, размер холста вызывал уважение, красок художник тоже не пожалел. На переднем плане красовалась Инга в сценическом костюме. Было заметно, что среди всех членов музыкального коллектива Инга пользуется особым расположением живописца. Рассматривая афишу, Андрей насчитал пять молодых людей в возрасте от тринадцати до двадцати – двадцати пяти. На заднем плане маячил бородатый мужчина с аккордеоном.

– А где шестой брат?

– Ты что, правда, не знаешь? – удивилась Оксана.

– Откуда? – пожал плечами Андрей.

– Весь город знает! Это настоящая семейная трагедия. Шестой брат умер младенцем. Шестым отец на сцену выходит, вон он, с бородой. Клава, мать, считает, что душа умершего присутствует на сцене во время выступлений.

– Мракобесие какое-то, – проворчал Андрей. – Куда только управление культуры смотрит? А который из них Пётр?

– Понятия не имею, – пожала плечами Оксана. – Фотографии у Светы нет.

– Ну, младших исключаем, значит, один из двух старших. Скорее всего, вон тот, с кривой рожей.

– Почему ты так решил?

– Художник явно к Инге неравнодушен. Соперника кривым изобразил.

– Возможно, – согласилась Оксана. – Третий звонок, пошли.

Зрителей собралось немного, больше половины кресел были не заняты, и молодые люди выбрали удобные места в пятом ряду, прямо напротив сцены. На первом ряду с краю сидела дородная женщина, рядом с ней – две девочки-подростка.

– Это Клава, мать, с дочерями, – прошептала Оксана мужу на ухо.

– Дочери есть? – удивился Андрей. – Зачем же они Ингу солисткой пригласили?

– Говорят, что у девчонок ни слуха, ни голоса, – объяснила Оксана.

Занавес раздвинулся, зрители вяло похлопали. На сцене музыканты расположились так же, как на афише. Только солистки не было. Играть начали без каких-либо объявлений, выражение лиц у братьев было сонно-безразличное, словно выполняли давно надоевшую работу. Только отец оживлял общую картину, раздувая меха и перебирая клавиши аккордеона, подбегал то к одному, то к другому сыну, что-то говорил, притопывал, даже приплясывал.

Прослушав две композиции, Андрей пришёл к выводу, что Николай в оценке ансамбля был прав. Несколько зрителей встали и вышли из зала.

В антракте пошли в буфет, меню которого оказалось куда как интереснее программы. Кроме традиционных бутербродов с засохшим сыром и яиц под майонезом, был неплохой выбор салатов, пирожных и даже горячее – пельмени и сосиски.

Поужинать до концерта не успели, и Андрей заявил, что в зал не вернётся, пока не наестся. Оксана тоже не торопилась, оживлённо обсуждая что-то с буфетчицей. Андрей в очередной раз восхитился способностью молодой супруги налаживать отношения с совершенно незнакомыми людьми.

Второе отделение протекало живее, братья, казалось, проснулись, улыбались в зрительный зал, периодически с опаской посматривая в сторону матери. Андрей повысил оценку исполнения группы с неудовлетворительной на твёрдую тройку. В финале, перед тем как опустился занавес, на сцену по-хозяйски поднялась Клава. Из-за кулис выбежала девочка с огромным букетом. Аплодисменты были бодрее, чем в начале, но в овацию не перешли и на бис музыкантов не вызывали.

Домой возвращались пешком, погода тому благоприятствовала. Оксана собиралась поделиться полученными от буфетчицы Дома культуры сведениями, но Андрей её остановил:

– Давай сначала я расскажу о своих выводах.

– У тебя есть выводы? – делано удивилась Оксана. – Ты же проспал оба отделения.

– Во-первых, у «братьев» серьёзные репертуарные проблемы, – сказал Андрей, игнорируя язвительное замечание жены.

– Полупустой зал ещё ни о чём не говорит, – возразила Оксана. – Середина рабочей недели, в выходные зрителей наверняка больше будет.

– Не в этом дело.

Он достал из кармана смятый лист бумаги, развернул.

– Что это?

– Прошлогодняя программка. Посмотри, ни одной новой композиции.

– Откуда у тебя? – изумилась Оксана.

– В буфете из них кулёчки для печенья и конфет делают. Бумагу экономят.

Оксана взяла программку, внимательно прочитала, посмотрела на Андрея с уважением.

– Ты молодец! Я не обратила внимания. Вот зачем они Ингу солисткой взяли – чтобы репертуар обновить, а без Инги снова к старому вернулись. Ты сказал «во-первых», что во-вторых?

– Командует ансамблем мать, отец у них формальный руководитель.

– Как ты догадался?

– В первом отделении отец пытался сыновей растормошить, они на него как на надоедливую муху смотрели.

– Да, это я тоже заметила.

– Клава сидела со страшно недовольным видом. Как только антракт объявили, она за кулисы побежала. И, видимо, всыпала сыновьям по первое число. У младших после перерыва уши были красные и оттопыренные. У одного левое, у другого правое. Видимо, она их за уши таскала. До старших не дотянулась, Клава низкорослая, а они вон какие дылды. Но применила другие способы убеждения. После перерыва их всех словно подменили.

– Точно, – согласилась Оксана, – как будто проснулись.

– А тебе что буфетчица поведала?

– В общем, то же. Командует всем Клава, муж у неё подкаблучник. Сыновья – грубияны и хамы, воображают себя великими музыкантами, ходят задрав носы, ни с кем не здороваются. Чуть что – скандалят и в драку лезут. Боятся только Клаву.

– Понятно. Что-то по делу есть?

– Да, буфетчица подтвердила, что к Инге средний брат приставал. К тому же Инга с Клавой поругалась из-за гонораров. Клава жадная, гроши выплачивала.

– Это нас никак к поискам Инги не приближает. Всё?

– Нет. Самое главное, что одновременно с Ингой пропал помощник осветителя, молодой парень. Домой не вернулся после концерта, на работу на следующий день не вышел, хотя до этого ни разу не прогулял. Даже не опаздывал, очень ответственный. Все считают, что Инга с ним сбежала. Хотя до того никто их вместе не видел. Думают, что они связь свою скрывали.

– А вот это уже интересно, – заметил Андрей. – Надо будет в данном направлении копать. Афишу они почему не поменяли после пропажи солистки?

– Художник в запое.

Глава 4

«Сегодня, когда на XXVI съезде КПСС поставлена задача повышения производительности труда и качества выпускаемой продукции, особое значение приобретает охрана здоровья трудящихся. Медико-санитарные части промышленных предприятий играют в этом важнейшую роль, обеспечивая профилактику, своевременное оказание медицинской помощи и создание благоприятных условий для труда и отдыха.

Я прошёл по широким и светлым коридорам нового здания медсанчасти Нижне-Салдинского металлургического комбината с заботливо установленными указателями, номерами и табличками на дверях кабинетов, удобными диванчиками, на которых комфортно расположились посетители. Заглянул и в кабинеты – просторные, оснащённые самым современным диагностическим и лечебным оборудованием. Ежедневно здесь могут получить помощь до тысячи заводчан.

– Как вы думаете, сколько сейчас в поликлинике пациентов? – спросил меня главный врач Лев Абрамович Спектор.

– Судя по тому, сколько людей я видел в коридорах, не больше пятидесяти.

Лев Абрамович улыбнулся:

– Без малого шестьсот человек! Мы организовали лечебный процесс так, что пациенты не сидят перед кабинетами в ожидании приёма. Мы ценим время наших пациентов. Не только здоровье, но и условия оказания медицинской помощи – наши приоритеты. Мы делаем всё возможное, чтобы обеспечить полноценное медицинское обслуживание в кратчайшие сроки, без очередей и листов ожидания».

Медсанчасть завода резинотехнических изделий занимала первые два этажа панельной пятиэтажной «хрущёвки»^[13]. Здесь же располагалась и районная поликлиника. Помещение не ремонтировалось, видимо, с тех самых времён, как было построено. Пробираясь по узкому обшарпанному коридору, в котором в ожидании приёма стояли, реже сидели – скамеек на всех не хватало – многочисленные пациенты, Андрей вспомнил любимую фразу знакомого кардиолога: «Будете лечиться в районной поликлинике!» На нарушителей режима и врачебных назначений фраза действовала безотказно.

Указателей в коридоре не было, как и номеров на большинстве кабинетов, и Андрей ни за что не нашёл бы нужную дверь. Но впереди уверенно шла Оксана, она здесь бывала не раз. Около кабинета, в который Оксана ловко просочилась между полной, страдающей одышкой тёткой и худосочным, болезненного вида мужчиной, собралась изрядная толпа.

– Ку-да-а?! – грозно осведомилась тётка, расставив полные ноги и заслоняя мощным торсом дверь.

– Со мной!

Из-за двери высунулась Оксанина рука в белом халате и втащила Андрея внутрь. «Надо было тоже халат надеть», – запоздало подумал он.

В узком, словно пенал, кабинете на кушетке лежал голый по пояс мужчина с присосками электродов на впалой груди. Около него с несчастным видом суетилась молодая женщина-врач с лентой для переносного кардиографа в руках. Повернувшись к вошедшим, она сказала:

– Привет, Оксана, здравствуй, Андрей, ты умеешь ленту в кардиографе менять? У меня не получается.

– Здравствуй, Катя, – поздоровался Андрей. – Умею.

Менять ленту Андрею приходилось не раз, делать это он мог с закрытыми глазами. Через несколько минут повеселевшая Екатерина Дмитриевна, однокурсница и подруга Оксаны, подрабатывающая на приёме в поликлинике, выпроводила пациента в коридор, сказав, что вызовет, когда расшифрует плёнку, строго прикрикнула на следующего рвавшегося в кабинет: «Подождите за дверью, я занята!» – и достала из ящика письменного стола пухлую амбулаторную карту.

– Вот, Оксана, то, что ты просила. Ионкин Виктор Сидорович. Да вы садитесь.

Оксана взяла карту, взвесила в руке.

– Ничего себе, какая толстая.

Посмотрела паспортные данные.

– Молодой, всего двадцать четыре, а карта как у хроника в возрасте.

– Он астматик, часто врача вызывает и на приёмы приходит. Поэтому много записей.

– Дайте-ка я взгляну. – Андрей полистал карту. – Последняя запись неделю назад, врач Баженова. С ней можно поговорить?

Екатерина помотала головой.

– Это его лечащий врач, но она в отпуске. Я с Наташей поговорила.

– Кто такая Наташа?

– Наша медсестра из физиотерапии. Невеста Виктора.

– И как она объясняет пропажу жениха?

– Бедная девочка, очень переживает, не знает что и подумать.

– Они не ссорились?