Глава 8

Ничего не понимаю! Или что-то случилось, или одно из двух!

– Ух ты. Ты проснулась, медведиха? Здоровски. У меня куча планов. Комната эта дурацкая. Скажу папе, что ты спать будешь рядом с моей спальней. А то тут еще воняет. Эй, я Варя. Мы с тобой станем самыми лучшими прилучшими подружками.

Я открыла глаза и уставилась на крошечное курносое личико, обрамленное кудряшками. Точнее на два личика, вертящихся перед моим неясным взором, словно мультяшные. Как помните, у кота, которому дали по башке сковородой? У меня вот сейчас так же в глазах двоилось все, плыло и кружилось.

– Я сейчас встану и… – прошамкала я пересохшим ртом. Что я сделаю когда встану, я не придумала еще. Что-то ужасное и разрушительное. Вот только встать бы. Голова как у ежика в тумане. Осталось только звезды посчитать и позвать лошадку. Точно, в этом богатейском раю воняет навозом. Навозом? Это какое-то сумасшествие. И мне в нем отведена главная роль. Черт, а вдруг этот одноухий еще и маньяк? Ну там кровь пьет. Или жир из своих жертв отсасывает через трубочку. А что, второй вариант даже и неплох.

Хотя, комната не похожа на подземелье вампирского замка. Я обвела взглядом бежевые стены, покрытые странными пятнами и снова прикрыла глаза. Боже, какой дурдом.

– Я позову папу, – радостно взвизгнуло маленькое исчадье, и ломанулось в пространстве, громко топая маленькими ножками.

О, черт? А я хоть одета?

Я сунула руку под одеяло, нащупала на себе какие-то странные тряпки, схватилась за голову… Мамочки, у меня что, перо из башки торчит? Ооооо.

Вскочила, совсем забыв о головокружении. Странно, я не связанная. Просто…

Я подлетела к огромному зеркальному шкафу, уставилась на свое отражение, икнула. Это же просто глюки. Точно. Просто я еще не пришла в себя до конца. Потому меня не связали. Даже не боятся, что я сбегу. Отсюда не сбежать, значит.

Короче, из зеркала на меня смотрела толстая, похожая на стероидную хрюшку, балерина. Смотрела она на меня безумным взглядом. Белые колготы на коленях красотки собрались в гармошку, элегантно так, по-пионэрски. Задорно торчащая, но очень мятая юбочка балетной пачки, совсем не прикрывала огромные, белые же трусы, пришитые к ужасному костюмчику наверняка намертво. А перо… О, боже. Боже мой. И ведь кто-то же в это меня одевал. А это значит… Да ну на фиг. Я убью одноухого. Я его… Я…

– Проснулась значит, храпящая красавица, – услышала я за своей спиной насмешливый голос.

Я так увлеклась созерцанием собственной неотразимости, что даже не заметила явления чебурахнутого на одно ухо скота, который решил, что он может все в этом мире.

Зря он, конечно, явился сюда без охраны. Я сжала кулаки, сделала шаг к этому мерзкому гаду.

– Папочка, не надо обижать медведиху, – вывернулась из-за спины Громова маленькая курчавая куколка, как две капли воды похожая на своего козлиного папашу. И ведь не врежешь при ребенке ее родителю. Хороша же я буду, если вырублю гада на глазах малышки. Хотя она то, как я понимаю, самое главное тут зло. Черт… Ну вот почему я такая идиотина? – И надо ей купить одежду. Не может же она вот так ходить. И еще…

– Варя, иди к себе, – рявкнул олигарх, не поведя бровью. Уставился на меня взглядом, похожим на грозовую тучу. – А вы, Фиона, идите за мной. И без глупостей, пожалуйста.

– Ух ты, Фиона. Имя даже сказочное у нее. Папочка, она прямо принцесса. Пап, ну скажи, – восторженно присвистнуло дитя тьмы. – Папочка. Я с вами.

– Я сказал в детскую, – голоса Громов не повысил, но мне от чего-то стало жутко и очень не по себе. Бедный ребенок. Не мудрено, что с таким папашей у нее в голове радужные конфетти. Малышка насупилась. Что-то в ее глазах мелькнуло не хорошее. Типа адского пламени, точно вам говорю. Она сжала губки и послушно пошла, наверное в детскую, но что-то я как-то не очень в этом уверена.

– Вы не боитесь, что я сейчас дам вам по вашей башке прилизанной и выпрыгну в окно? – проводив взглядом крошечную фигурку, поинтересовалась я. – Ну или второе ухо вам отдеру.

– Не боюсь, – хмыкнул чертов хозяин жизни, насмешливо окинув меня взглядом с ног до головы. Боже, я совсем забыла, что похожа сейчас на лошадку Анжелу из мультика.

– Нравлюсь? – боже, как же я глупо выгляжу, и звучу. И… Я посмешище.

– Ничего другого не было в сундуке у этого придурка плешивого. Извини. Ты когда падала, свалилась прямо в ведро с краской. Пришлось переодевать. Ты везучая, конечно, просто как чугунная болванка, – дернул плечом проклятый красавчик. Ну да, он красив. Плечи широкие, лицо хищное, глаза… Черт, как омуты ледяные. И весь он сам из себя просто глыба каменного льда. Да уж. Меня, похоже, еще и стокгольмский синдром прихватил. – Варя права. Купим тебе одежду.

– Вы считаете, что я тут останусь хоть на минуту? – я аж задохнулась от злости. – Вы почему решили, вообще, что можете распоряжаться моей жизнью? Да меня искать будут, ясно? У меня мама и сестра. Да они горы свернут, да они… Знаете, как они меня любят. Дня прожить не могут. Если я не объявлюсь…

– Ты сама то веришь в то, что говоришь? – приподнял бровь Громов. – Они любят очень. Но не тебя, детка. Я, кстати, в гости заезжал к твоей маме. Слушай, ты обходишься мне все дороже и дороже. Любовь твоей мамули в денежном эквиваленте, кстати не так уж велика. Короче, искать тебя родня не станет.

– Вы что? Вы маме моей денег предложили за меня? – Оглушено спросила я. Да что там оглушено, мне показалось, что меня по башке огрели пыльным мешком.

– И она согласилась. Так быстро, я аж сам обалдел. Ну и долги ей списали. Но только до тех пор, пока ты ведешь себя хорошо. Решишь выпрыгнуть в окно, как обещала, долг вырастет. Андестенд?

– И все равно. Вы же меня похитили. Это статья. Я вот позвоню сейчас в полицию… Да у меня и свидетель похищения есть. Знаете, что в тюрьме делают с такими прилизанными хлыщами, как вы?

– А свидетель кто у нас? Лысый сморчок, который тебя продал за десять балетных пачек и ролики? Куколка, он же не дурак свидетельствовать против себя. Он не свидетель, а соучастник. А в полицию позвони. Только что ты им скажешь? Меня похитил Громов, олигарх, меценат и просто клевый парень? Меня, толстую неудачницу. На вот телефон. Сто двенадцать. Помочь тебе набрать номер?

– Что вам от меня надо? – вздохнула я. Он прав. Прав во всем. Кто я, а кто он. Да и скажет этот зажравшийся скот, что меня спасал. Нашел на улице без сознания. Еще и героем станет.

– А вот это уже конструктивный разговор, – ухмыльнулся проклятый похититель несчастных толстух. – Иди за мной в кабинет. Или танцуй.

Он отвернулся и затрясся, явно от дикого смеха. И я его понимаю, если честно. Не будь я так зла и расстроена, я бы сама, наверное не сдержалась. Ну в общем, я потанцевала за моим пленителем, как послушная кукла. Хотя, почему как? Меня же в этот дурдом в качестве игрушки и приволокли.

Глава 9

Если женщина что-то просит, надо ей это обязательно дать. Иначе она возьмет это сама.

Громовы

Я сошел с ума. Это неоспоримый факт, не требующий доказательств. Чем как не сумасшествием можно объяснить тот факт, что я украл эту толстую дурищу, которая сейчас сопит мне в спину, вынашивая план моего смертоубийства. О, да, я даже не сомневаюсь – вынашивает. План болезненный и коварный наверняка. С сажанием на кол очумевшего от требований маленькой дочери отца. Боже, я украл человека. Это даже звучит отвратительно.

– Это что? – насупилась балерина, когда я кинул на стол составленный моим юристом документ.

– Договор о нашем с вами сотрудничестве, – голова сейчас просто лопнет. Смотрит эта дурища на меня с таким презрением, что хочется просто дать ей пендаля под ее чертов круглый зад. Ей бы себя пожалеть. С такой родней как у это девки врагов не нужно. Нищая, никому не нужная, распухшая от плохой еды бабенка, без перспектив и будущего. Да ей надо за мое предложение хвататься зубами, а не смотреть на меня вот так испепеляюще своими глазюками шоколадными. И этот шоколад в них плавится от обиды и злости. И будит во мне ненужное сострадание, блин.

– Я должна его кровью подписать? – ее бровка поползла в верх, и губы она кривит, которые у нее пухлые и весьма симпатичные. Вся она какая-то неоднозначная. Не мой тип женщин. Я не люблю бомбовозов. Но эта дура в балетной пачке от чего-то не вызывает во мне отвращения.

– Ну зачем же? Хотя, если есть желание, – ухмыльнулся я. Она поежилась от моего нахального беззастенчивого взгляда, но постаралась виду не подать, что ей неуютно. Бегает глазами по строчкам документа, губу закусила. Ее бы маме это полезное качество. Я не про губу. А про чтение того, чего подписываешь. Глядишь, ее дочь бы сейчас скакала козой по сцене и в ус бы не дула. – Слушай, там все четко. Подписывай.

– Четко. Точно. Только вот тут написано, что этот договор меня обязывает жить в вашем доме и исполнять роль «Куклы» вашей дочери, пока…

– Ей не надоест, – дернул я плечом. Дурацкая ситуация. И вся эта идея Варвары просто не выдерживает никакой критики. И желание дать под зад толстой «игрушечке» растет и крепнет с каждым мигом.

– А если не надоест? Вы не считаете, что сумма долга моей мамы как-то не вяжется с тем, что вы взяли меня в рабство? – спросила Фиона. Имя то какое у нее идиотское. Какие сами, такие и сани, как говорится. – У вашей дочери ясно диссоциальное расстройство. А вы потакаете ее нездоровым желаниям. Я понимаю, что вы оторвались давно от действительности, и считаете, что можете все. Но…

– Подписывайте. Моя дочь абсолютно здоровый ребенок. Просто ей не хватает внимания. И ваша задача сделать ее счастливой, – мне надоела эта пустая трепотня. Я делаю все, что хочу. Мне это нравится. Жалость – дурное чувство. Она делает человека слабым. – Можете просто ручкой подписаться. Лежит рядом с вами. Не нужно членовредительств. Я не кровожаден. И обратите внимание на пункт договора о неразглашении нашей с вами маленькой тайны.

– Да что вы? Я же душу вам продаю, разве меня испугают штрафы? – буркнула себе под нос проклятая толстуха. – Думала вы захотите соблюсти ритуал. Впервые вижу не кровожадного демона.

– Вы слишком высоко оцениваете мою скромную персону, – рявкнул я, наблюдая, как девка, высунув кончик розового языка, выводит свой автограф на дурацкой филькиной грамоте. Ну что это за договор такой, о найме на работу «Куклы» для дочери олигарха. Бред.

– А вы не ответили на мой вопрос, – она на меня теперь прямо посмотрела, даже с вызовом. И у меня появилось стойкое чувство, что моя, и без того не очень спокойная жизнь, теперь превратится в ад. – Что будет, если вашей наследнице не надоест в меня играть?

– Фиона…

– Фиона Петровна, – хмыкнула холера в белых колготках.

– Я понял, Феня, – мне от чего-то очень нравится ее злить. Нос у куклы сразу становится похож на лампочку. – Так вот, я вам открою тайну. Вы мне тоже не нравитесь. Я бы даже сказал, вы меня бесите. Поверьте, я найду возможность избавиться от вас как можно скорее. Закажите себе одежду только, умоляю. Я не выдержу, если по моему дому будет ходить раздутый призрак Офелии. Кстати, в договоре прописан ваш гонорар, соцпакет и…

Грохот, сотрясший дом, показался мне началом апокалипсиса. В щель под дверью начал просачиваться едкий дым. Я закашлялся. Адская балерина, даже не повела бровью, как мне показалось. Встала и в три прыжка оказалась возле закопчённой воротины. Удивительно, с какой легкостью она это сделала с ее телосложением.

– Я случайно, – пропищал чертенок, отдаленно похожий на мою дочь, которого «Куколка» втащила в кабинет за «ухо» авиа каски. – Переборщила малех.

– Карбид? – со знанием дела поинтересовалась «игрушечка»

– А что это? – с восторгом спросила Варюша. Мне стало страшно.

– Да так. Слушай, а чем же ты…