Гуднайт, Америка, о! (страница 3)

Страница 3

Вербовщик каждый раз выбирал индивидуальную тактику перехода к обсуждению главной темы его беседы. Роберт был прав. Слишком уж милосердным и поэтому несправедливым казался обществу вариант замены смертной казни на проживание пусть на изолированном и небезопасном, но, по слухам, достаточно комфортном острове. Однако ученые вовсю трезвонили про необходимость начинать подготовку к эвакуации, а также изучить Стикс, который многими считался прообразом того, с чем столкнутся потенциальные переселенцы, особенно в части адаптации к новому микромиру.

Учитель продолжил урок.

– Дело вот в чем. По расчетам – для обустройства полноценной колонии и исследования Стикса на репрезентативной популяции требуется не менее четырех, а лучше пяти тысяч человек. Правительство объявило набор добровольцев, и с удивлением для себя мы обнаружили достаточно низкий интерес к миссии спасения человечества. Редкие активисты-авантюристы сразу же стали вести разговор о страховках и компенсациях, мы поняли, что если только начать переговоры с такими «террористами», то потом и в обычные астронавты не заманишь никого.

– Может, и не надо? С Землей бы разобраться, – перебил Роберт.

– Поздно. Кстати, несколько добровольцев все-таки нашлось. Не поверите, в основном мужчины, глубоко женатые с юности. Но во время психологических тестов нейросеть каждый раз выявляла, что они просто хотят развестись, но не могут собраться с силами. С ними мы проводили соответствующую работу, они разводились и немедленно забирали назад заявку. Мы оказались в тупике. Скажу как другу – проект вообще встал, что вызвало значительные волнения в народных массах из-за намечающегося провала. Потрачены средства на создание из этого острова райского места – хотя бы с точки зрения буйства природы, – всех убедили, что это первый шаг большого пути, и вдруг выясняется, что нет ни одного человека, готового там пожить. Из-под сукна даже достали непрошедший голосование закон о разрешении клонирования людей, но в этот момент у кого-то из Управления Возмездия появилась мысль об использовании для эксперимента приговоренных к высшей мере, то есть таких, как вы. Мы вбросили идею в инфоокеан, в воздух выстрелили чепчиками, начали готовить нормативную базу, и в этот момент кто-то в океане пустил волну по поводу того, что отсутствие наказания убийцам начнет провоцировать новые преступления. Немедленно выступили родственники жертв, а за ними и правозащитники, которые и здесь нашли к чему прикопаться. По их мнению, право на смерть не может быть отнято и заменено мучительной экспедицией и не менее мучительным существованием на Стиксе.

– Хоть кто-то заботится о моих правах. И что же вы придумали?

– Не мы. Нейросеть. Высший разум. Мы поставили сети главное условие: никто не должен уйти от возмездия.

– От Управления Возмездия или от самого возмездия? – Роберт набрался сил на иронию, которую по достоинству оценил Вербовщик.

– Жаль, что вы убийца… простите, признаны виновным в убийстве. Роберт, честное слово, были бы вы свободным, я бы вас взял к себе. Вы, по-моему, стажировались в Египте, а я как раз оттуда, мы бы сработались. – Затем Вербовщик мгновенно избавился от признаков симпатии к заключенному и озвучил условие: – От Управления Возмездия уйти невозможно, а вот чтобы не уйти от возмездия, раз в неделю будут казнить одного из колонистов. По жребию. В течение десяти лет. Потом все выжившие свободны. Вот и весь нюанс.

Роберт сохранил спокойствие и ответил расчетами:

– Нас, вы сказали, пять тысяч, за десять лет казнят 520 человек. Каждый десятый? Децимация?

– Вы потрясающе образованны, – улыбнулся Кейфл.

Роберт был прав. В римской армии существовал способ наказания. Казнь каждого десятого в отступившем подразделении.

– Много читаю в тюрьме. Как вы обеспечите дисциплину исполнения наказаний? Охрану вырежут, да и потом, кто поедет на Стикс следить за тем, что нас вовремя убивают.

Вербовщик холодно и как-то колко улыбнулся:

– Когда-нибудь вы вспомните этот разговор, Роберт, и поймете, насколько бессмыслен ваш вопрос, но пока отвечу так. Никакой охраны.

– Как это?

– Как вы думаете, Роберт, а в чем был основной смысл децимации?

– Удивите меня.

– В том, что казнь по закону осуществляли солдаты своего же подразделения. Друзья, братья по оружию убивали друг друга. Это ли не наказание?

Роберт признал, что Кейфл и правда смотрел в самую суть устройства человека. Такая очевидная мысль про ужас децимации самому Роберту почему-то в голову не пришла. Но хвалить Учителя он не хотел. Просто спросил:

– Как вы нас заставите это делать?

– Каждому вживляют чип с индивидуальным номером. Чип – и убийца, и датчик общего состояния, для будущих исследований. Вместе с сександроидами и прочими радостями цивилизации мы вам дадим коробочку, назовем ее системой контроля за возмездием, в ней генератор случайных чисел, ну и передатчики всякие. Можете поставить его на самом видном месте, захотите – алтарь сделаете, – с какой-то демонической усмешкой предложил Кейфл. – Раз в неделю – лотерея, генератор определяет, кому пора, кто-то из вас нажимает кнопочку, и чип осуществляет возмездие, от него идет сигнал в коробочку о прекращении жизнедеятельности, и система шлет правильный код на спутник. А если нет сигнала – умрут все. Спутник висит все время над Стиксом. Любопытная схема работы, вы оцените. Он запрограммирован на общее уничтожение всех колонистов раз в неделю через их чипы. Остановить массовое возмездие может только блокирующий сигнал. Важно – блокирующий сигнал должен быть именно от чипа с номером, который выбрал генератор, а то знаю я вас, душегубов, начнете самосудом заниматься. И так каждую неделю вы ценой одной жизни спасаете остальные.

Вербовщик интонациями напоминал тетушку-экскурсовода в каком-нибудь провинциальном городке. Роберт после окончания занимательного рассказа о своем будущем спросил:

– Доверяете технике?

– Я не доверяю людям. – Кейфл подмигнул.

– А вдруг что-то сломается, сигнал не дойдет?

– Если что-то сломается, возмездие состоится в любом случае.

– Или не состоится, – поспорил Роберт, пытаясь поддеть логикой своей версии, но Вербовщик снисходительно покачал головой.

– Состоится, мой дорогой, состоится. Возмездие – как гравитация. Неотменяемо и безразлично. Просто человек не всегда точно понимает, что именно является возмездием. Ну что, поедете или будете просить о последнем желании? – азартно и немного заботливо спросил Кейфл.

– Почему последнем? – Заключенный не совсем понял, о чем идет речь.

– Вы же вроде приговорены к высшей мере или я ошибся адресом?

– Да, но по закону приговор могут привести в исполнение не ранее, чем через пять лет после суда. – Роберт начал подозревать какую-то гнусность от властей, представленных здесь худощавым Вербовщиком, который выглядел все так же излишне веселым для обстоятельств и деталей беседы.

– Раньше было так. Но вы отстаете от жизни. Приняли поправку о немедленном наказании. И, кстати, еще одна неприятная новость. Мы, скажу честно, устали бороться с правозащитниками. Вернули виселицу. Вроде доказали, что самая быстрая смерть.

Роберт все понял и в очередной раз признал профессионализм Управления Возмездия.

– Оперативно вы. И, дайте угадаю, быстрая она, если сразу ломается шея, а если нет, то не быстрая, и вы, конечно, обеспечите нужную вам скорость.

Искорки блеснули в глазах Вербовщика.

– Роберт, ну вот зачем вы убили жену, а? Зачем? Такие мозги утекут на Стикс. Так что насчет экспедиции? Согласны?

– Я не убивал. И, похоже, да, я еду на Стикс. – Роберт улыбнулся талантливому переговорщику.

– Вот и чудесно. Роберт, у нас пока правовая планета, так что вынужден сказать вам, что про отмену отсрочки и виселицу я соврал, но кто знает, когда еще нашим властям придет в голову моя замечательная мысль… Да и пять лет до вашей потенциальной казни быстро пролетят. Поэтому спрашиваю еще раз, теперь уже под запись и подпись. Согласны?

Роберт вспомнил недавно уведенного на исполнении приговора и тоже заявлявшего о своей невиновности сокамерника и ответил:

– Мне будет вас не хватать на Стиксе. Может, позвоните как-нибудь туда?

– Десять лет изоляция. А так бы с радостью.

– Жаль, кстати, а если колонист умрет по естественным причинам или сбежит?

– Не сбежит. Во-первых, куда с острова сбежишь, а во-вторых, чип. В нем ограничитель территории. Если же умрет, то не считается. Чистота возмездия. Поставьте подпись, пожалуйста, и начните ощущать сопричастность к спасению человечества.

– А есть от чего спасать?

– Были бы спасатели, а апокалипсис найдется, – отсканировав подпись, перефразировал афоризм продолжатель традиций его автора.

Часть 2

Семь лет спустя после этого разговора Роберт вошел в комнату связи на Стиксе. С экрана на него смотрел ничуть не постаревший Учитель Кейфл.

– Как один день, да, Роберт? Как вы?

– Живой. Не так мало. Вы же сказали, десять лет без связи, а прошло семь. Что случилось?

– Да как-то захотелось поговорить. Есть новости. Но сначала можно задать вам несколько вопросов о Стиксе? Вы все-таки ученый. Наблюдательный человек.

– Валяйте.

– И я без сантиментов. Расскажите, как проходит казнь.

– Буднично. Чип активируют. Человек падает. Хотя к тому времени он и так уже особо не стоит, коленки-то дрожат, ну за редким исключением. Вы хотя и собрали самых отъявленных отморозков Земли, но все равно нервишки сдают, а многие, чего уж там, и Суда страшного боятся. И ни одного священника, так как единственного казнили на второй неделе… хотя мы как узнали, за что ему вышку дали, как-то не очень-то хотели исповедоваться. Поэтому ничего примечательного в смерти этой нет. Никто не дергается в конвульсиях. Умирают достойно. А это важно. На виселицах и стульях очень все это позорно и неприглядно.

– Да я скорее про церемонию, так-то я вроде как в курсе про физиологию, – уточнил Кейфл.

– Ах вы об этом. Церемония простая, как и всё на Стиксе. Каждый вторник в 19:00. Процесс понятный: человек приходит сам, а чаще всего уже стоит в толпе, все же приходят. Последнее желание: тут у кого как. Я, например, всегда знал, что выкурю косяк. Но пока что-то не судьба. Потом встает на постамент, техник, так мы палача называем, вводит номер чипа, кнопку нажимает, человек падает. Мы еще какое-то время смотрим друг на друга, ну мало ли Спутник начудит и все-таки решит нас грохнуть. И всё.

– Вы сказали, что почти все приходят. Посмотреть?

Роберт даже опешил.

– Нет, все приходят попрощаться, чего там смотреть, как кто-то с ног валится. Люди на Стиксе точно видели, как падают мертвые, всех же осудили за убийства, некоторых за десятки. Это вам бы все посмотреть, кто как подыхает, а мы приходим попрощаться с товарищем, ну и еще кое за чем, – сказал Роберт загадочно.

– Понимаю.

– Прямо-таки понимаете? – с интересом спросил Роберт.

– Думаю, да. Вы приходите за счастьем. Так ведь? У Роберта дернулись все мышцы лица. Через несколько, как ему показалось, долгих секунд он ответил.

– Не зря вы Учитель. Да. Массовое счастье, – помолчал и добавил: – Смерть прошла мимо. Мимо меня. Мимо нас.

Кейфл что-то записал в свой блокнот. И продолжил:

– Слушайте, вас изначально было считай пять тысяч, а значит, шанс на смерть каждый раз один к пяти тысячам, сейчас выше, конечно, но все равно ниже, чем от радиации и микробов. Сколько умерло только от этого? Двести человек за первый год. А тут 520. Чего там бояться? Да и потом, Роберт, согласитесь, на Стиксе были люди не робкого десятка, неужели так страшно?

Роберт хотел сказать, что Кейфл может в любой момент понять, каково это, играя в русскую рулетку, но не стал. Просто дал ответ, как на экзамене: