– Для всех, мой дорогой оправданный убийца. Мы хотим, чтобы каждый получил доступ к Счастью, его отчаянно не хватает, судя по участившимся волнениям. А Стикс, – точнее вы, – нам только что доказали, что оно всем нужно по предлагаемой нами цене. – Он вновь вернулся в свое обычное очаровывающе-легкомысленное состояние и спросил Роберта: – А, кстати, как вам жилось одному вне поселения все эти годы, нашли счастье в чем-то ином или все время мучились, что выбрали прозябание в лесу без вторников, в лесу, в котором дни сливаются в один, а жизнь кажется бесконечной и поэтому перестаешь ей радоваться просто как факту? Нет, я вас понимаю: каждому свое счастье, и пусть никто не уйдет обиженным? Так ведь, вроде бы, у кого-то из русских фантастов? И еще, я что-то немного запутался в расчетах, против проголосовало девятнадцать, вернулось семнадцать, но нам сказали, вы были одним отшельником. Куда же делся второй? Пока Роберт пытался понять, догадался ли Кейфл, что он был тем единственным, кто решил жить без счастья, или ему и правда сказали, тот хлопнул себя по лбу:

– Господи, чуть не забыл! С хакером-то что?

Роберт вспомнил своего друга, веселого русского парнишку, который хотел уйти вместе с отказниками, но его попросили остаться на пару дней, чтобы помочь колонистам напоследок с техникой.

– Его убили. Попросили вернуть всю систему возмездия в рабочее состояние и застрелили, чтобы никто уже не мог опять ее вскрыть. Мой чип он отключил, когда я уходил вместе с другими.

– Ожидаемо. Жаль. Ну да ладно, незаменимых, как говорили в прошлом, у нас нет.

Кейфл встал, давая понять, что аудиенция окончена, и добавил:

– Вы мне очень нравитесь, Роберт. Повторюсь, я бы с удовольствием взял бы вас к себе. Но, боюсь, мы будем менее терпимы в установлении обязательной децимации. Все так все, без исключения, а вам такое не нравится. Я позвонил просто предупредить. Скоро на Стикс прибудет корабль за колонистами. Не садитесь на него. Одного сбежавшего и оставшегося на острове мы можем себе позволить. Точнее, я могу.

– Спасибо, Мастер Идей Кейфл. Вам говорили, что ваше имя очень подходит для вашей нынешней работы?

– Кейфл – «умирающий во имя». Вы и это знаете? Отрадно, отрадно. До встречи, Роберт.

– Кейфл, у меня встречное предложение, устанете от Счастья, приезжайте ко мне на Стикс, я вас научу жить без него.

Кейфл на секунду задумался.

– Ну а что, рабочая идея. Тогда вот что. Будете уходить, в общей суете захватите, пожалуйста, парочку секс-андроидов. Без них и без счастья совсем тошно.

«Гуднайт, Америка, о!»
Хроника одного взлета вниз
Повесть

Перед вами не совсем повесть. Этот текст – точная биографическая история, в которую – чего уж там, – достаточно сложно поверить. Тем не менее в ней действительно нет ни одного придуманного сюжетного поворота, который облегчил бы автору задачу удержать внимание читателя. Изменены только имена главных героев.

Падающий в пучину истории Советский Союз поднимал людские волны, которые раскатывались по всем континентам. Вчерашние пионеры и комсомольцы выходили в открытый космос современного мира и меняли его, оставаясь при этом, как мне кажется, такими же вчерашними пионерами и комсомольцами.

Спасибо моему другу за то, что он был со мной откровенен.

Пролог

– Майкл, он опять пришел! – Алекс нервничал.

– Регулярность кэшфлоу – основа счастья акционеров. Что тебя волнует? – Майкл не поднимал глаз от бумаг.

Алекс сделал глоток кока-колы со льдом из большого стакана и ответил:

– После всей истории с ФБР меня волнует, даже когда к нам кот странный забегает. Ну сам посуди, приходит откровенный лох и тратит на топовых телок по тридцать косарей. А сам реально третий уик-энд в том же галстуке, в тех же ботинках, не удивлюсь, если в тех же носках.

Майкл отвлекся от калькулятора:

– Откуда ты знаешь, в каком он был галстуке?

Ты помнишь все галстуки в нашем клубе?

– Такие – да. Это просто худший галстук года, если не десятилетия. Майкл, если бы я его встретил на улице, то первая мысль – перейти дорогу, чтобы не заразиться вирусом неудачника. А он уже сотку просадил! Сотку! Понимаешь?

– Чего ты кричишь? Просадил сотку. Мы для этого строили клуб. Хорошо. Какие у тебя варианты?

– Не так много: выиграл в лотерею; украл и понимает, что все равно закроют; ну или какой-то подсадной, но тогда у подсадивших реально бюджеты неплохие. Только… что он вынюхивает???

– А его уже кто-то из дилеров окучил?

– В этом все и дело. К нему Сантос сразу подкатил, а тот вежливо сказал, что идейно против наркотиков и… за алкоголь. За дорогой алкоголь, – подчеркнул и взял двести «Закапы».

Майкл дочитал отчеты по бару и удивился, что слово «Закапа» появилось и в документе, и в речи Алекса одновременно. Это его позабавило. А с другой стороны, он наконец задумался о переборе странностей с одним клиентом.

– Идейно против наркотиков? Это что-то новое в нашем зоопарке, я, честно говоря, подумал, что опять кто-то настучал в картель, типа мы тут сами бодяжим и торгуем. Но это значило бы, что мы подкупили Сантоса, а он бы тогда уже существовал в виде филе. А Сантос жив. И, вероятнее всего, картель нас не подозревает. Давай я с ним поговорю. Где он сидит?

Алекс сразу обрадовался, так как более всего не любил непонятные ситуации. В них он терялся. Условно – хотя нет, буквально – ему было бы проще принять, что самолет падает, и искать выход из создавшегося положения, чем не понимать – падает или все-таки летит.

Майкл сел в нескольких метрах от взбудоражившего всех незнакомца. Он подумал, что если гость и правда играет роль олуха, то ему можно дать «Оскара». Канонический ботаник. С каноническим, опять же, неуклюжим добродушием не только в выражении лица, а в каждом движении. С ним сидели три девицы. Майкл немедленно вспомнил Пушкина – и, как это всегда происходит с теми, кто давно не был на родине, строчки пришли в голову вместе с какими-то воспоминаниями о детстве. Майкл мечтательно улыбнулся, продолжая смотреть как бы сквозь всех в свое прошлое, и вдруг понял, что олух приветствует его поднятым стаканом с ромом, вероятно, тот подумал, что улыбка Майкла предназначена именно ему.

Майклу стало неловко, и он тоже посигналил в ответ, затем встал и подошел к столику подозрительно беспечного транжиры.

– Как отдыхается? Я Майкл – хозяин этого места.

– Ничего себе, вот это да. Я думал, вы сидите где-то в кабинете и смотрите за всем через камеры или через непрозрачное с нашей стороны стекло.

– Это только в кино так. Я стараюсь общаться с гостями, особенно с новыми людьми, и уж тем более с такими щедрыми, как вы. Спасибо, что выбираете именно наш клуб, для нас это честь.

– Да ладно вам, тут отличное место, так много красивых людей, замечательный персонал, столько внимания мне уделяют.

– Простите, как вас зовут?

– Извините, я же не представился, меня зовут Теннесси, как Теннесси Вильямса. Можно просто Тен.

– Тен… рад, что мои люди хорошо выполняют свою работу, но не скрою – те чаевые, которые вы даете, не оставляют им иного выбора, кроме как хорошо работать. Я уверен, эти деньги достались вам нелегким трудом, а значит, наш долг обеспечить вам качественный отдых.

Теннесси как-то странно усмехнулся:

– Да уж, заработал я их и правда не прогулками по берегу моря. Спасибо, что цените мой труд, и вы правы, люди к вам приходят отдыхать и, как это ни странно, набираться сил на всю неделю. Хотя после прошлой субботы у вас утром я не мог открыть глаза. Так «отдохнул». Честно говоря, еле пришел в себя ко вторнику. Хорошо, мне на работу не надо.

Майкл окончательно запутался. Если принять за данность, что Тен говорил правду – а он не был похож на лжеца, коих Майкл за свою жизнь видел не одну сотню, – то версия лотереи и наследства отпадала после фразы о тяжелом труде. Возможно, Тен совершил какое-то преступление, предполагающее длительную подготовку и непростую реализацию. Майкл встречал воров и мошенников высокого уровня, которые реально были трудоголиками, вставали в шесть утра и сутками, скажем так, не опускали мотыгу. Безусловно напрашивалась версия о разводе и возможности наконец тратить свои деньги как заблагорассудится, ну а уж дешевый и мешковатый костюм Майкл списал на часто встречающуюся в США тотальную безвкусицу и невнимание к внешности в целом.

Итого оставались две версии: странный преступник либо разведенный финансист, ну или кто там еще зарабатывает минимум два миллиона в год и сам решает, когда ходить на работу. Майкл начал прощупывать дальше.

– Сами себе хозяин? Неплохо! Понедельники – ужасные дни. Согласен, истинная свобода начинается, когда можешь в понедельник сделать себе выходной.

– Это точно! Я просто выковыривал себя из кровати каждый понедельник, когда работал. Хотя, казалось бы… за тридцать лет можно было привыкнуть.

– А сейчас вы… в отпуске или… решили, что свое отработали? – Майкл засмеялся и чокнулся с Теном.

На шутку Тен отреагировал какой-то невеселой усмешкой:

– Вроде того, я свое отработал. Уволился вот два месяца назад. Скажу честно, без работы даже как-то грустно.

– Да, согласен, работать надо, ну, я так понял, вы отдохнете и в бой? Правильно, иногда нужно брать паузы.

– Да вряд ли уже. Просто погрущу без дела. Вот к вам почаще заходить буду.

– Тоже вариант, а кем вы работали, если не секрет?

– Не секрет, конечно, я инженер-проектировщик по коммуникациям. Все, что внутри типичного небоскреба, где какая труба, куда какие провода, это я решал. Я уверен, вы не раз бывали в домах, к которым я руку приложил.

Майкл отчаянно пытался вспомнить, сколько они платили проектировщикам, но при всем желании несколько миллионов долларов одному специалисту не набегало, а именно столько нужно зарабатывать в США, чтобы тратить в клубе сто за несколько приходов. С другой стороны, все стало понятно с одеждой, часами и прической. Точнее, это все запутало окончательно. По всем признакам Тен должен был клубы Майкла обходить за милю, а в выходные довольствоваться барбекю. Дедукция так захватила его, что он создал паузу в разговоре, которую Тен заполнил неожиданным вопросом.

– Ну что, так и не поняли, откуда у меня деньги? – с какой-то детской непосредственностью спросил Тен. Он отсел от девиц, которые как раз занялись каким-то своим разговором.

Майкл поперхнулся. Продолжать спектакль он расхотел:

– Простите. Сами понимаете. Новый человек, большие траты и не совсем соответствующий им облик.

– Вы про мой костюм?

– Вы можете надеть самый дорогой костюм и все равно не будете похожи на девяносто процентов наших посетителей. Просто потому, что у вас лицо нормального человека, далекого от местных, назовем это, ценностей.

– Спасибо. И какие у вас были версии, кроме лотереи?

– Она шла первой, потом развод и свобода одинокого мужчины, затем преступление, уж простите, и еще несколько менее реальных.

– Развод и свобода, наверное, самая близкая. Тен задумался, посмотрел на болтающих красоток за своим столом, на часы – свои, а затем Майкла, – поменял местами ноги, лежавшие друг на друге, и добродушно сказал:

– Я умираю и решил немного пожить. – Он вновь улыбнулся и стукнул стакан застывшего Майкла своим стаканом.

– Извините, вы имеете в виду…

– То, что сказал. Мне осталось меньше чем полгода. С женой я и правда развелся, но пару лет назад. Я снял все сбережения, кое-что отложил сыну и вот взял экскурсию по незнакомой мне жизни.

Майклу вдруг стало невыносимо больно. Ощущение какой-то несправедливости. Он повидал смертей, но они забирали либо виновных, либо сильных. Тен был слишком обычным и несуразным, чтобы встретить старуху с косой так рано. Майкл попытался защитить бедолагу от нее:

– А все так однозначно? Просто, вы уж простите, вы тратите большие деньги, я так понял, отложенные на старость, а всегда есть шанс на выздоровление.

– Не всегда… Майкл, давайте выпьем за то, чтобы люди пробовали жить раньше, чем перед смертью. И спасибо вам за отличное место! Прекрасная работа. Вы же русский, судя по акценту. Умеете вы жить красиво, чего уж там.

– Спасибо, Тен, у меня есть врачи… я могу договориться…

– Майкл, не стоит. Правда, ценю вашу поддержку, знаю, она не связана с моими чаевыми вашим людям, так как вы меня призываете прекратить к вам ходить, получается. – Тен засмеялся и залпом убрал остатки рома.

Через два месяца Тен пришел последний раз.

Часть 1

Эпизод
«Сталкерша»

Майкл, как его потом все звали во Флориде, вырос в Казани.